Ирина Туманова - Бег по времени

Возле камбуза валялся сытый и довольный Пятница. Его не волновали Настины загадки.

«Эх, поменяться бы мне с ним местами: я валяюсь на палубе, не думая ни о чем, не боясь приближающейся ночи, земли или корабля. А Пятница рыскает по судну, ищет разгадку, всего боится и думает, как бы нам дожить до старости без мучений и лишений».

За первый день неуправляемого плавания Настя нашла «рулевого» и научилась готовить пудинг. Таков был положительный итог дня. Все остальное в графе «минус».

Ближе к вечеру Настя поняла, что не сможет не только бросить якорь на ночь, для того, чтобы избежать столкновения с землей или с кораблем, но она бессильна даже уложить волосы в прическу – правая рука отзывалась болью на любую физическую нагрузку. «Ну, что ж, если ночью налечу на скалы, по крайней мере, умру незаметно, во сне», – смирилась беспомощная пассажирка-капитан.

К приближающейся ночи Настя готовилась основательно. Наученная страшным опытом предыдущей ночевки, она запаслась бутылкой рома для спасения от «морских призраков». Для этой же цели в каюту капитана был допущен Пятница, здоровый циник и реалист, не верящий в человеческие страшилки и морские байки о невидимых чудовищах.

Напряженно подкрадывалась ночь. И чем больше Настя прислушивалась к тишине пустого судна, тем громче и страшней звучали шаги и вздохи под дверью, как будто те, кто прятались днем по темным углам, куда не мог проникнуть солнечный луч, с наступлением ночи смело выползали из своих нор. Их всех манил запах свежей человеческой плоти, до которой они не смогли добраться прошлой ночью. Но сейчас уже, казалось, ни что не спасет бедную Настю.

А пес мирно посапывал возле двери и видел во сне приятное: сначала косточку, крепкую, сахарную, потом новую хозяйку, такую ласковую и добрую, не в пример прежнему хозяину, который мог и словом грубым, матросским «приласкать» и сапогом «погладить». Вот если бы Пятница не спал, скалил зубы и дыбил шерсть – тогда на Настю обязательно накатило бы вчерашнее безумие. Но когда собака – вполне живое и разумное существо, спокойно спит и видит сны – сходить с ума от страха было как-то неудобно.

Следующим этапом борьбы с ночными кошмарами являлось легкое алкогольное опьянение, которое добавляет смелости и бесшабашности, но ещё далеко от того, чтобы мутить разум.

Скоро нетрадиционное «лекарство» подействовало, Настя вдруг перестала бояться и даже позволила себе дерзкий вызов:

– Эй, ну кто там шуршит?! Заходи, драться будем!

Вызов остался без ответа, и тогда Настя совсем осмелела – нервно хихикнула, закрыла глаза и приготовилась спать, как ни в чем не бывало. Полчаса она претворялась, что спит, а на 31-ой минуте уснула по-настоящему. Сон, конечно, был прерывистым, поверхностным и неспокойным, но первая победа над ночными силами зла дорогого стоила.

Проснулась Настя, когда уже вовсю правили добрые силы. Свет разогнал всю нечисть по углам, до следующей ночи, которая будет не страшнее этой.

– Ну, так ещё жить можно, – радовалась Настя первой победе, солнцу и тому, что ещё жива она, одноименная шхуна и верный Пятница.

Палубу заливали ослепительные солнечные лучи. Желтый шар плыл по нежно-голубым небесным волнам, даря тепло, свет и надежду. Настя потягивалась довольной кошкой. Утро казалось ей удивительно прекрасным, желто-синие тона радовали глаз, и море искрилось как самая красивая мечта.

Настя вдруг поняла, что в первый раз за всю жизнь осталась одна: не смотрело на неё суровое тетушкино око, не было рядом Владимира, который с первых же дней совместной жизни вплотную приступил к воспитанию молодой жены. Воспитывал ненавязчиво, но упорно и постоянно. И вот Настя неожиданно получила свободу, и, забыв разом все наказы и наставления, начала наслаждаться свободой с жадностью и тихим блаженством, без оглядки на старших и положительных.

Позавтракала Настя там, где захотела. А захотела она, сидя на палубе, прислонившись спиной к мачте и легкомысленно вертя головой по сторонам. Над головой хлопали белыми крыльями птицы-паруса, корабль летел в неизвестность, и было удивительно легко и сказочно… и почему-то хотелось мечтать о любви.

Солнце поднималось к зениту и начинало припекать, но Настя не хотела покидать волшебное место, где она в первый раз мечтала о любви. Ей хотелось мечтать до бесконечности, до тех пор, пока не появится он – сильный, знойный, дерзкий, так не похожий на Владимира, так не похожий на всех мужчин, которых она видела в тетушкиной гостиной. От горячей мечты и от полуденного солнца кожа становилась влажной, сладкая истома нежила грудь и что-то незнакомое, остро-приятное зашевелилось в животе. А потом, набирая силу, поползло вниз… И Настя, свободная и сильная как океанская волна, легко рушит каменные глыбы моральных табу, не пускающих её на берег запретных удовольствий. Она наслаждается свободой дико, не стыдясь своего тела, не стыдясь способа получения наслаждения. Она задирает подол горячего платья и впервые изучает свое тело дрожащими от возбуждения руками. Её пальчики шли по невидимому следу к самой чувствительной точке. Нашли её и скоро подарили Насте первый в её жизни оргазм. И освободили от ложного стыда перед своим вызывающе-красивым обнаженным телом.

Девушка лежала на открытой палубе большого корабля, внутри огромного водного мира в очень откровенной и беззащитной позе и тихо стонала от наслаждения, забыв об одиночестве, опасности, об ужасах ночи.

А потом она грелась под жарким солнцем, нежилась и плавилась и снова наслаждалась. И теряла силы от наслаждения. И радовалась чудесному открытию.

А потом вернулось ожидание мечты. Насте казалось, что она на всех парусах летит к запретному, дикому, эротическому острову. Её тянуло в объятия красивого и смуглого островитянина. А кровь кипела и снова нагнетала жар и остро-сладкое нытье там, где соединяются стройные ноги…

– Хочу дождя! Хочу дождя! – кричала Настя в чистое небо, сгорая от солнца и от разбуженной чувственности.

На небе не облачка, не малейшего намека на дождь. Но Настя продолжает наслаждаться свободой и отсутствием запретов. Теперь она будет делать всё, что захочет, пусть даже ей захочется стоять под «рукотворным» дождем из запасов пресной воды.

Ей надоело горячее, влажное платье и она, не раздумывая, снимает его, отдав голое тело в объятия ветра, теплого и прохладного одновременно: там, где кожа намокла от пота – он словно лижет холодным языком, а где все сохнет и горит – сильнее раздувает пламя.

Не жалея воды, Настя поливает свое крепкое, молодое тело, впервые увидавшее солнце, небо, море. Его в первый раз ласкает ветер, бесстыдно прикасаясь ко всему, что раньше пряталось под одеждой. «Реки» теплой воды бегут по лицу, Настя жмурится от удовольствия, а вода продолжает свой путь по телу. Струя медленно течет по груди, упирается в нежную преграду, а потом, разделившись на две маленькие «речки», обходит розовый сосок и стекает на живот, отчего Настя каждый раз вздрагивает и замирает в ожидании нового чудесного открытия. Она распускает длинные волосы, и золотые нити растекаются по спине. По ним, блестя на солнце, бегут извилистые ручьи драгоценной воды и образуют на палубе пресные озера.