Татьяна Шуран - Хаозар

– Я буду говорить с Пульсом, – глубоко посаженные глаза цвета тёмного серебра скользнули по его лицу. – А ты будешь делать то, что я скажу. В частности, сейчас ты проследишь, чтобы мне никто не мешал, – в складках скромного дорожного платья обнаружился роскошный многозарядный пистолет. Жанна вручила его Павлу рассеянным жестом человека, мысленно уже переключившегося с текущих мелочей на предстоящую серьёзную работу, и поплыла по воздуху в глубь каменного лабиринта.

– И долго ты собираешься там сидеть? – крикнул ей вдогонку Павел.

– Сколько потребуется, – буднично отозвался голос, и Павел даже удивился, как ему самому не пришёл в голову такой простой ответ.

1.

Жанна почувствовала Пульс ещё издалека, и почти не обращала внимания на бубнёж своего занудного проводника. Мысленно она уже листала огромные пласты энергий и памяти, приближавшиеся к ней, как длинная вереница сверкающих жизней, как распускающиеся лепестки мистического цветка.

0.

Потом она оказалась в комнате, которую окружал лес. В камине горел огонь, на полу лежал пушистый коврик, старинное глубокое кресло стояло возле низкого узорчатого столика, на котором ждала бутылка красного вина и до половины полный бокал, но Жанна чувствовала, как под полом скребутся узловатые ветви. Эта комната существовала отдельно, без дома, прямо среди деревьев, и её качало, как на волнах; лес шумел, какие-то особенно настойчивые ветви полезли в окно, разбили стекло, и осколки с хрустом посыпались на пол. Жанна не стала даже подходить к столику, вместо этого она распахнула дверь, и комната сразу исчезла.

0

Её потянуло куда-то вперёд и вверх, Жанна плыла среди деревьев и чувствовала, что её руки превращаются в ветви. Она зазмеилась чёрным плющом вокруг какой-то затерянной в лесу мраморной статуи, потом зашелестела по корням деревьев мхом и низкими кустами диких ягод, а потом вросла в землю.

Жанна стала пускать корни, она превратилась в стебель и начала давать побеги, и почувствовала бег сока, и созревание семян, и цветок… И в какой-то момент она ощутила всю планету, в которой прошлое, настоящее и будущее, и смешение народов и эпох, и распад цивилизаций, и созревание новых, и леса, и океаны, и рост и кипение идей было ни чем иным, как превращением вещества.

6

«Привет, Жанна».

«Чалэ?»

«Да. Как добралась?»

«А я добралась?»

«Естественно».

«Хм… Нормально».

Пульс помялся, потом вздохнул. Жанна слегка удивилась.

«Какие новости?»

«Ты мне скажи».

«Какого лешего ты спрятался в подземелье? Что вообще происходит?»

Пульс снова вздохнул.

«Ты в принципе кто?» – насела Жанна.

«Наверное… надо начать с начала», – осторожно предположил Пульс.

«Ну уж начни откуда-нибудь, – буркнула Жанна. – А то меня там ещё этот остолоп ждёт. Ну, из тех, которые тебя охраняют».

Пульс вздохнул.

«Не волнуйся. Я придержу стражей».

«Так кто ты всё-таки такой?»

И Пульс начал длинное, запутанное объяснение. Он – цветок альрома, проводник света. Для него весь космос – всё равно что земля, в которой он растёт, ему доступны любые уровни реальности, какие только могут быть. Но вот беда – действовать он совершенно не способен, только воспринимать и записывать информацию. Он – хранитель памяти, но для того, чтобы собрать данные, пережить опыт, он вынужден обращаться к другим существам – тем, кто способен ограничивать своё сознание, фрагментироваться, воплощаться, выступать на разных уровнях реальности в разных своих проявлениях…

«Понятно?» – уточнил Пульс.

«Пока не очень», – честно призналась Жанна.

Короче, ему захотелось пожить на планете Земля, посмотреть, как там и что. Для этого он обратился к расе кэлюме, звёздным жителям, которые часто использовали альрома для космических путешествий. Он договорился с Высшими Я своего будущего экипажа – Сущими, что они на нём полетят. План состоял в том, что изначальные частично смешаются с местным населением, попривыкнут к земным реалиям, а потом Пульс поможет им восстановить целостное, чистое сознание, и они все вместе благополучно отбудут восвояси.

Однако опыт оказался травмирующим, и теперь вырисовывается вероятность, что все участники эксперимента, кроме самого Пульса – тут Пульс ещё раз душераздирающе вздохнул – погибнут на этой планете.

«То есть Сущие, разумеется, останутся в целости и сохранности, – поспешно прибавил он. – Они наблюдают за ходом эксперимента так же, как и я. Но их души, созданные специально под этот полёт…» – тут Пульс окончательно пригорюнился и умолк.

«Отлично, а я кто – душа или Сущее, как ты там сказал?» – внесла провокационный вопрос Жанна, усиленно шевеля мозгами. Пульс слегка оживился.

«Ты – душа, которая практически полностью восстановила связь со своим Высшим Я, – обрадовал он её. – Ты способна выходить на уровень коллективного сознания расы, а через него – на планетарный и космический уровень. Ты даже говорила с самой Бетельгейзе», – уважительно добавил он.

«Да?» – Жанна наморщила лоб.

«Небесная мать», – напомнил Пульс.

«Ты слышал?..» – удивилась Жанна.

«Конечно. Я же говорю: я всё записываю. Для меня нет ничего недоступного. Твой прорыв уникален. Мы гордимся тобой».

«Кто это мы?»

«Ну, остальные участники экспедиции».

«Погоди-ка… Разве на нашем языке эта звезда тоже называется „Бетельгейзе“?..»

«Космический путеводитель – единый для всех, – снисходительно отвлёкся на постороннюю тему Пульс. – Иначе география увязла бы в местных диалектах. Поверь, слово „Земля“ тоже не земляне придумали…»

«Но планета назвалась Реей», – вспомнила Жанна.

«Правильно, – терпеливо пояснил Пульс. – У каждого Высшего Я есть своё, личное имя. Познакомиться с планетой или звездой – великая честь. А путеводитель – стандартный».

«О’кей, вернёмся к основной теме, – запуталась Жанна. – Мы говорили о других участниках… А как у них с прорывами?»

Пульс снова вздохнул.

«Глухо, – признался он. – В настоящий момент мы валим эксперимент вчистую… Почти все души ушли в перерождение и так раздробились, что стали хуже местных… По счастью, коллективное сознание человечества пока поддерживает это противостояние „людей“ и „вампиров“… Ты говорила с Эрнауэре…»

«Какой-то неорганический маньяк, – при воспоминании о кровожадном камне Жанна вздрогнула, – даже не думала, что такие бывают…»

«Он состоит из магмы, Жанна, – примирительно пояснил Пульс. – В его родном мире практически невозможно умереть – ни естественно, ни насильственно. Травма, особенно смертельная, считается там пикантным удовольствием. Если кому-то удаётся причинить себе или другому вред – такой удаче завидуют».