Лана Ланитова - Блуждание во снах

– А вы, Екатерина Дмитриевна, как на это смотрите? Не составите ли нам компанию? – Владимир галантно поклонился.

Худова глянула на него с любопытством и небольшой опаской.

– Не бойтесь, сударыня. Я обещаю, что ныне на вашу честь никто не покусится. Учитывая то, что вам пришлось перенести, я понимаю ваше недоверие, однако, слово джентльмена: пока я рядом, вы можете чувствовать себя в полнейшей безопасности.

«Болван, обещать даме безопасность в аду! Это же – полная авантюра, – подумал про себя Махнев. Но вслух ничего не сказал, стараясь выглядеть как можно убедительней. – Я блефую, но, черт побери, мне совсем не хочется лишаться компании этой стройной, кареглазой Катюши. Я живо помню ее наготу, когда два монстра тащили ее в какой-то там цирк. У нее такая нежная грудь и выпуклый лобок…»

Макар недовольно засопел, услышав подобную самонадеянную речь своего манерного друга. Однако же смолчал и только крякнул, лохматая голова кивнула, подтверждая, что де и он не против, оказаться в компании Екатерины Дмитриевны.

– Итак, Катрин… Могу я вас так называть? Позвольте вашу ручку?

Худова сощурила темные глаза, кокетливо улыбнулась и наконец решительно взяла Махнева под руку.

– Только, где бы нам присесть?

Все завертели головами, осматривая местные красоты.

– Тихо! – Макар приложил палец к губам. – Мне показалось, или где-то играет музыка?

– Да, и я что-то слышу, – отозвался учитель словесности.

Откуда-то, издалека, раздались звуки невидимого оркестра. С каждой минутой они становились все громче и явственней. Это был вальс.

Друзья стояли возле поля с гигантскими желто-оранжевыми цветами. Теперь в этом буйстве бархатистых лепестков, удерживаемых толстыми, мохнатыми стеблями, доминировал яркий апельсиновый оттенок. Но пахло не апельсинами. Запах вообще был не цветочный. Пахло почему-то кислой капустой и паленой свининой… Казалось, что цветущие монстры живо следят за разговором, поворачивая пытливые головки к четверке путников.

Справа от поля, откуда ни возьмись показалась довольно широкая извилистая тропинка, ведущая в дальний участок леса – оттуда и неслась загадочная мелодия.

Наши друзья, не сговариваясь, двинулись по этой дорожке. Тропинка уходила вправо, приближаясь к новой густой рощице. Пройдя с версту, они очутились возле высокой зеленой стены, напоминающей аккуратно стриженый боскет [31] Боскет – (фр. bosquet , от итал. boschetto – лесок, рощица) – элемент ландшафтного дизайна, участок парка или посаженная в декоративных целях густая группа деревьев или кустарников, которые благодаря декоративной стрижке образуют сплошные зелёные стены в виде шпалер, геометрические объёмы, иногда имитирующие архитектуру с арками и башенками и т. п. . Похоже, это был не лес, а летний парк. Высокие чугунные, резные ворота открывали вход в неведомые тенистые аллеи. Музыка усилилась. Ее источник находился в глубине этого таинственного парка – там играл симфонический оркестр. Владимир узнал эту музыку. Это был вальс Штрауса. Послышался женский смех, шорох шагов по гравию.

«Господи, такое ощущение, что я попал в Баден-Баден», – подумал Владимир с чувством легкой ностальгии.

Путники миновали гостеприимно распахнутые ворота и очутились на центральной аллее. Мимо них прогуливались нарядные парочки, одетые по моде середины 19 века. Дамы в легких платьях на кринолинах, обтягивающих тонкие талии, с множеством пышных оборок, в шляпках с плюмажем, увитых цветами, в летних чепчиках с кружевом, прятали свои прекрасные лица за пышными веерами. Усатые и мужественные джентльмены, одетые в строгие сюртуки и темные цилиндры, поддерживали своих спутниц под локотки. Меж ними шли томные беседы. Местами слышался смущенный или лукавый смех и французский говор.

– Вот это да! – присвистнул Макар. – Кажись, тут не только черные леса и рощи с зеленорылыми и сатирами рогатыми. Тут и вполне приличные места и уважаемая публика имеется.

«Нет, я определенно ошибся. Сей антураж очень смахивает на Летний сад в Санкт-Петербурге. Тот же рисунок аллей, те же деревья, фонтаны, статуи и публика приличная. Не удивлюсь, если вдруг повстречаю здесь мадам Дубоносову с дочкой или еще кого-то из светской публики. Что это? Сон?» – подумал Владимир и внутренне усмехнулся.

Екатерина Дмитриевна тоже с удивлением рассматривала аллеи парка. Ее тонкие пальчики еще сильнее стиснули рукав Махнева. Казалось, ей было приятно идти с ним под руку. Она горделиво приосанилась.

На центральной площади красовался высоко бьющий фонтан. Чистая вода, переливаясь внутренним свечением, опадала в круглую каменную чашу. Решетчатые зеленые шпалеры сжимали аккуратные липовые изгороди, местами переходя в невысокие арки, увитые плющом и виноградом. На перекрестках дорожек, покрытых светлой крошкой, возвышались мраморные статуи и бюсты.

Махнев присмотрелся к одному из бюстов и узнал в нем образ Нерона. Кудрявая голова императора венчалась лавровым венком. Только венок сей был выточен не из мрамора, а сверкал чистотой червонного золота. Недалеко от Нерона расположился бюст безумного Калигулы, с точно таким же увесистым венцом. Его облик казался слишком юным. В эту же компанию входил и бюст Чезаре Борджиа. Мраморную голову Арагонского отравителя с прекрасным и чистым, почти иконным ликом, венчал легкий головной убор, скорее шапочка. Но и в этой шапочке поблескивали золотые детали: витой принт, кисточка и небольшая пуговица были отлиты из драгоценного металла. В середине золотой пуговицы Чезаре Владимир разглядел огромного размера темно-синий сапфир.

Были здесь и другие исторические личности, образы которых наш герой не угадал издалека. А подходить ближе не стал. Макар же, напротив, к всеобщему удивлению, быстрыми шагами устремился к бюсту Калигулы. Серые глаза с любопытством рассматривали римские черты, толстые пальцы ощупывали выдолбленные в мраморе буквы. Губы шевелились, читая имя.

– Вот ты какой, однако, – прошелестел Булкин. – А, ну да… А я-то…идиот… – он закусил кулак и отчего-то зло рассмеялся, а после нахмурился, махнул рукой и пошел прочь.

Аккуратные боскеты создавали целые анфилады арок, переходов, лабиринтов. Казалось, в них можно было затеряться. То там, то тут мелькали газовые шлейфы убегающих красоток. Похоже, здесь играли в прятки. Владимир загляделся на одну из пар. Высокий усатый брюнет, ступая на цыпочках, изображал из себя ловкого охотника. Держа в руках воображаемое ружье или аркебузу, он играючи сощурил левый глаз, нацелился на вожделенную «дичь». «Дичь» – молоденькая и хорошенькая барышня в соломенной летней шляпке, пряталась за зеленой кипарисовой пирамидой. Русые волосы немного растрепались, круглое личико раскраснелось от удовольствия. Она походила на шаловливого ребенка. Девушке казалось, что она ловко обманула незадачливого охотника. Но коварный брюнет подкрался сзади, обнял красавицу за талию и поцеловал в раскрытые от удивления губы.