Эрик Романидис - Женщина, которая в Теме

Фотини улыбается мне, берет за руку и сажает рядом с собой. Я сел, не верю своему счастью, даже голова закружилась. А она мне говорит: «Сиртаки ты танцевать, конечно, не умеешь, но утешительный приз заслужил. Посиди, выпей с нами, успокойся немного. А то посмотри, на кого ты похож, рубашка грязная, весь потный, глаза, как у бешеного осла». А ее подружки сидят напротив, хихикают. Вдруг Фотини берет мою руку, гладит нежно и улыбается хитро как-то. Я думаю, да неужели! Дала трещину! Правильно, Егор Ротор всегда своего добивается!

И тут она говорит: «Но сначала ты должен пройти испытание…» «Это какое еще испытание?» – спрашиваю я. «Ты должен доказать, что ты настоящий мужчина, что ты не боишься боли». И смотрит на меня лукаво. Я даже засмеялся от неожиданности. Уж что такое боль, я знаю. Я выигрывал бои с тяжелым рассечением, после нескольких нокдаунов, скрипя зубами. Всякое бывало. Да и в спецназе в этом плане служба была не сахарная. Чем она может меня удивить? Но смеялся я недолго.

Петрос:Что-то произошло?

Джордж:Да. Произошло. Она взяла со стола свечку и неожиданно вылила воск из подсвечника прямо мне на руку, на тыльную сторону кисти, вот сюда.

Петрос:И что?

Джордж:И я словно нырнул куда-то далеко далеко… В свою собственную глубину… Черной воды и красного огня…

Огонь… вода… дрожащие языки пламени и тихий плеск волн… боль и сладость…

Воспоминания накатили, как водопад, закрутили, словно в огненном вихре.

Он тощ и жилист. Кое-кто, не видя его голый торс под майкой, усмехаясь, называет «доходягой», но он и его тренер знают – еще пара сезонов, и на месте веревочек мышц вздуются мощные мускулы, а удар будет сокрушающим. На первом курсе факультета физической культуры и спорта все такие – пока еще гадкие утята, неловкие, неповоротливые, косолапые, кто-то резко вытянувшийся и не знающий, что делать с такими длинными руками и ногами, кто-то, наоборот, еще по-детски пухлый и мягкий. К концу обучения все они превратятся в ладных и стройных спортсменов, кто-то станет чемпионом, кто-то довольствуется долей тренера…

Он резко трясет головой и выпрямляется. Нет! Он не будет простым тренером. Его судьба – ревущий зал, огни и канаты ринга. Он будет чемпионом, он станет победителем Олимпийских игр! Нет, он мыслит трезво, и не рассчитывает на лавры Мохаммеда Али, и готов, что его имя не будет вписано золотыми буквами в историю бокса, – ему достаточно толпы поклонников и кучи денег!

Но пока…

Он вздыхает и, поморщившись, потирает поясницу, окидывая взглядом грядки лука. Уже сутки он торчит в этой деревне, вместе со всем институтом посланный на помощь в учебное хозяйство – на уборку лука. Длинные, бесконечные грядки, уходящие, кажется, до горизонта. Похоже, местные фермеры так и не притрагивались к своим посадкам, ожидая студентов, – грядки сплошь заросли густыми, разлапистыми сорняками, через которые еле-еле жалостливо проклюнулись тоненькие, слабые стрелки лука.

Четыре часа назад он совершил тактическую ошибку, непростительную для будущей звезды бокса. Сколько раз тренер говорил ему: «Не торопись, береги силы, экономь, вымотай противника, прощупай его, не кидайся в бой, если не знаешь, с кем имеешь дело!» Конечно, вымотать или прощупать сорняки он не мог, но не нужно было так спешить и с таким остервенением пропалывать грядки! Ну да, да, хотелось утереть нос местным парням и произвести впечатление на девчонок: мол, это не городская неженка приехала, а крутой парень, который всех переплюнет, всем докажет…

Поясницу резко простреливает острой болью, и он едва слышно стонет. Ни одна тренировка, даже после долгого перерыва, не заканчивалась для него настолько натруженными мышцами, трясущимися руками, подгибающимися ногами и ноющей спиной. Четыре часа простоял в позе буквы кси, остервенело дергая сорняки и делая скучающее лицо – и вот теперь ощущает себя старой больной развалиной.

– Эй, городской! – окликают его сзади.

Немного помедлив, словно ему лень, он осторожно оборачивается. Но коварная спина снова отдается болью, и ему стоит огромных усилий не взвыть или хотя бы не поморщиться.

Перед ним стоит местная девушка – кажется, он видел ее утром, когда они всей группой выгружались из автобуса. Девчонки сидели рядком на лавочке и громко смеялись каждый раз, когда новый студент спрыгивал со ступеньки на землю. Самое странное, что при этом они не отпускали никаких колких замечаний или едких прозвищ – просто задорно и весело смеялись. Ему стоило тогда немалых усилий не покраснеть и не начать судорожно искать что-то порванное или запачканное у себя на одежде.

Вот и сейчас он пытается сделать каменное лицо и принять вальяжную позу.

– Да? – равнодушно отзывается он.

– Городско-о-о-ой, – нараспев тянет девушка, наклонив голову к плечу и прищурившись. – А приходи к нам вечером на костер.

– На костер? – глупо переспрашивает он, пытаясь найти в этом предложении подвох.

– Ага, – кивает девушка. Она грызет какую-то травинку, и белые крепкие зубы так и мелькают между полными, красными – красными по-настоящему, без помады! – губами.

Ему становится отчего-то жарко, и без того мокрая от пота рубашка еще сильнее прилипает к телу.

– Я подумаю, – скучающе отвечает он. – Если с ребятами ничего не придумаем, приду.

– Твои ребята уже давно согласились прийти, – смеется девушка, роняя травинку на землю. – Давай не опаздывай, в восемь за оврагом, у поймы реки.

Он долго-долго смотрит ей вслед, надеясь, что она не оглянется. Тонкая талия, длинные загорелые ноги, в белых расчесах от комариных укусов, розовые даже под серой пылью пятки…

Она все-таки оглядывается, и его больная спина протестующее ноет, когда он резко отворачивается, делая вид, что следит за трактором вдалеке.

И вот уже вечер, и уже ту девушку крепко обнимает дюжий блондин с красным от загара лицом. Его руки – скорее лапы – поросли даже на пальцах густым рыжим волосом. Ротор украдкой бросает взгляд на свои кулаки – костяшки сбиты, это руки бойца, боксера, но по сравнению с лапами этого деревенского увальня они смотрятся крохотными. Лапа лезет девушке под сарафан – и Ротор отворачивается с какой-то ханжеской стыдливостью.

И встречается взглядом с ней. Гимнастка с пятого курса, она волновала умы всех мальчишек, от дзюдоистов до пловцов. К ней пытались подкатывать, старались обаять, дарили цветы, приглашали в кафе и на свидание – но она всем с легкой, извиняющейся улыбкой отказывала. Проверяли неоднократно – но нет, ни мужа, ни постоянно парня у нее не было. «По девочкам», – уязвленно резюмировали неудачливые кавалеры. «Вечная целка», – хмыкали строящие из себя опытных. «Цену набивает», – поддакивали те, кто даже и не рискнул попытать счастья.