Ива Эмбла - Сигюн. Королева Асгарда

Мне не пришлось даже сосредоточиваться. Здесь всё лежало на самой поверхности, отчётливое, яркое, бесхитростное до такой степени, что заставило меня улыбнуться. Однако оказалось, что Тор ревниво следил за мной.

– Что? Что ты видишь? Почему смеёшься?

– Прости. – Я вернула ему платок. – Её зовут Джейн, она из Мидгарда, куда отец сослал тебя в приступе гнева. Не знаю, что ты умудрился ему сказать…

– И это всё? Всё, что ты увидела?

Я пожала плечами:

– Что ты хочешь услышать от меня? Она влюблена в тебя, грустит по тебе, тоскует, что понятно: может ли смертная устоять перед асом? Мы ведь представляемся им богами. А ты, Тор… что ж, думаю, ты тоже её любишь. Это не совсем обычно, но вполне возможно. Такое случалось не раз и не два.

Он нахмурился. Кажется, его задел мой тон, и я поспешила исправиться:

– Мне жаль, Тор. Радужный мост разрушен, теперь дорога в Мидгард и иные миры закрыта…

– Хеймдалль сказал мне, что Биврёст – не единственный путь! – запальчиво воскликнул он. – Локи удалось проникнуть в Ётунхейм так, что Хеймдаль не видел его перемещения, значит, он не использовал мост!

Если бы небо вдруг обрушилось на нас, если бы солнце повернуло вспять, думаю, даже это не произвело бы на меня такого впечатления, как его слова.

Я пошатнулась, Тор подхватил меня:

– Тебе нехорошо, моя госпожа?

– Нет-нет, всё в порядке, – машинально ответила я, – просто голова закружилась…

«Не единственный путь! Не единственный… Но где же его начало? Где вход на эту дорогу между мирами, которой сумел воспользоваться Локи? Вальяскьялв, конечно, но дворец столь велик… как же отыскать в нём ту самую потайную дверь?»

– Может, присядешь?

– Нет, спасибо. – Я изо всех сил старалась, чтобы голос не выдал охватившего меня возбуждения. – Давай ещё немного погуляем. Вечер так хорош… Я люблю наблюдать за закатом.

– Моему братцу тоже нравилось пялиться на закат, – фыркнул Тор. – Говорил, не бывает двух одинаковых заходов солнца. Никогда я этого не понимал… Впрочем, и Джейн как-то об этом говорила. Надо будет присмотреться.

«Да ты небезнадёжен, Тор», – подумала я, а вслух сказала:

– Кажется, пребывание в Мидгарде оказало на тебя значительное влияние.

– Да. – Он смутился, что выглядело очень трогательно. – Знаешь, госпожа Сигюн, я понял, что ещё не готов занять своё место на троне Асгарда.

– Путь в Асгард закрыт для смертных… Да ты в самом деле её любишь!

Он смутился ещё больше, весь залился краской, даже уши покраснели.

– Асгард и его трон принадлежат тебе, Сигюн, как и было обещано ванам в нашем договоре. Я не нарушу ни одного из его условий.

– Только сердце твоё отныне останется в Мидгарде, да, Тор? Ты предлагаешь мне золотой трон, но не своё сердце?

Он болезненно сморщился, сжал виски руками:

– Мидгард так далеко, госпожа… Тебе же будет принадлежать весь вечный Золотой город!

Он оправдывался передо мной! Мне стало его жаль. Зачем я мучаю его? Мне ведь не нужно его сердце.

– Я просто хочу быть честным с тобой, госпожа Сигюн, – продолжал он, опустив глаза. – Я видел только что, к чему приводят ложь и недомолвки. То, что я предлагаю, звучит чудовищно, и я не имею права просить тебя о таком. Но мы не принадлежим себе, мы связаны обязательствами, долгом… Пока я не считаю себя готовым возложить на свои плечи бремя власти, но в совсем недалёком будущем, моя госпожа, я поведу тебя к золотому престолу, мой отец венчает нас с тобой на царство, и тогда…

Быстрым движением я приложила палец к его губам. Он растерянно поднял на меня глаза.

– Скажи, тебя не смущает, что однажды я уже взошла на трон Асгарда?

Он непонимающе смотрел на меня, хлопая длинными светлыми ресницами.

– Мой брат всегда любил озорничать… Сиф мне сказала, что он сделал это, дабы досадить мне.

Наивная, чистая душа! Он в самом деле ничего не понимал. Он просто хотел, чтобы всё было правильно. О небо, что же за коварство, что за бездна клокочет в тайных глубинах моей души! Тор этого не заслужил. Я ведь тоже должна быть честной с ним, разве не так?

– Мы с тобой оба оказались ранены в самое сердце, – проговорила я, внимательно вглядываясь в его лицо снизу вверх.

– Прости меня, прости. – Он бросился целовать мои руки. – Я и сам не заметил, как это случилось. Это оказалось сильнее меня…

– Я понимаю, – отозвалась я эхом. «Что же мне делать, как сказать ему?»

– Я только и могу рассчитывать на твоё понимание! – перебил он меня. – О, ты такая… великодушная!

Я чувствовала себя последней негодяйкой. Но у меня язык не поворачивался продолжать этот разговор. К тому же, если я признаюсь ему, что моё сердце так же не свободно, как и его, смогу ли я осуществить свой план по поиску тайного пути в Вальяскьялве?

– Значит, ты согласишься повременить со свадьбой?

– Конечно, конечно, Тор. Столько, сколько потребуется.

– Ты удивительная, госпожа Сигюн! Я просто не нахожу слов…

– У меня есть только одна просьба, – решилась я.

– Да?

– Позволь мне пожить некоторое время в Вальяскьялве…

– О, разумеется! Я думал, что Ноатун ближе твоей душе, здесь море, чайки и всё такое… Но ты вольна жить, где тебе заблагорассудится. Хочешь, я прикажу прямо сейчас приготовить колесницу?

– А можно, мы поедем вместе верхом на лошадях?

– Но я боюсь, твоё здоровье ещё не окрепло. Не будет ли это слишком утомительно для тебя?

– Нет, мой господин. К тому же ты будешь рядом.

– В таком случае я распоряжусь насчёт твоих вещей. Пусть их пришлют следом, чтобы к утру они уже прибыли во дворец. Госпожа Сигюн, а ты уверена?..

– Верховая прогулка пойдет мне на пользу.

Час за часом, на рассвете, пока никто не проснулся, и потом, украдкой, если коридоры пустынны, и после заката, когда дворец погружается в сон… Сантиметр за сантиметром, камень за камнем, мои пальцы ищут твой след, ищут тебя. И хотя твой образ стоит у меня перед глазами каждую секунду, очень часто я вижу то, что я совсем не хотела бы видеть, то, от чего меня начинает тошнить, или то, от чего я содрогаюсь в ужасе и омерзении. Проклятые дворцовые тайны древнего Вальяскьялва, история интриг, предательства, похоти, инцеста… Я зажимаю уши, зажмуриваю глаза. Я выбегаю наружу, в парк, и там долго сижу, переводя дыхание, приходя в себя. Один раз я замечаю невдалеке от себя Сиф. Она подозрительно смотрит на меня, но ничего не говорит.

Я с вымученной улыбкой машу ей рукой, и она приближается:

– Ты очень бледная, Сигюн…

Я с усилием глотаю вязкую, густую слюну. Во рту металлический привкус.

– Если тебе нетрудно, принеси мне воды, – прошу я. Она уходит – я получаю небольшую передышку. Несколько глубоких вдохов, быстрое движение пальцев по волосам, надеюсь, взгляд уже не выглядит столь безумным, как в тот момент, когда я, будто ошпаренная, выскочила в сад. Сиф возвращается с изящной чеканной чашей, подаёт её мне.