Элизабет Чедвик - Осенний трон

На лице Генриха промелькнула улыбка, но взгляд его оставался жестким.

– Я не шучу.

– Я тоже, сир, – ответил Иоанн. – Обещаю серьезно относиться к своим обязанностям.

– А я прослежу за этим. И не только я – все взгляды будут устремлены на тебя.

При этих словах ресницы у Иоанна едва заметно дрогнули, а Генрих хлопнул его по плечу – не только как отец сына, но и в качестве предупреждения.

Винчестерский замок,

ноябрь 1181 года

Алиенора приехала в Винчестер в пасмурный ноябрьский день, когда на город опускались сумерки. Для нее уже подготовили покои, и она с радостью отправилась туда, чтобы согреться перед огнем. Слуги внесли ее багаж, который на этот раз был куда больше, чем в былые времена. Под присмотром мастерицы Бельбель для королевы изготовили несколько новых парадных платьев, в том числе утепленные мехами – для зимнего сезона. И в Винчестер королева гордо въехала на глазах у собравшихся жителей. Тягостное ощущение беспомощности никуда не делось, но, по крайней мере, теперь у нее появилось право кататься на лошади, стало больше слуг, больше книг. Ей более не приходится часами напролет мерить шагами тесную комнату.

Ее уведомили, что король сейчас занят другими делами, но утром нанесет ей визит. Услышав это, она понимающе усмехнулась. Кому, как не ей, знать, что за «другие дела» могут быть у короля – либо государственные, либо амурные, но все исключают ее участие. Зато потом ее камергер по имени Ингельрам объявил, что Алиенору хочет видеть графиня де Варенн, и настроение у королевы тут же улучшилось.

– Пригласи графиню ко мне! – воскликнула она. – Да скажи, чтобы без церемоний!

Едва Изабелла вошла, Алиенора поспешила заключить ее в объятия и была потрясена тем, как исхудала подруга. Изабелла сбросила вес, как дерево сбрасывает листья по осени, оставляя лишь голые ветви. Обтянутые кожей скулы, темные круги под глазами…

– Как я рада видеть тебя! – Она подвела Изабеллу к очагу. – Но у тебя усталый вид. Что это Амлен с тобой сделал? – Свой вопрос Алиенора сопроводила улыбкой, чтобы подруга при желании могла воспринять его как шутку. Но к ее ужасу, глаза графини вмиг наполнились слезами.

– Ничего, – сказала Изабелла. – Только между нами сейчас все так трудно. Я… – Она закрыла лицо рукой и попыталась справиться с чувствами.

Алиенора ласково обняла графиню за плечи:

– Ну же, ну же, в чем дело?

– Я в полном отчаянии и не хочу отягощать вас своими проблемами. – Подруга всхлипнула. – Однако выбора у меня нет, потому что вас это тоже касается, и все равно вы скоро и так узнаете. Все об этом сплетничают.

Тут Алиенора насторожилась:

– Что касается меня?

– Белла… – Голос Изабеллы дрогнул. – Белла ждет ребенка.

– Белла?! – Этого Алиенора никак не ожидала услышать. Изабелла – крайне заботливая мать, невероятно, чтобы она допустила лиса в свой курятник. Хотя в том, что касается добродетельности самой Беллы, Алиенору еще раньше посещали определенные сомнения.

– Отец известен?

На Изабеллу было больно смотреть.

– Да, – выдавила она. – Это Иоанн.

– Какой Иоанн?

Изабелла кусала губы, не решаясь сказать самое главное.

– Ваш сын Иоанн. Летом он заезжал в Льюис на пути в Кентербери, и она… они… – Графиня слабо взмахнула рукой, каковой жест должен был дорисовать остальное. – И потом еще неоднократно, они вместе путешествовали с королевским двором.

Слова Изабеллы повергли королеву в шок.

– Господи! Ему еще нет пятнадцати. Неужели он… – Закончить она не смогла.

– Это не было насилием. Они оба хотели этого. Ими двигала похоть. Я не имела понятия, ни о чем не подозревала. Я доверяла ей, и доверяла напрасно.

– Мне очень жаль.

Алиенора сжала кулаки, остро ощущая собственную беспомощность. Вот что происходит, когда в лодке всего одно весло. Какой пример подает Иоанну отец, берущий в любовницы девушек, которых предположительно должен опекать? Она села рядом с Изабеллой напротив очага, чувствуя себя глубоко несчастной.

– Когда смотришь на младенцев в колыбели, невозможно предсказать, какими они станут, но всегда надеешься на лучшее.

– Что вы могли сделать, находясь в Саруме? Вам не в чем себя винить.

Алиенора горько улыбнулась:

– Как и тебе. – (Изабелла только вздохнула.) – Полагаю, для Амлена это стало тяжелым ударом.

– У него разбито сердце, – призналась подруга, утирая глаза. – Он не хочет видеть Беллу. Отослал ее в аббатство Шафтсбери – там настоятельницей его сестра, и я поеду к ней после Рождества дожидаться ее разрешения от бремени. Роды будут весной. – Она замолчала, собираясь с духом, и поведала Алиеноре о том, что сделал с Иоанном Амлен. – Если они сейчас окажутся в одной комнате, Амлен убьет его, но рано или поздно им придется договориться.

– О да. – Алиенора думала о том, как тягостно и неловко будет всем, кого коснулся глупый поступок двух несмышленых детей. Лишь время наведет мосты через возникшую пропасть. – В этой неприятной ситуации есть одна положительная сторона: мы с тобой теперь не только сестры, но и бабки одному и тому же внуку. – Она опять обняла Изабеллу, а потом женщины выпрямились и так и остались сидеть в молчании, погруженные каждая в свои невеселые мысли.

– Изабелла поведала мне о том, что случилось между Иоанном и ее дочерью, – сказала Алиенора супругу.

Он с утра охотился, но нашел время, чтобы переодеть котту и сапоги, хотя прерывистая царапина на щеке свидетельствовала о его охотничьем азарте, и от него до сих пор пахло по́том. Хромота в тот день была едва заметна, а энергичность, с которой Генрих ходил по комнате, напомнила Алиеноре первые годы их супружества.

– Безмозглый мальчишка! – буркнул он, замедлив шаг возле жаровни. – Юнцам надо перебеситься, но не в своем же доме! Я велел ему исполнить епитимью и предупредил, чтобы в будущем он вел себя поосторожнее. Все это страшно муторно и неприятно.

– Жаль, что никто ничего не замечал до тех пор, пока не стало слишком поздно. Неужели они ничем себя не выдавали?

– Я его отец, а не надсмотрщик! – огрызнулся Генрих. Он сел перед очагом и пошевелил кочергой обгорелые поленья, возвращая к жизни потухший было огонь. – Ее родителям тоже не мешало бы получше присматривать за дочкой, коли им не хотелось, чтобы у нее округлился живот. Где они были? Иоанн говорит, что она соблазнила его, и я вполне могу этому поверить. Это у нее в крови. Мать Амлена была потаскухой, не будем забывать об этом факте.

– Надеюсь, ему ты этого не сказал.

– Не считай меня совсем уж дураком. Он мой брат, и я нуждаюсь в его поддержке. А сейчас он разозлен и несчастен, со мной почти не разговаривает. Думает, что я должен был заковать Иоанна в кандалы и высечь. Ну да ладно, скоро придет в себя. – Генрих отставил кочергу. – Случаются вещи и похуже. На девчонке с радостью женится какой-нибудь граф. У нее хорошие связи, и она доказала, что не бесплодна. Ребенок, если выживет, будет полезен или для Церкви, или для государственной службы. Внебрачным детям высокого рода всегда находится хорошее местечко.