Татьяна Богатырева - Любой каприз за вашу душу. Нью-Йорк

– Кого-то ждешь?

Не свалила. Клеится. Как нарочно – именно сегодня. Кто-то там, наверху, смеется надо мной!

– Жду.

Отвали. Сама. Сейчас же. И не трогай меня! Не напоминай о моей ошибке!

И вдруг:

– Может быть, меня?.. – с такой знакомой нежной, чуть насмешливой интонацией.

Воздух застрял в легких, в животе похолодело, мысли понеслись вскачь: она? Нет, не может быть! Мадонна бы его не оттолкнула, никогда! Или – все же она? Вдруг он не ошибся!..

Взгляд сам собой скользнул по ней в поисках подтверждения – или отрицания, и тут хлопнула входная дверь. Бонни машинально глянул в ту сторону… и облегченно выдохнул. Нет, не ошибся. Это просто совпадение. Потому что вот она, только что зашла в «Зажигалку»: знакомый силуэт, легкая походка, роза в черных волосах… она смотрит – и улыбается, так понимающе… Мадонна? Мадонна! Ты пришла!..

И прошла мимо.

Из-за кофейной дуры? Да к черту дуру!.. Розетта просто хочет поиграть. В случайную встречу. Она же любит – играть. Mia Bella Donna!

– Это не она.

Голос дуры прозвучал, когда Бонни уже забыл о ней и готов был сорваться вслед за мадонной, но тут что-то в нем лопнуло – и долго, долго сдерживаемая пружина напряжения развернулась…

Он высказал мисс Кофи все, что копилось – сегодня, вчера, всю эту гребаную постановку. Пока он говорил, – тихо, ни к чему устраивать скандал на весь клуб, – подспудно думалось: это к лучшему, никаких больше сомнений у него и надежд у нее, порвется, наконец, эта странная и неуместная ниточка между ними. Та, что заставляла его помнить о ее присутствии. Сомневаться и надеяться. Даже сегодня.

Все закончилось. Осталась последняя точка.

– Чтобы я тебя больше не видел.

Достаточно.

Она выпрямилась, словно палку проглотила, сверкнула мокрыми глазами и тоном оскорбленной королевы пообещала свалить в закат навечно. Молодец, девочка. Даже жаль, что нам не по пути, но меня ждет mia bella donna.

И только когда мисс Кофи вскочила и побежала к выходу, а Бонни поднял взгляд, чтобы найти на втором этаже свою мадонну, до него дошло, что именно сказала мисс Кофи. Нет, как именно она это сказала…

«Скучная, как поцелуи со вкусом зубной пасты, серость к вам больше не подойдет», – только что. Мисс Кофи.

«Ты же сама хочешь чего-то обыкновенного, как утренние поцелуи со вкусом зубной пасты. Каждое утро», – он сам, мадонне. Месяц тому назад.

Нет. Не может быть. Нет!

Ему показалось, что он на полной скорости вылетел с байка. Дыхание перехватило, сердце замерло и похолодело. Бесконечный миг полета в невесомости, когда понимаешь – сейчас ты умрешь. Больно и неизбежно, как гравитация. Понимаешь, но все равно надеешься: это не на самом деле, это не со мной! Всего лишь сон!.. Старый, почти забытый кошмар: он приходит домой, к Сирене – а ему в лицо кидают раскрывающийся на лету чемодан с его вещами, и холодно сообщают, что он задолбал, что он – пустое место, тряпка и никому не нужен. А на растерянное «я же тебя люблю!» – презрительно морщатся и отвечают, что таких, как он – не любят. Никто. Никогда. Потому что он не мужчина и всегда все портит…

Бонни на миг зажмурился и прикусил губу, чтобы прогнать болезненно-вязкое наваждение.

Сон, всего лишь кошмарный сон. На самом деле вон она, Роза! Ушла на второй этаж, ждет!..

Короткий отчаянный взгляд наверх – нет. Не она. Стоит иначе, плечом поводит иначе. Только полный слепец мог принять ее за мадонну.

Все же – явь. Езу, опять ты смеешься надо мной! Ведь ты не для того поманил меня счастьем, чтобы все отнять! Нет, на этот раз все будет иначе.

Розетта, остановись! Да стой же!..

Но она не слышала. Или слышала – но все равно бежала прочь. И Бонни за ней, из «Зажигалки», по людной улице, сшибая и расталкивая прохожих, не обращая внимания на ругань…

Все настоящее, билось в голове в такт бегу. Я был прав, мисс Кофи и есть Роза. Я не мог ошибиться – даже несмотря на то, что она изменила голос, и говорила совсем иначе, и походка на каблуках не такая, как в кедах, я все равно не мог ошибиться! Когда она пела Клодину Фролло, танцевала со мной, я точно знал: она и есть мадонна. Но я что-то сделал не так. Опять.

Нет, не может быть, чтобы снова – вылет с трассы, невесомость… нет! Роза – не Сирена, она в самом деле любит меня, а я ее обидел… Но я все исправлю!

Mia bella donna, прошу, не убегай!.. Остановись, поговори со мной – и все будет хорошо, я знаю, ты простишь меня!..

Бонни почти ее догнал. Почти. Оставалось каких-то три метра до мелькающей белой футболки и развевающихся рыжевато-русых волос. Перекресток, зажигается красный – вот она, никуда не денется… Надо всего лишь обнять ее, объясниться, и все будет хорошо! Но вдруг – такси, распахнутая дверца, Розетта запрыгивает в машину – и уезжает.

А Бонни остается. Один. Еще ближе к чертову асфальту, и от бесконечного мига в невесомости остается все меньше. Почти ничего.

Нет.

Он успеет. Он найдет ее. Догонит. Попросит прощения и все объяснит. Она обязательно поймет и простит… обязательно!..

Еще бы понимать, куда она поехала. Такси, где это чертово такси? Мгновения утекают сквозь пальцы, но никто не останавливается… а машина с Розой уже скрылась из виду… все кончено? Он не найдет ее?

Чушь.

Найдет.

Наверняка она поехала домой. И к черту такси, он сам на машине. А Кей знает, где она живет. Кей!..

Номер не отвечает.

Japona mat`! Да пропустите же!

Фил? Фил, ответь же! Скорее!.. Санта-Моника, «Азалия»?

Езу, пусть она будет дома. Прошу тебя, Езу!

Чертова «Азалия» спряталась в закоулках, еле нашел. Стоянка пуста, такси нет. Отпустила. Лишь бы не махнула сразу в аэропорт: однажды она уже сбежала из России в Америку, а теперь – из Америки… куда? В Перу? В Румынию? Прошу тебя, Езу. Дай мне шанс все исправить. Всего один шанс.

Какой-то латинос объясняет, где комната мисс Ти. Бонни не дослушивает, бежит – мгновения уходят, как кровь из открытой раны. С каждым шагом. С каждым ударом сердца.

Ее дверь – крайняя… закрыто. Заперто. Постучать. Прислушаться. Она там?

Да. За дверью кто-то есть. Шаги.

Выдохнуть. Уговорить себя не выламывать хлипкую дверь – нужен всего один хороший удар. Нет. Нельзя.

Почему она не открывает? Слышно же – она там.

– Роза! Открой, прошу тебя!..

За дверью замерло. И снова – шаги. Но не к нему.

– Пожалуйста, мадонна!.. Прости! Розетта! Ответь мне! Я люблю тебя, Роза… Ти… дай мне шанс!..

Невесомость. Сердце пропускает удар. Шуршание за дверью. Молчание.

Миг до асфальта – бесконечно короткий.

– Роза… прошу тебя…

В ее комнате – быстрые шаги, шепот. Она не одна? Или говорит по телефону?

Замолкла.

Последний миг тишины и невесомости, больше нет сил верить, что все будет хорошо вопреки очевидному. Мадонна не желает его видеть. Не желает слышать.