Кристина Юраш - Принца нет, я за него!

– Мяу, – сладким голосом произнес кот, вальяжно прохаживаясь вокруг мышиной кучи. – А теперь мы определимся со слугами. Не бойтесь, милые, я уже не голоден. Мне нужно несколько добровольцев. Им и их семьям будет обеспечена неприкасаемость до первой серьезной провинности.

Мыши запищали, а потом несколько боязливо подошли к коту. Через секунду на их месте стояло пять служанок в одинаковых белых передниках. Блондинка, брюнетка, две шатенки и одна рыжая. Черты лица у всех были мышиные, а взгляды красноречиво намекали на то, что боятся они котейку до судорог.

– Итак, мои сладкие, вы теперь слуги, – произнес Фей, превращаясь в человека. – Отмыть, почистить, привести замок в порядок. Чтобы, когда я проснулся, все блестело, как у кота…

Я с большим интересом посмотрела на Фея, в надежде, что ослепительный блеск старательно вылизанных кошачьих причиндалов я никогда не увижу.

– …шерсть, – усмехнулся крестный, искоса бросая взгляд на затаившую дыхание меня.

– Да, ваше когтейшество! – пропищали мышки, учтиво кланяясь. Он подошел к одной из них, не сводя полуприкрытых глаз, а потом провел когтем по ее щеке. Мышь задрожала, зажмурилась и опустила голову.

– И тихо. – Фей понизил голос до страстного шепота, наклоняясь к ней. – Как мышки… Ни стука… ни грюка… ни звука… Если я случайно проснусь от того, что что-то упало… Я вас съем…

Крестный откинул свои длинные волосы, развернулся ко мне и тут же снова к трясущимся мышам, которые мгновенно застыли от ужаса.

– Приступайте. Начинайте с тронного зала. Комнату Принца уберете завтра. А мы немного устали и идем спать, – сладко зевнул Фей, обнимая меня за плечи. Внезапно он навострил уши.

– Так! Вы тоже вылезайте! Смелее, – заметил он, потершись щекой о мою щеку. Из щели вылезли две крысы. Большая, жирная серая и маленькая черная с порванным ухом.

Через секунду перед нами стояли двое. Полный, солидный седой мужчина с крысиными усами изумленно поглаживал красивую белую ливрею, с недоверием разглядывая свои руки. Рядом с ним жался маленький юркий брюнет, смахивающий на уменьшенную копию Д’Артаньяна. Не хватало шпаги и толпы гвардейцев, чтобы завопить: «Каналья!» – и тихо слиться.

– Итак, – заметил крестный, снова бросая на меня взгляд. – Жирный у нас – мажордом. Отвечаешь за все сначала хвостом, потом головой. А ты, мелкий, – конюх. Займись Анцефалом, тьфу ты… Имбецилом… Короче, конь стоит в стойле. Приведи коня в порядок и накорми его. Остальные свободны.

Слуги стояли испуганной кучкой, изумленно разглядывая друг друга, пока кадровый резерв спешил укрыться во всех щелях.

– Любой писк с вашей стороны карается смертью. Никто не должен знать, что происходит в моем замке!

Крестный зевнул, а потом сладко добавил, поигрывая хвостом:

– Пошли, Мышка, смотреть наши апартаменты.

– Мне не нравится слово «наши». Оно обязательно? – устало спросила я, скидывая его руку со своего плеча. – Мне больше нравится слово «мои». «Мои» апартаменты и «твои» апартаменты. А если они будут в разных концах замка, тогда вообще чудесно.

Не дожидаясь ответа, я устало поднялась по лестнице, дошла до единственной целой двери, дернула ее и увидела милую холостяцкую обитель. Огромная кровать с пыльным балдахином смахивала на аэродром, куда мне чертовски хотелось приземлиться. Портреты обнаженных красоток в самых соблазнительных позах украшали стены с отсыревшей побелкой, на пыльном столе стопкой лежали книги. Я подошла и взяла одну из них, сдувая пыль с ее красивой обложки. «Как правильно целоваться. Пособие для начинающих. От помидора до сеньоры». Ну хоть не от огурца до молодца. Вторая книга называлась «Гуру пикапа». Надеюсь, что здесь есть все схемы ремонта легкового авто с открытой грузовой платформой. Сразу вспомнился «Конь в Авто». Третья книга тоже порадовала меня названием. «Постельные отношения от «А-а-а-а-а!» до «Я-я!». Все эти книжки были не толще букваря. Зато под ними лежал огромный опус. «Руководство по эксплуатации женщины. Сокращенное издание». Я открыла первую страницу.

«Возьмите женщину…»

Хм… Начало хорошее. А мне всегда казалось, что именно это должно стать кульминацией отношений. Простите, уважаемый автор, брать всю? Или можно по частям? За какие части конкретно брать? Где схема? Где рисунок? Вы, уважаемый автор, как-то непрофессионально подходите к составлению мануала по женской эксплуатации.

«Посмотрите на нее внимательно…»

Сначала правым глазом, потом левым, а потом обоими сразу. И если ничего не увидели, переходим к пункту три.

«Что вы видите?»

Как что? Если отследить, куда устремляются мужские взоры…

«Вы видите человека!»

Ничего себе! Неужели я… я… человек? После такого начала, автор, вы мне льстите!

«Но вы не обольщайтесь. Женщина – это не человек… Она лишь имитирует человеческое поведение. И я вам это докажу. Если мужчина, такой, как вы или я, думает о многом, женщина думает только о любви. Все ее мысли исключительно о любви… Она просто физически не способна думать о чем-то другом! Без любви женщина чувствует себя несостоявшейся. Все женщины похожи друг на друга. Неважно, какой у нее цвет волос, цвет глаз, размер груди… Все женщины думают только о любви. Другие мысли просто не помещаются в их голову…»

Я задумчиво пролистала оглавление.

Глава первая. Женский лепет, или Как делать вид, что ты ее слушаешь

Глава вторая. Женская истерика: как пережить и чем закрыть ей рот

Глава третья. Женская обида и как правильно обижаться на нее за то, что она обиделась на тебя

Глава четвертая. Как называть женщину, если лень запоминать ее имя

Какая прелесть! Удачи, автор. Я посмотрела на книгу, потом на камин. Запахло вторым томом «Мертвых душ».

На кровати не было ни подушек, ни одеял, зато был продавленный матрас сомнительной чистоты. Судя по грязным отпечаткам подошв и комьям земли, предыдущие владельцы спали в сапогах. Еще бы! Принц должен был готов к труду и обороне в любое время дня и ночи!

Старый пыльный камин, все еще сохранивший черный след копоти и остатки золы, меня порадовал. Всегда мечтала о камине. Окна с пыльными подоконниками отсвечивали в утреннем сумраке немытыми стеклами. На одном подоконнике валялся засохший яблочный огрызок, покрытый паутиной, и женское белье сомнительной чистоты. Есть у меня предположение, что девушку звали Евой. Санузел был представлен рукомойником, неким подобием унитаза и огромным плесневелым бассейном-ванной, над которым стояла обнаженная мраморная красавица с кувшином. Я присмотрелась к унитазу, вспоминая, был ли среди «принцев» хоть один, страдающий косоглазием. Вроде не было. Но стена вокруг свидетельствует, что был. И не один. Такое чувство, что здесь тренировалась целая сборная косоглазых биатлонистов под руководством слепоглухонемого тренера.