Иван Мытенский - Мне в ад, тебе – в рай: живу для тебя

Про случившееся в монастыре Бертран предпочел сразу забыть. Даже стремительное исчезновение своей ученицы. Сам мужчина, находясь в состоянии неконтролируемой агрессии, не мог никак уследить за перемещениями Серен, отчего мгновенно потерял ее из виду. Бертран только сейчас понял, что каждый из них совершил ошибку: учитель не досмотрел за своей ученицей, а ученица даже не попыталась его как-нибудь остановить. «Мы точно друг друга стоим». – подумал тот.

Спустившись, наконец, Бертран поспешил в головной зал, не упуская из своей головы мысль о том, что Серен могла быть еще там. Навстречу ему, внезапно, вышел один из шахинов. Тот бросил презрительный взгляд своему собрату, однако Бертран не до конца понял смысл такого странного поведения. Его, конечно, многие недолюбливали, но осознано понимали, что иметь с ним дело было бы самой худшей затеей.

Вдруг он услышал насмешливые возгласы, доносившиеся неподалеку. До головного зала оставалось совсем немного шагов, и Бертран был свято уверен, что они исходили именно оттуда. Сразу же возникло нехорошее предчувствие. Бертран заволновался. Крепко держа в руках ножны с мечом, мужчина чуть ли не бегом добрался до железных дверей, которых, что было очень странно, никто не охранял. С силой отперев их, Бертран замер. Глаза задергались. Сердце забилось частыми ударами.

Три могучих шахина столпились над лежащим, словно котенок, человеком, одетым в серо-черное одеяние простого разведчика. Спустя секунду Бертран понял, что лежал не просто человек. Лежала Серен. И то, что она никак не двигалась, вызывало лишь панику.

Собравшиеся в зале в тотчас замолкли, уставившись на незваного гостя. Рослая троица, завидев Бертрана, отступилась от Серен. И тогда он увидел лужу крови, что накрыла собой голову бедняжки. Участилось дыхание, глаза практически не моргали, левая рука сжалась в прочный кулак, правая же – в ножны меча. В сию секунду возникли мысли о смерти девушки. Еще мгновенье и он бросится мстить.

– Пропустил наказание для твоей девчонки. – наблюдавший неподалеку за троицей, «Лидер» смотрел на него беспристрастными глазами. – Наши братья остались довольны. – Бертран молчал. – Она это заслужила. И не тебе мне перечить. Ты не сдержал клятву. Значит, пришла пора платить.

– ВЫ УБИЛИ ЕЕ! – скрепя зубами, прорычал мужчина. – УБИЛИ!

– Разумная плата. Разве я не прав?

Бертран дернулся с места и направился в сторону «Лидера».

Навстречу ему двигались двое стражников, которые должны были охранять вход в зал.

Глава шахинов не дрогнул, лишь пожал плечами, не переставая твердить одно и тоже.

– В том, что произошло, виноват исключительно ты. И если сделаешь хоть один шаг в мою сторону, то сильно об этом пожалеешь. – однако Бертран неумолимо приближался. Он не собирался останавливаться. В его глазах горела ярость. – Остановись, Бертран. По хорошему-же прошу.

Он не слышал своего господина. Увидев перед собой стражников, Бертран избавил трофейный меч от ножен и, перекинув их в левую руку, ждал подходящего момента. И он настал.

Стражники, обнажив топоры и окружив одинокого шахина, собрались напасть одновременно, чтобы сбить противника с толку. Но у них ничего не вышло. Увернувшись от двойной атаки, мечник за долю секунды полоснул шею первому стражнику. Второй же, не до конца осознав потерю своего союзника, замешкался. Бертран воспользовался правом неожиданности. Один удар – один труп. Разобравшись с двумя противниками, Бертран не променял своей истинной цели. Он продолжил сближаться.

«Лидер» взмахнул рукой. Трое здоровых шахинов преградил ему дальнейший путь. Они не были ничем вооружены, но полагались исключительно на свою мощную мускулатуру и численное преимущество. Однако даже это не помогло им остановить Бертрана. Самый высокий из них первым пал в перепалке, оказавшись проткнутым насквозь мечом. Второй лишился обеих рук. Третьему суждено было отправиться в иной мир без головы.

Плюнув в каждого из поверженных шахинов, Бертран, не видя никаких препятствий перед собой, добрался до своей ученицы. Та лежала, будто действительно мертвая. Но коснувшись ее шеи, он почувствовал едва заметный пульс. Серен была еще жива. Бертран понимал, что времени у девушки оставалось все меньше. Вот уже во второй раз.

– Ты совершил большую ошибку, и я это так не оставлю. – «Лидер» смотрел на него непринужденно. Но затем вгляделся в меч, что Бертран до сих пор держал в руке. – Откуда он у тебя? Зачем принес его сюда? Тебе не хватает того оружия, что тебе выдали в услужение? – Бертран не ответил. Убрав меч в ножны, он бросил оружие к ногам господина. – Очень дерзко. Даже очень.

Отрезав при помощи ножа край подола своей туники, мужчина обтянул тканевой полоской голову Серен. После накинул капюшон. Аккуратно взяв избитую до полусмерти девушку на руки, Бертран, развернувшись, направился к выходу. Позади несколько раз раздавался голос главы шахинов. Но учителю было откровенно плевать.

– Я не давал тебе разрешения уносить девчонку. Стой, Бертран. Если покинешь зал – пожалеешь.

И Бертран покинул головной зал, скрывшись за ближайшим поворотом коридора.

– Эхх, сестренка, сколько же у тебя забот. – подумал про себя Эдвард, перебирая старые письма, которые он успел перечитать по несколько раз за последние месяцы. – Мне бы твои проблемы. Хотя нет, таких проблем мне точно не нужно.

Молодой человек, опираясь об основание дальнобойной баллисты, задумчиво потер подбородок. Вгляделся вдаль. Уже наступил рассвет. Первые лучи солнца слепили ему глаза. Прохладный воздух заставлял развиваться на ветру белую рубашку Эдварда. Подобная погода всегда ему нравилась, поднимая настроение и заодно избавляя от натужных мыслей. Только сейчас Эдвард заметил, что его сапоги для верховой езды были обляпаны грязью.

– Проклятие! Забыл почистить.

Чтобы спуститься с башни, необходимо было преодолеть крутую винтовую лестницу. Но Эдварда одолевала лень. Поэтому молодой человек выбрал самый легкий способ: постучав несколько раз пятками сапог по деревяшке. Грязь быстро сползла с обуви. Эдвард радостно вздохнул.

Вдруг прозвенел церковный колокол. Он созывал всех жителей на утреннюю молитву. Но Эдвард не двинулся с места. Вот уже три месяца он не посещал святую обитель. Причин у него хватало.

– Такс. – взяв первый попавшийся свиток, Эдвард раскрыл его. – А, черт! Это про отца… он впервые за полгода вышел на свежий воздух. Как интересно! – это был сарказм, не иначе. Эдвард никогда не питал любви к отцу. Тот, впрочем, аналогично. Поэтому и сослал его подальше от себя, чему Эдвард оказался безумно счастлив. Но, в то же время, и нагонял тоску. Ведь с сестрой тот виделся очень и очень редко. – Что тут еще есть? – продолжил он. – О! Королевский совет. Приняты новые законы, налажены торговые пути, расширена граница с Францией. – Эдвард протяженно зевнул. – Ну и скукота. А что в другом? Вот тут уже поинтереснее! Сестренка обзавелась новыми служанками, обе девушки молодые, с длинными черными волосами, изящными фигурами, утонченными натурами. Прекрасно! Вот бы их увидеть собственными глазами…