Элизабет Чедвик - Осенний трон

Погруженный в эти мысли, Амлен дошел до конюшен, кликнул оруженосцев, чтобы выводили коня, и вдруг застыл как вкопанный. Там был Иоанн с несколькими приятелями. Молодые люди только что вернулись с верховой прогулки и, не имея никаких срочных дел, не спешили расходиться – стояли кружком в своих дорогих нарядах, балагурили и смеялись. Амлен же видел только его одного – самодовольного юнца, который имел в жизни все и который был невыносим исключительно потому, что выбрал такой стиль поведения.

Иоанн заметил Амлена и напрягся.

Готовый взорваться, с гулко бьющимся сердцем, Амлен схватил принца за ворот и прижал его спиной к стене:

– Как ты посмел? Прокрался в мой дом волком в овечьей шкуре и думал, что все сойдет тебе с рук?

Он вонзил колено Иоанну в пах так, что тот согнулся пополам. Толкнув парня наземь, Амлен пнул его и испытал глубочайшее удовлетворение, когда его сапог воткнулся негодяю под ребра. Тогда он еще раз пнул его в пах, и Иоанн сдавленно застонал.

Стоящие рядом молодые люди от шока ничего не предпринимали, но на шум подошел человек постарше, оказавшийся неподалеку, – Джон Фицджон, маршал Генриха.

– Господин, остановитесь! – вмешался он.

– Не суйся! – прорычал Амлен. – Я убью его за то, что он сделал. – Его нога опять опустилась на ребра Иоанна. – В него давно должны были вбить уважение и порядочность.

Фицджон колебался еще мгновение, но, когда Амлен нанес новый удар, вмешался и схватил графа за руку:

– Господин, так вы и в самом деле убьете его. Остановитесь, умоляю вас. Это ваш племянник. Ваш родственник.

Амлена замутило от этих слов, но дурнота помогла справиться с приступом ярости. Он стряхнул с себя руку маршала и, тяжело дыша, отступил. Иоанн остался сидеть на земле. Он держался за живот и сипло хрипел.

– Ты знаешь, в чем дело, – бросил ему Амлен. – Не пытайся сделать вид, будто не понимаешь, и не надейся спрятаться за спину отца. Ты сполна заплатишь мне за это, клянусь!

Он развернулся, плечом проложил себе путь среди столпившихся зевак и направился к своему коню. Буланый жеребец вытянул ему навстречу морду, но у Амлена не было для него угощения. Ухватив в кулак темную гриву, он прижался лицом к теплой блестящей шее коня, чтобы удержать слезы. Ну почему, почему так случилось?

Генрих нашел своего младшего отпрыска за шахматной доской. Иоанн был погружен в партию, противником был один из его друзей. Чуть ранее к королю приходил Джон Фицджон и рассказал о происшествии перед конюшней. Генрих не удивился и даже подумал, что в определенной степени это к лучшему – Амлен дал выход своей ярости, а Иоанн получил хороший урок о том, что неосмотрительные поступки чреваты последствиями.

Когда Генрих подходил к играющим, сын поднял на него взгляд, исполненный настороженности и тревоги. Он сидел, неловко сгорбившись над шахматной доской, но явно пытался вести себя как ни в чем не бывало.

Движением руки Генрих велел приятелю Иоанна удалиться и дождался, когда они с сыном остались наедине. Затем он ткнул его в плечо, как будто игриво, но так, чтобы было больно.

– Болтают, ты наделал глупостей, мой мальчик, и я хочу услышать из твоих уст, что на самом деле произошло.

Иоанн с трудом сдержался, чтобы не сморщиться от боли. Тем не менее глаза, которые он поднял на отца, излучали детскую невинность.

– Сир, если дело в шахматах, то я могу объяснить.

Генрих хмыкнул:

– Не сомневаюсь.

– Я знаю, эти шахматы принадлежат Джеффри, но я обещаю, что отнесу их обратно к нему в опочивальню, когда закончу партию.

Король кинул взгляд на фигуры и доску. Действительно, они принадлежали его старшему внебрачному сыну Джеффри, а тому достались от матери Генриха. Джеффри очень дорожил этими шахматами, то есть и здесь Иоанн сильно рисковал.

– Не позабудь это сделать, но я пришел не из-за шахматных фигур, как ты прекрасно знаешь.

Иоанн опустил глаза и промолчал. Скромный, как девушка, подумал бы сторонний наблюдатель, но на Генриха его уловки не действовали.

– Рассказывай, сын мой. Твоя кузина – премилая девушка. Что между вами было?

Иоанн медленно поднял голову.

– Я не хотел, – произнес он, подрагивая ресницами. – Она заставила меня. Это Белла хотела.

Король сел по другую сторону доски, сложил руки на груди и как следует рассмотрел сына. Оказывается, тот семимильными шагами идет к возмужанию, чего Генрих до сих пор не замечал. Кости Иоанна удлинились, появились новые, взрослые черты, над верхней губой и на подбородке пробивался пушок. Соответственно, и его детородные органы развились достаточно, чтобы произвести ребенка.

– Полагаю, могло быть и так. Я никогда не считал твою кузину невинной простушкой, в отличие от ее родителей. Но и ты далеко не агнец. – Генрих поставил одну руку на колено, а второй передвинул шахматную фигуру на доске. – Больше такого не допускай. Амлен – мой брат и твой дядя. Он безоговорочно предан мне, и не дело – испражняться на его крыльце. Я выразился грубо, чтобы яснее донести свою мысль. Я не запрещаю тебе развлекаться, но не дома и не там, где за тобой придется убирать другим. Все ли тебе понятно?

– Да, папа.

Генрих внимательно смотрел на сына. Он ни на мгновение не поверил в ту оскорбленную невинность, которую разыгрывал перед ним Иоанн, но парень достаточно умен, чтобы понять, сколь много поставлено на кон.

– Надеюсь, что так. Для начала ты должен загладить вину. Покайся в своем грехе капеллану, и он наложит на тебя такую епитимью, какой ты заслуживаешь. А я со своей стороны велю ему не давать тебе снисхождения, потому что за тобой сейчас будет наблюдать весь двор.

Иоанн кивнул и воздержался от замечания о том, что сам Генрих ни в чем не каялся, когда от него понесла Ида де Тосни, хотя Ида тогда была не старше Беллы. Сейчас младший сводный брат Иоанна, Уильям Фицрой, делал свои первые шаги по детской, а Иду выдали замуж за Роджера Биго.

Генрих погладил бороду:

– Поскольку твои дядя и тетя часто бывают при дворе, а ты учишься вместе с их сыном, тебе придется как-то договариваться и с ними. Не могу тебе советовать, как быть с Уиллом, но что касается дяди и тетя, ты должен правильно себя вести. На первых порах старайся не попадаться им на глаза, но если окажешься в их обществе, будь серьезен и знай свое место. Это не значит, что тебе следует валяться у них в ногах. Девушка также должна нести свою часть ответственности. Ты слишком молод, чтобы стать достойным отцом, но учиться отцовским обязанностям самое время. Это твой ребенок, и теперь твой долг – вырастить его. Ты понял меня? Будь мужчиной.

– Да, сир, – сказал Иоанн.

Выглядел он при этом так, будто воспринял слова отца как богатую пищу для размышлений, а не как досадную нотацию, которую нужно поскорее выбросить из головы. А еще в уголках его губ таился триумф. Он ожидал гораздо худших последствий. Нагнувшись через шахматную доску, он поцеловал сапфировое кольцо на правой руке отца.