Ная Геярова - Шестая жена

Да кто же такие кровати делает? Непередвигательные! У меня и руки вспотели, и дышала, как паровоз, а легкие, словно меха: вдох–выдох, вдох–выдох. Похоже, одной мне здесь не справиться.

– Ноэль!

Тишина.

Оглянулась, увидела серебряный колокольчик на тумбочке и позвонила.

Горничная заглянула через пару минут. Глаза на секунду стали удивленными. Я сидела рядом с кроватью, сложив ноги в позе лотоса. И в глубокой задумчивости созерцала люстру.

– Леди… Леди Делора, – тихо позвала Ноэль.

– Ты это видишь? – Я указала на чудо осветительной техники.

Горничная кивнула. Но признаков понимания в глазах не появилось, пришлось объяснить.

– Вот если она вдруг упадет…

– С чего бы ей падать? – Ноэль подошла ко мне и задрала голову вверх. Хотя долю сомнения я в ее лице увидела, но продолжала:

– Обязательно упадет. Ноэль, ввиду того, что кто–то очень сильно хочет от меня избавиться, эта люстра – первое, что должно на меня упасть.

Ноэль посмотрела на меня, на люстру, и мне показалось, вот–вот у виска покрутит.

– Вы как себя чувствуете?

– Прекрасно! – спокойно отрапортовала я и встала. Показала Ноэль на кровать. – Задвигаем мое спальное место в угол. И мне спокойнее, и люстра будет целее.

Ноэль открыла рот.

– Молчать и двигать!

Горничная закрыла рот и уперлась в кровать руками. Уже через десять минут мы стояли уставшие, тяжело дышавшие, но сдвинувшие кровать в угол. И лично я была очень довольна.

– Вот и замечательно, – пропела с хрипотцой от усталости. – Теперь завтрак и…

– Милорд запретил вам выходить из дому под страхом приковать к этой самой кровати! – буркнула Ноэль.

– Это я помню, – нахмурилась я, вспоминая вчерашние дикие метания моего озверевшего супруга по комнате. Он мне слова не дал сказать. Резкие жесты и яростный блеск темных глаз больше напоминали дикое животное. Из глаз моего герцога летели молнии, и, кстати, он меня пообещал своими руками… Удушить. Если я покину его дом. Ну, или приковать…

– Своенравная дура! – прозвучало не просто оскорбительно, но до слез обидно.

Я очень хотела сказать супругу, как он не прав, но горечь встала комом в горле. А он ушел, хлобыстнув напоследок дверью так, что штукатурка отлетела. Я, оскорбленная, даже к ужину не спустилась. Хотя ко мне дважды прибегали перепуганные поварята, я гордо отказалась есть с милордом Сама Ярость. И вообще, нужно уметь с женщинами разговаривать, а не кричать. Мне, кстати, обиднее. Это меня чуть не убили. Вернее, чуть не затоптали. Меня пожалеть нужно… От горечи произошедшего, от страха близкой смерти и полного разногласия с супругом я готова была разрыдаться. Но вместо этого разозлилась. Лорд – сама грубость, явно знать не знал о взаимопонимании и терпении. И как умудрился до меня пять раз жениться? Да, а еше о погибших женах. Что делал мой супруг в том самом переулке в момент моей почти гибели? Очень бы мне хотелось узнать. Мне вообще много всего узнать хотелось. Куда пропала колдовская книга Дель? Что девушка делала в спальне короля? Что за зелье было в ее руках? Какое колдовство пообещала она милорду Севарду за собственное спасение? И почему она пошла на сделку с этим… хамом? Возможно, таким образом она пыталась снова попасть в замок. Все же, будучи леди Севард, это становилось намного проще. Но что так тянуло Дель в королевскую семью? Уж не ее ли колдовская книга? А если так, то мне всенепременно нужно попасть в королевский замок и пройти по следам молодой колдуньи. А как мы найдем ее следы? Я покосилась на Ноэль. У кого здесь звериное чутье? Вот и испробуем.

– Но милорд же не запрещал мне выезжать, – хитро подмигнула я горничной. —Приготовь завтрак и прикажи подогнать нам карету. Мы едем…

– Куда? – Моя идея явно не нравилась Ноэль. Ее звериное чуть подсказывало, что ничего хорошего из моей затеи выйти не может.

– К королю! – без тени иронии выпалила я. – Хочу собственными глазами видеть предмет прелюбодеяния и сильной охоты Делоры, – с укором посмотрела на опешившую Ноэль. – Ты же сама сказала, его видеть нужно!

Ответить на это горничной было нечего, и она, тяжко вздохнув, начала помогать мне одеваться.

Только последнюю пуговицу на платье застегнула, как в покои без стука вошли. Вернее, вошел мой очень хмурый и чрезвычайно серьезный супруг.

– Ноэль, покиньте комнату! – приказал, грозно сверкнув на горничную темными глазами. Та покосилась на меня и испуганно бросилась вон.

Я не смотрела на лорда, делая вид, что вся занята собой. Стояла напротив зеркала и пялилась на свое отражение, рассматривая очередное платье одной из погибших супружниц герцога. Синее с белым воротничком.

– Что вы себе позволяете? – гневно спросил у меня супруг.

Ого! Герцог «я в ярости» снизошел до диалога. Поздно, я затаила обиду и говорить с ним не желала.

«И вообще, вы разве вчера мне еще не все высказали?» Так я подумала. Но вслух ничего не сказала. Ведь брат короля здесь он. А я простая девушка из скромной семьи, да еще и колдунья. Меня последнее очень напрягало. Потому я старалась держаться и не показывать ни гнева, ни раздражения из–за поведения мужа. А то снова что–нибудь вспыхнет…

Элден быстрым шагом пересек комнату. Встал мне за спину, тяжелый взгляд из–под насупленных бровей уставился на мое отражение.

Появилось странное, до этого момента неизведанное чувство, словно огромная тень нависла над моим телом. Пропали в ней очертания комнаты, и даже дышать стало трудно.

Ладони герцога легли на мои плечи, касаясь горячими пальцами обнаженной кожи. Я вся напряглась.

– Я приказал вам не покидать особняка! – шепнул зловеще тихо, твердые пальцы начали сжиматься. – Вы плохо понимаете всю серьезность происходящего? – Казалось, у меня сейчас ключица затрещит. – Что вы творите, Дель?

Это я творю?

Вдох–выдох. Я держусь.

Герцог сжал мое плечо еще сильнее. Вторая ладонь чуть приподнялась, ложась на шею. Это было жуткое и завораживающее зрелище. В темном отражении я, бледная, с едва сдерживающимся на устах крике о помощи, и крупная фигура герцога, тенью заполняющего все пространство комнатного зеркала. На моей белой коже длинные жилистые пальцы, они привыкли держать в себе мушкет, арбалет, любое оружие, но только не дарить нежность женщинам. И сейчас он даже не вкладывал силы, но я готова была закричать от боли.

Герцог смотрел на мое отражение, в мое лицо, и ни один мускул его лица не дрогнул. Зато дрогнула рука, пальцы, сжимающие шею, уже не давили, а просо скользили по ней. А у меня сердце ухнуло вниз и подскочило вверх…

Подушечки его пальцев достигли мочки, обошли ее и нырнули в волосы. Вторая рука все так же находилась на плече, но уже более мягко, скорее, гладя кожу, чем сжимая.