Мика Ртуть - Черный вдовец

– Всегда к услугам вашей светлости, – как ни в чем не бывало улыбнулся доктор. – Совершенно изумительный штрудель, фрау Шлиммахер, как всегда, неподражаема.

– Великолепный штрудель, – принужденно улыбнулась Ринка. – Такого не подают даже при русском дворе.

– Рихард непременно передаст фрау Шлиммахер ваши восторги, дорогая, – впервые за весь обед Людвиг обратился к Ринке напрямую.

Лучше бы он этого не делал. От пронзительно-черного взгляда ее продрала дрожь, и страшно захотелось сделать что-нибудь… что-нибудь… Да хоть тортом запустить в надменную физиономию! Или спеть неприличную частушку про ежика, елку и ершик. В качестве национального фольклора!

Ее спас от истерики Рихард. Молча воздвигся за плечом герцога и скрипуче покашлял.

– Рихард? – Герцог слегка приподнял бровь. На полмиллиметра.

– Ваша светлость велели доставить для фрау Рины.

– Ах да. – На полмиллиметра поднялись уголки тонких губ. – Небольшой подарок для моей прекрасной супруги. Надеюсь, вам понравится, дорогая.

Следующая сцена почти примирила Ринку с отсутствием супницы на голове Черного герцога. Потому что, когда он протянул руку за подарком для супруги, – не глядя, разумеется, – Рихард все так же невозмутимо положил ему на ладонь нечто… э… неожиданно большое и тяжелое. Ринка бы сказала, что это больше похоже на изящно упакованный и перевязанный бантиком кирпич, но таких здоровенных кирпичей она еще не встречала. Скажем так: небольшой такой ящичек кирпичей этак на шесть. Плоский.

Судя по тому, как Черный герцог сжал губы, весили кирпичи как и положено кирпичам. И только врожденное (и хорошо натренированное) упрямство не позволило герцогу эти кирпичи уронить прямо на стол. Или себе на ногу.

А жаль. Ринка бы с удовольствием послушала, как он ругается. Наверное, и спесь бы с морды слезла. Вот нечего поручать выбирать подарки для жены дворецкому!

Но кирпичи на неудобно согнутой руке он удержал, зараза высокомерная. И даже бровью не пошевелил. Вместо этого воззрился на Ринку, как на мебель, и развязал ленточку. Неторопливо и изящно.

От любопытства Ринка чуть не подпрыгнула. Не она одна. Доктор тоже смотрел спектакль с нескрываемым удовольствием.

Ну, что же там, не томи!..

«Там» оказалась книга. Чертовски знакомая книга в перламутрово-зеленой кожаной обложке, с массивными золотыми застежками, инкрустированными чем-то каменно-драгоценным и чертовски крупным.

«Лучшие друзья девушки – бриллианты». Ага. Они самые.

Ринка почти ожидала увидеть те же, что и во сне, колко-электрические нити и услышать вкрадчивый шелест, но книга молчала. Притворялась обычной книгой. Но Ринка ей ни на грош не верила.

А заодно задалась вопросом: кто или что было причиной ее сна, а точнее, сложной наведенной галлюцинации. Не Людвиг, сто процентов. И не доктор, он слишком удивленно рассматривает книгу, да и про иной мир он, похоже, не знает. Но кто? И зачем? И что теперь со всей этой катавасией делать?

– Вы же хотели больше узнать о драконах, дорогая, – отвратительно быстро сориентировался Черный герцог. – Эта книга хранится в нашей семье больше четырех веков. Теперь она ваша.

С любезной улыбкой, адресованной Ринке, он отдал книгу обратно Рихарду – и тот торжественно понес ее Ринке. Версаль, вашу ж за ногу. Лувр! Наверное, такая-то там Медичи вот с такой же улыбкой дарила отравленную книгу своему неудачному сыну, Генриху Третьему. Вроде. В истории Ринка была не особо сильна, но сериалы время от времени посматривала. Так вот – очень похоже. Особенно ледяная жажда чьей-то смерти в бездонных некромантских глазах.

Зачем, спрашивается, женился, если в первый же день уже хочет убить? Вот что ему такого Ринка сделала? Он хотел послушания – она слушалась. Он хотел, чтобы она выглядела аристократкой – она тоже послушалась. Он хотел, чтобы она родила ему наследника – она была готова хоть сегодня же этим заняться! А он?!

Чтоб ты подавился! Чтоб ты весь чешуей покрылся и неровно облез!

– Как это мило с вашей стороны, дорогой! Я невероятно вам признательна, – пропела она, принимая из рук дворецкого книгу.

– Я рад, доро… – начал с убийственной вежливостью Людвиг и схватился за горло, закашлялся. К нему тут же бросился доктор, метнувший на Ринку озадаченный взгляд, хлопнул его по спине.

Изо рта Людвига вылетело что-то черное, слюдянисто поблескивающее. Похожее на чешуйку. И кожа на лице приобрела странный блеск, покрылась сеточкой рисунка. И руки тоже. А глаза замерцали мертвенно-синим, как газовая горелка. Даже жвалы показались – или Ринке уже померещилось со страху.

Ой, мама.

Ой-ой-ой, мама! Хочу обратно, домой! К милому, обычному, скучному Петечке! К его дюжине наглаженных рубашек, офисным галстукам и ежевечернему чтению новостей! Не надо мне этой вашей магии, и сказок не надо, и драконов не надо!..

В руках у Ринки что-то пошевелилось. Обиженно. Ей даже показалось, что кто-то прошелестел: ну, я так не играю!

Все. Совсем крыша поехала.

– Благодарю, доктор, – прохрипел Людвиг, которому герр Мессер подал бокал воды. – Тяжелый день, прошу нас простить.

– Я все понимаю, ваша светлость. Хорошего вам вечера, – тут же откланялся доктор и, ободряюще улыбнувшись Ринке, ушел.

Сбежал, можно сказать.

Что ж. Отличный план!

– Очень тяжелый день, ваша светлость. – Ринка встала из-за стола, прижимая к груди книгу, словно та могла ее защитить от чудовища. – Я пойду к себе.

Ответа она ждать не стала, развернулась и спаслась бегством. И ей даже совершенно неинтересно было, покроется Людвиг чешуей полностью и отрастут ли у него жвалы. Совсем-совсем неинтересно! И полевые испытания она проведет как-нибудь потом. Не сегодня.

И грохот разбитой посуды позади, когда она вылетала в дверь, ей послышался.

И укоризненно качающий головой полупрозрачный незнакомец, мимо которого она пробежала, померещился.

А вот замок на двери, отличный крепкий замок на отличной дубовой двери, был самым настоящим. Как и тяжеленное кресло с парчовой обивкой, которым Ринка подперла дверь изнутри.

Уф. Вот так-то лучше. Авось дорогому супругу сегодня будет не до первой брачной ночи! А если ему чего-то такого захочется, пусть ищет себе большую красивую паучиху. Может, она даже будет так любезна, что его съест.

– Что это вы делаете, мадам? – раздалось от двери в смежную комнату.

Ринка обернулась, пожала плечами. Улыбнулась.

– Вечерний моцион. Из твоей комнаты есть дверь наружу?

– Конечно, мадам. Негоже вас беспокоить, бегая туды-сюды!

– Ага… давай-ка быстренько принеси чего-нибудь поесть и запри дверь изнутри. Она ж запирается?

– Дак… вроде да… а… – Магду разрывало на части любопытство и желание как можно лучше услужить госпоже, и потому она зависла, как девяносто пятая винда. Бедняжка.