Андрей Ганжела - Открытие Третьего Мира. Мировой бестселлер

– Сержио, ты не обижайся, – полковник по-дружески обнял его за плечо, требовательно заглядывая в опущенные глаза, – разве тебя не было вчера вечером в кают-компании «Звёздного Странника», когда ЭММА и экипаж во главе с этим физиком смешали нас с дерьмом, размазали по стенке, вытерли ноги…

– Да, сэр, – соглашался Сержио Монтана.

– Неужели ты ничего из сказанного не понял, солдат?

– Да, сэр… Э-э,…то есть, нет, сэр!

– Тьфу на тебя, Монтана. Что ты заладил «Да, сэр. Нет, сэр»? Разве ты не понял, что на кону стоят твоя и моя дальнейшие карьеры, наше благополучие и благосостояние наших семей? – бесновался полковник из-за недальновидности сержанта.

– Нет, сэр, не понял, – откровенно признался Сержио.

– Тогда тебе, как, возможно, будущему командующему я раскрою глазки на происходящие события, чтобы ты учился потихоньку думать, – постепенно успокаивался Филипп Грейс, усаживая сержанта в кресло и наливая две полные рюмки американского виски.

– Спасибо, сэр, – рявкнул Сержио Монтана, глотнув залпом рюмку горячительного напитка без единой закуски.

– Так вот, ты помнишь, что вчера демонстрировала ЭММА на экране видеоса? – начал издали разговор полковник.

– Да, конечно. Она воспроизвела все события нашего вчерашнего похода и сражения в реальном времени.

– Молодец, но это была первая картинка видеоса. А что ты видел во втором эпизоде показанным ЭММОЙ.

– Да, вроде бы, всё то же самое, какие-то огоньки аур, меняющиеся цвета пси-полей, но только в каком то непонятном и мутном тумане, – видно было, что сержант напряжённо думает и вспоминает как на экзамене.

– Вот-вот, как раз эта пси-картина наших вчерашних похождений и может испортить нам послужной список.

– Не понял. Как? Каким образом это может произойти? – изумлённо и непонимающе хлопал большими серыми глазами Сержио Монтана.

– А слова Павлова Сергея Геннадьевича ты внимательно слушал, особенно его финальную речь?

– Да бред какой-то нёс, вроде бы мы с Вами чего-то там испугались на поляне, – нелепо усмехался сержант.

– В том-то и дело, Сержио, что не бред, – полковник наклонился почти к самому уху бойца, понижая голос почти до шёпота, – и за это я приклоняюсь перед этими учёными мужами. Всё разложено, как по нотам. Вся наша группа, каждый из нас, испытывая страх, материализовали наши опасения сами. Затем мы с ними же и сражались, дальше больше опасаясь и тем самым подпитывая противника. Наши страхи должны были убить нас всех, если бы вовремя не подоспел Андерс Ганлоу со своими психоаналитиками. А они не боялись никого и ничего, и потому выжили сами и нас спасли. Теперь понимаешь?

– Понимаю, понимаю, – искренне закивал головой Монтана, начиная прозревать, – получается, мы с Вами испугались, но мы же не струсили, не отступили, не предали никого…

– Да, сержант, ты абсолютно прав. Мы приняли бой, как настоящие солдаты, запрятав все страхи, как обычно, в самые глубокие уголки своего подсознания. Но специфика спутника Вера такова, что он видит нас всех насквозь и выворачивает наш мозг наизнанку…

– …доставая самые негативные страхи наружу и предлагая нам самим разобраться с собою, – тихо закончил мысль Сержио.

– Наконец то, мы добрались до истины, и ты всё понял, – облегчённо вздохнул Грейс, – Самое плохое в этой хорошей ситуации то, что информация о произошедшем инциденте или уже отправлена или будет отправлена ЭММОЙ на Землю для тщательного обследования учёными случившегося феномена. Я, как и командор, почти уверен, что гипотеза Павлова верна на 99% и наша экспедиция может войти в Историю Космофлота, как первооткрыватели и неоспоримое доказательство уникума Веры. Но, что мы с тобою получим от этого открытия? Да, мы сражались, мы вели себя мужественно и честно смотрели в лицо опасности, как нас и учили. Но везде, во всех учебниках будет написано, что мы испугались и сами материализовали этих «свистунов» и «шипомётов». Понимаешь, сначала будет значиться, что полковник Филипп Грейс и сержант Сержио Монтана испугались. Испугались. Понимаешь?

– Испугались! – задумчиво произнёс Сержио, как загипнотизированный, – Кажется, я начинаю Вас понимать, шеф!

– А что нас ждёт по окончании экспедиции? – не унимался полковник, – Я думаю, что этот факт, в скором времени, станет достоянием верховного командования. И хорошо, если они просто отправят меня в отставку, а не выгонят с позором, как последнего преступника и дезертира, забрав все награды и регалии. Карьере военного конец. Думаю, что на работе Джордж Агапотти не захочет терпеть рядом с собою труса. Рабочей моей карьере конец. Тебе, сержант, с такой славой точно никогда не стать генералом. У нас с тобою нет будущего!

– Нет будущего!? – машинально повторял Монтана, – У нас с Вами нет будущего! Нет никакого будущего у нас…

С этими словами Сержио молча встал и стремительно выбежал из комнаты, чуть не ударившись о двери каюты.

«Ненормальный какой-то!», – подумал Грейс, приводя себя в порядок и поглядывая на часы. Было уже 7.00 и нужно было срочно готовиться к старту «Звёздного Странника».

Монтана быстрым шагом следовал лабиринтами коридоров звездолёта, направляясь в свою каюту. «Нет будущего… Конец военной карьере…», – эхом раздавались слова полковника в его голове. «Мы испугались, и наши страхи материализовались… гипотеза Павлова… Павлов…» – молотом стучала горячая кровь в висках сержанта, панически заставляя мозг искать хоть какой-то выход. «Павлов… у меня нет будущего, Павлов… мне конец» – терзаемый навязчивыми серыми и гнетущими мыслями, он почти бежал зигзагами коридоров и отсеков, спусков и подъёмов. По иронии судьбы у шестого пищеблока он с лету натолкнулся на Сергея Геннадиевича Павлова, мысли о котором разрывали его сущность и мозг. Сержант Монтана от неожиданности застыл на месте, уставившись невидящим взглядом на профессора физики.

– Доброе утро, Сержио. Куда так торопишься? Чуть с ног меня не сбил! – Сергей Геннадиевич был в хорошем расположении духа и, как всегда, интеллигентен и приветлив, – Ты что-то не в себе. Красный, возбуждённый. Что случилось?

Если бы Павлов догадывался, насколько он был прав, то, возможно, ничего и не случилось бы. Но, то ли сержант был действительно сильно перевозбуждён, то ли последняя реплика профессора физики переполнила чашу терпения воспалённого мозга бойца, или что-то ещё бередило зыбкую психику Сержио.

Будто бы со стороны Монтана наблюдал, как его собственная правая рука, медленно сжимаясь в кулак, словно в замедленной киноленте, молниеносно отработанным движением нанесла смертельно-отточенный удар сверху вниз по голове несчастного учённого. Бедняга Павлов не то чтобы уклониться, а даже испугаться не успел. Сержант видел, как медленно обмякло тело бедного профессора и упало на люминесцентный пол коридора. Остекленевшие глаза и застывший, немного изумлённый взгляд Сергея Геннадьевича, бессознательно уставились на обидчика, словно упрекая его в необдуманном содеянном проступке.