Ива Эмбла - Сигюн. Королева Асгарда

…Луна заглянула за полог, и в её холодном свете я заметила, как на щеке Локи что-то блеснуло. Удивлённая, я провела ладонью по его лицу и почувствовала, что глаза его мокры.

– Локи, что ты?..

Он судорожно втянул в себя воздух, пытаясь совладать с эмоциями.

– Это наша первая ночь, Сигюн, ночь любви. Я люблю тебя. И я никогда не забуду эту ночь, даже если ты забудешь.

– Я тоже, Локи. Я люблю тебя.

Мы ласкали друг друга до рассвета, а когда за окном начало розоветь предутреннее небо, он задремал, усталый, головой прижимаясь к моей голове. Мне же не спалось, я лежала неподвижно, чтобы не разбудить Локи, и всё смотрела на него, спящего, и не могла насмотреться. Лицо его было спокойно во сне, но губы всё равно упрямо сжаты. Высокий лоб, нос чуть с горбинкой, красивая линия скул… Я знала, что никогда никого не любила больше и уже не буду любить. Локи, Локи, милый, только не уходи.

Три дня и три ночи было у нас.

Днём я взахлёб читала книги мидгардцев и с удивлением обнаруживала, что люди, по крайней мере некоторые из них, чувствовали примерно то же, что и мы там, в Ванахейме или Асгарде. Те же страсти владели ими, те же печали охватывали. И даже их любовь… Я читала и верила, что эти люди, не зная меня, говорят обо мне, говорят моими словами. Временами я думала: это их короткая жизнь придаёт такой накал их чувствам и переживаниям. Они сгорают, не успевая остыть. А потом возражала себе самой: нет, краткий миг ты живёшь или срок твоей жизни по человеческим меркам близится к вечности, любовь – универсальное чувство во всей Вселенной. Никто не ведает, как она рождается, как вспыхивает в душах двоих и почему эти двое начинают вдруг действовать вопреки законам общества, природы, самосохранения, а подчас и здравого смысла. Благословение и бесценный дар или болезнь и проклятие? Адский пламень, сжигающий душу дотла, или божественный огонь, возносящий к сиянию предвечных истин? Надо будет поделиться своими мыслями с Локи.

Потом, когда приносили еду, я спускалась и, наспех перекусив, шла в комнату, откуда открывалась дверь в сад. Там, в моём царстве красок, кистей и воображения, я выплёскивала на бумагу странную смесь прочитанного и увиденного во сне, а нередко и в реальности.

В моих рисунках было море, плеск его волн и крики чаек, заоблачные выси снежных вершин и лежащие в складках их ущелий сырые клочья туманов. А ещё тихий дворик возле дома, чьи стены покрыты почти сплошь древним косматым мхом. И величественные башни и бастионы асгардского замка, золотящиеся в лучах закатного солнца. И ещё одно, самое любимое: в наступающих сумерках по горной дороге едут двое – всадник на вороном коне, прижимающий к себе женщину, чей силуэт почти слился с его очертаниями. Ночь надвигается, впереди у этих двоих неизвестность, и не будет ни жилья, ни приюта, но они не помнят об этом. Женщина дремлет у него на груди, а он укрыл её своим плащом, защищая от любых бед. У всадника зелёные глаза моего бога. Надо будет показать Локи…

Дни незаметно гасли, сливаясь с бессонными ночами, когда мы, ошалевшие от любви, почти не отрывались друг от друга. Нам было просто жаль тратить время на сон, мы, наверное, оба сошли с ума, не в силах насытиться друг другом.

– Локи, я принесу ужин сюда, наверх…

– Подожди, я помогу тебе.

Я поднялась, накинула халат, выскользнула из комнаты. На лестничной площадке он нагнал меня, обнял сзади, прижался горячим обнажённым телом. Я обернулась, запрокинула голову, ища его губы. Поцелуи, вначале нежные, потом всё более страстные, от которых кружится голова, а тело наливается сладостной истомой. Он держит меня на своих руках, в них столько силы, что я чувствую себя почти невесомой.

– Сигюн, милая… Ты чудо! Я тебя не заслужил.

– Молчи, молчи, Локи! Я люблю тебя.

Я обхватываю ногами его бёдра. Если бы я могла, я прижалась бы к нему ещё теснее, я бы слилась с ним, растворилась в нём. Это какой-то неистовый ураган, уносящий нас обоих. Мы больше не существуем по отдельности, мы стали частью друг друга, единым целым, что стонет в экстазе почти невыносимого блаженства.

До столовой мы добрались не скоро, всё-таки взяли еду и поднялись с ней назад в спальню. Я села скрестив ноги, положила на колени скатерть на манер большой салфетки. Локи пристроился напротив, полулежал, опершись на локоть. Я разломила хлеб, разложила на подносе запечённое мясо, нарезанные кусочки сыра, а фрукты в вазе пристроила возле постели на тумбочке. Он вытащил из корзины бутылку вина, откупорил, разлил по бокалам. Тихий звон хрусталя, мы пригубили сладкое терпкое тёмно-рубиновое колдовское зелье. Он разломил шоколад, положил кусочек мне в рот. Горько-мятный вкус обволакивал нёбо, я зажмурилась от удовольствия. Он воспользовался этой секундой, чтобы прижаться к моим губам. Его язык заскользил у меня во рту.

– М-м-м, ты такая сладкая, – засмеялся он, – и пьянящая…

А его ладонь уже ласкала мою грудь.

– Локи, – запротестовала я, – я всё-таки хочу, чтобы ты хоть что-нибудь поел.

– И я хочу… хочу-хочу-хочу… съесть тебя, моя Сигюн, и начну, пожалуй, с самого сладкого. – Он снова потянулся к моим губам.

– Ох, Локи, ну пожалуйста, подожди… – Я обхватила его голову, зарылась пальцами в волосы.

– Хорошо, хорошо, моя богиня. – Он чуть отстранился, но его рука продолжала скользить по моей груди.

Мне всё-таки удалось положить ему в рот несколько кусочков сыра и виноград. Он ловил губами мои пальцы, а его руки уже спускались вниз по моему животу.

– Ещё виноградинку, Локи…

– Конечно…

Он схватил левой рукой половинку персика и поднёс к моему рту. Я впилась зубами в спелую мякоть. Сок закапал мне на грудь, и он тут же мягким движением скользнул ко мне.

– Вот здесь, Сигюн, здесь ты ещё вкуснее. – Он слизнул капли с моего тела. – И здесь, и здесь…

Капли персикового сока стекали с его пальцев и падали мне на живот, а его язык тут же следовал за ними, спускаясь всё ниже. Сопротивляться этому было бесполезно. Я запрокинула голову, отдаваясь во власть его рук и губ.

– Локи, Локи, Локи!

… Мы завершили наш ужин в предрассветных сумерках. Кажется, мы оба задремали, лёжа поперёк кровати. Я открыла глаза, поёжилась от утренней прохлады. Локи спал, откинув в сторону левую руку. Правой он обнимал меня за плечи. Моя голова покоилась у него на животе. Я пошевелилась, а он тут же открыл глаза, уловив моё движение, и, ещё полусонный, улыбаясь, потянулся ко мне.

– Сигюн, – пробормотал он, целуя меня в губы.

Взгляд, ещё блуждающий в лабиринтах снов, слегка приподнятые ресницы, пальцы, едва касаясь кожи, скользят по моему лицу. Поцелуи всё настойчивее, объятия всё жарче, и… надо ли говорить, что всё опять начинается сначала? Слияние тел и душ такое, что уже не понимаешь, где ты, что исчезает весь мир вокруг, что невыносимо больно разомкнуть объятия даже на миг.