Галина Гончарова - Замок Кон’Ронг

Это явно мужчина – не бывает у женщин ни таких плеч, ни такого голоса, но лица разглядеть не удается: он с головы до ног закутан в плотный черный плащ, на руках – перчатки, на ногах – высокие сапоги. Лица не видно в тени капюшона, голос низкий, глуховатый…

Странный заказчик?

Но главное, что он деньги платит.

– Вы подготовили то, что я просил?

– Да, господин.

На стол между двумя мужчинами легла толстенькая кожаная папка.

– Здесь все, что вы желали знать о Кон’Ронгах.

– Замечательно. Сколько я должен?

– Еще семьдесят монет золотом, господин.

На стол мягко улегся кошелек.

– Здесь полторы сотни. Но вы меня никогда не видели и не знаете.

– Разумеется, господин! Даже если передо мной поставят десять человек, я вас все равно не узнаю. Позволено ли будет мне заметить, что, когда мы вновь встретимся в первый раз, я буду счастлив оказать вам услугу?

Из-под плаща доносится короткий смешок, человек явно оценил шутку.

– Я запомню.

С тем он и откланивается, унося с собой папку. Его провожает довольная улыбка пекаря.

Внешность – это часть образа, и сейчас маска снята. Кой там добрый дядюшка, кой там безобидный пухлячок. Деньги перебирает уже качественно иной человек – жесткий, расчетливый, умный, собранный…

Его нанимают в тех случаях, когда надо что-то узнать. Разнюхать, раскопать, разгрызть чужие тайны острыми клыками – и он выполняет свои заказы безукоризненно. Мало кто может его заподозрить – да вообще никто. Ему доверяются, многое рассказывают, не держат тайн – и он пользуется людьми в своих интересах.

А почему нет?

Люди его точно не пожалеют, да и вообще, если кто-то не делал другим зла, что сможет найти частный сыщик?

Ничего.

Честному человеку бояться нечего, так-то. А нечестному…

А кому сейчас легко?

Ему вот тоже тяжко. Жена, дети, родители – и все это на нем, все на нем… хорошо, когда клиент щедрый. Сегодня он добавит пятьдесят золотых на приданое старшей дочери. Пусть ей пока только тринадцать – не успеешь оглянуться, как заневестится.

Дети…

На что мы готовы ради них?

Да на все.

А впрочем, хватит философии! На сегодня работа закончена, его ждут дома.

«Булочник» накинул простенький коричневый же плащик – и направился домой. К родным. Монеты приятно оттягивали карман.

На этот раз вместо кареты перед нами интерьер дорогого отеля. Такого, где постояльцы чувствуют себя лучше, чем дома. Правда, и стоит это дороже чугунного моста, но зато уютно и красиво.

Дорогие кремовые драпировки, пушистые ковры, камин, два уютных кресла перед ним. Номер для избранных.

И в креслах тоже двое.

Мужчина и женщина. Мужчина держит на коленях папку. Плащ он, впрочем, так и не снял, и перчатки тоже. Мало ли?

Отель это все же не твой дом. И может войти горничная, вломиться пьяница…

Всякое бывает.

– Читать вслух?

– Да, милый. Пожалуйста.

– Итак, Кон’Ронг. Граф Кон’Ронг, последний граф – Лесс Кон’Ронг. Сын Дженет Кон’Ронг и Лукаса Кон’Ронга. Сейчас парню двадцать семь. У него есть две старшие сестры – Тиана Кон’Ронг и Кейт Кон’Ронг. Старшая – Тиана, она на девять лет старше брата, средняя – Кейт, родилась через четыре года, и еще через пять лет – Лесс. Тиана вышла замуж за Ивара Ривена, небогатого дворянина на семнадцать лет старше ее. Сейчас живет с супругом в Ривен-холле, сын – Андрес, семнадцати лет от роду, учится в Клостере. Так, тут по финансовому положению, читать?

– Лучше своими словами, сынок.

– Если своими словами, – опять зашуршала бумага, – перебиваются с хлебушка на водичку. И ту сами из колодца достают. Клостер – дорогое удовольствие.

– Значит, все отдают ради сына. Учтем. А братец не помогает?

– Кон’Ронг небогат. Можно сказать – нищенски небогат.

– Вот как? – в голосе женщины слышалось нечто вроде удивления. Неприятного удивления.

– Мы еще до этого дойдем. Давай сначала о людях, а потом о землях?

– Пожалуй.

– Тогда вторая дочь. Кейт. Вышла замуж за обычного эсквайра, тоже на семнадцать лет старше ее, что интересно – тоже Ивара. Только Линоса.

– Подражала сестре?

– Полагаю, что да. Вот тут в отчете – всегда завидовала, ненавидела, пакостила… в десять лет Тиана попала к лекарю с сильными ожогами рук. Ее возили в столицу, возили на воды…

– Причина?

– Кто-то подлил кислоту в ее крем для рук и лица. Лицо, по счастью, она намазать не успела.

– Замечательная сестренка.

– Да. Кстати, вот тут еще отчет. Лесс Кон’Ронг, пяти лет от роду, тоже наблюдается у того же лекаря с сильной травмой головы. Малыш мог остаться калекой до конца своих дней.

– Сестры?

– Да. Дети играли вместе, старшая сестра считает, что она во всем виновата, споткнулась и уронила малыша…

– Ты думаешь, опять средняя?

– Я думаю, что в детской игре сложно определить, кто и в чем виноват, но… Тиана старшая. Ее любили, потому что первенка, – при этих словах женщина странно улыбнулась, но мужчина продолжил: – Лесса любили, потому что он сын, наследник, долгожданный, выстраданный, чуть не десять лет его делали после первой дочери. А Кейт осталась неприкаянной. В детстве болезненный, хилый ребенок, капризный, нервный…

– Откуда такие сведения?

– Сыщик, которого я нанял, не поленился прокатиться в Кон’Ронг и расспросить местного лекаря. За хорошую сумму – когда надо выдавать замуж любимую доченьку, на приданое будешь собирать всеми средствами, он рассказал все. Все, что знал о Кон’Ронгах, а работает он в том округе уже больше двадцати лет. Вот и накопилось…

– Ясно. Что еще?

– По детям или по родителям? У Кейт двое детей, старший Колин, лет тринадцати от роду, младшая Эллина, родилась недавно, ей около года, каждое лето она присылала Колина в Кон’Ронг. По утверждению того же лекаря, отвратительный ребенок. Ни дня без беды, ни дня без вызова.

– Так это же выгодно?

– Ну… вот, по словам лекаря: «… чувствую непреодолимое желание дать Колину Линосу яда. По крайней мере, ни он мучиться не будет, ни с ним. Не ребенок, а ходячая проблема… »

– Очаровательный мальчик.

– Портретов здесь нет. Только внешнее описание.

– Лесс не гнал племянничка из замка?

– Замок большой. Проблемы у слуг, которым устраивала разносы вдовствующая графиня. А у Лесса Кон’Ронга их нет. Он и не возражает. Более того, его мать постоянно повторяет, что семью надо ценить, что крепче родственных уз ничего нет…

Кривая улыбка прочно обосновалась на губах женщины.

– Своей семьи у него, полагаю, пока нет?

– Его мать не спешит одобрять увлечения сына. Впрочем… вот тут указано, что он серьезно увлекся некоей Джинджер Брайс, баронессой Брайс. Их видели вместе в парке, они танцуют на всех вечерах… короче – почти объявление о намерениях.