Валентина Езерская - Принцесса Арменеи. Книга 2. Серия: Идеальный треугольник

– Ты веришь, что король не узнает тебя, своего брата? Или ты считаешь, что принцессу Арменеи он тоже не узнает?

– А для этого я использую занятное приспособление, которое мои наемники нашли у тебя. Темные стекла, которые надеваются на нос. Ничего подобного не видел. Их одену я, а тебе, например, будет достаточно вымазать лицо – и принцессу-замарашку не узнает даже собственный отец.

Точно. Мои вещи старый Гигот передал своему вождю. Рука потянулась к шее, проверить наличие кольца, но ни цепочки, ни кольца не нащупала. Как не увидела и браслета на руке.

– Ты это ищешь? – спросил эрлеванец, поднося к моим глазам руку, на указательном пальце которой, красовался перстень с алым камнем. – Не думала же ты всерьез, что оставлю тебе такую ценную вещь.

Что ж, не буду отчаиваться. Я жива и меня не намерены убивать, более того, мы станем двигаться в сторону столицы. Пока не все так плохо складывается. Личных приставаний вождя, надеюсь, уже не будет. А дальше может еще все изменится.

***

На рассвете следующего дня вождь Зихаб решил лично посетить невольничий рынок, чтобы приобрести рабов. Зачем он взял меня с собой – неизвестно. Скорее всего, в целях усмирения, чтобы увидела всю степень ужаса и унижения и привыкала к мысли, что моя жизнь отныне ничего не стоит. Мы ехали по центральной улице в своеобразном паланкине, водруженном на таба, а город уже давно проснулся и жил своей обычной жизнью. Зихаб побеспокоился, чтобы я не привлекла внимание, спрятав меня внутри паланкина, сам сел напротив, а мое лицо заставил скрыть под полупрозрачным платком. Через ткань я рассматривала высокие светлые дома с узорчатыми решетками на окнах, мощеные широкие дороги, уже привычные вокруг нечистоты. Хотя, сравнивая Суминраш с Хайтунгой, можно определенно заметить разницу в лучшую сторону. Сведения о южной столице у меня были обрывочны, но я знала, что город этот считался довольно большим. До солнцепека жители старались выполнить основную работу, а сегодня еще проходили известные торги на рынке. Потоки господ и их рабов стекались к центру города. Хозяева живого товара стремились сбыть его по выгодной цене. Улицы были переполнены, но перед нашей колонной толпа расступалась, боясь попасть под ноги крупных животных. Среди шума и гама слышались грубые окрики надсмотрщиков. Впервые увидела среди идущих закованных мужчин женщин и детей. Великая Матерь! Не то, чтобы не готова была увидеть такое, на моей второй родине существовал когда-то рабовладельческий строй, да и все равно эти пережитки прошлого до сих пор встречаются в отдельных местах Земли. Узнала я это по лекциям истории в университете. Но насилие над свободой человека мне всегда было тяжело воспринимать. А тут еще и дети! Маленькие несчастные синекожие дети! Мысленно я пообещала себе что-нибудь придумать. Разговор с королем Эрлевана вряд ли поможет. Он знает, что происходит на его планете, и за столько лет не предпринял ничего для улучшения жизни своего народа. Еще не знаю как, но должна помочь. Потом вспомнив, в каком положении сама оказалась, горько улыбнулась.

– Вижу, ты, наконец, поняла, что тебя ждет, – услышала я голос вождя и отвлеклась от своих грустных мыслей.

– Ошибаешься, я всего лишь поняла, насколько ничтожна жизнь на Эрлеване. Ваша история печальна. Рабство существовало на многих планетах, к счастью со временем оно было искоренено. Надеюсь, на этой планете когда-нибудь народ восстанет против своих господ и получит долгожданную свободу.

– Ты еще способна в таком положении думать о ком-то другом? Уж не ты ли собралась наводить здесь свои порядки? Тысячи циклов эрлеванцы не знали ничего, кроме рабства, лучше побеспокойся о себе.

– Обо мне есть кому побеспокоиться, только тебе это не понравится.

Меня одарили свирепым, угрожающим взглядом.

– Не будь ты мне нужна, уже сегодня лизала бы мои ноги, умоляя оставить тебе жизнь.

Я вспыхнула, гордо подняв подбородок.

– Никогда арменейская принцесса не станет унижаться, даже если на кону будет стоять ее жизнь!

Едкая многообещающая улыбка скользнула на тонких губах эрлеванского вождя.

– Не загадывай наперед, время покажет, насколько ты верна своим идеалам.

Мы прибыли. Животные остановились, и я почувствовала, как таб опустился на землю. Меня неласково дернули за цепь, которая вела к наручникам, скрепляющим мои руки. Пришлось безмолвно подчиниться. Бежать не удастся, да и зачем? Меня обещали доставить в Шимаран, хоть сэкономлю на дороге. Улыбнулась своему позитиву. Правильно, не стоит раскисать.

Торги на площади шли полным ходом. Мы оставили животных на двух охранников, остальные шестеро последовали за нами, еще два разгоняли перед нами шумливый народ. На помосте, возвышающемся над разношерстной толпой, находились десять рабов. Как я поняла, двоих уже купили и уводили за ошейники к новому господину. Все мужчины, что стояли в ряд, были внушительных размеров, и, судя по одинаковым татуировкам, принадлежали одному племени. Шрамов я не увидела на их практически обнаженных телах, скорее всего простые работяги-земледельцы из Речной долины, привыкшие пахать и сеять зерно. Опустив взгляды вниз, они безмолвно ждали своей участи. Лишь изредка кто-то из них вскидывал голову, прислушиваясь к возрастающей цене. Вождь заинтересовался ими, именно такие ему нужны на рудниках и шахтах – привыкшие к тяжелому труду под жарким солнцем Эрлевана. Он купил всех, не задумываясь о высокой цене. Далее вывели женщин разных возрастов и подростков. За грязную юбку одной девушки испуганно цеплялся еще совсем малыш, худой и на вид нездоровый. Он хромал на одну ножку, но не плакал. Давно понял, что за это последует жестокое наказание. А у одной женщины был довольно выпирающий живот, который она обхватила двумя руками. Эрлеванка находилась на последнем сроке беременности. Я думала, после покупки рабов мы сразу покинем рынок, но вождь не спешил уходить. Неужели станет покупать женщин-рабынь? Их заставляли открывать рты и показывать зубы, оголять грудь, спуская ниже плеч платье, больше похожее на робу из грубой ткани. Зихаб купил всех молодых и здоровых женщин, включая и беременную. Молодая девушка, еще сама почти ребенок, истошно закричала, когда ей приказали спуститься и оставить маленького мальчика. Она прижимала к груди свое дитя, не в силах его бросить. Видя реакцию матери и слезы в ее глазах, ребенок тоже заголосил. Мальчика грубо отобрали, а девушку насильно спустили вниз. Я слышала, как ей угрожали расправой над ребенком, если она не подчинится. Не видя ничего перед собой из-за слез, она ступала за рабынями, еле передвигая ослабевшие ноги, а вслед ей доносился надрывный плач ее бедного малыша. Горло сжало словно тисками. Мне самой хотелось кричать во весь голос, но я только до крови с силой прикусила губу, с удивлением почувствовав во рту солоноватый вкус. Даже не сразу поняла, что беззвучно плачу. Крики мои ничем не помогут рабыне. Такова участь всех этих несчастных.