Иван Мытенский - Мне в ад, тебе – в рай: живу для тебя

Бертран не ответил. В конечном счете он и не знал точного ответа. Серен поглотило недоумение.

– Учитель!

Мужчина нехотя открыл глаза. Он посмотрел на нее.

– Зря ты сняла капюшон. Габардин отлично защищает от дождя.

– Меня сейчас интересует вовсе не сраный дождь, а моя судьба. Что со мной будет в дальнейшем? Господин, как и ты, несколько раз рассказывали мне о моем будущем, но что оно в себе таит? Какова моя роль в нем?

– Я могу сказать лишь то, что ты и так знаешь. Больше ничего. – Бертран виновато опустил голову. – Прости меня, девочка.

Из глаз Серен потекли слезы, которые, спустя считанные секунды, смешались с дождевыми каплями. Бертран не видел ее лица, однако отчетливо слышал учащающиеся всхлипы.

– Ни за это ты должен извиняться, учитель. Ни за это.

– Серен! – жалобно воскликнул мужчина, подняв голову. – Прошу тебя, не начинай! Это не приведет ни к чему хорошему, как всегда! Прошу тебя!

– Меня мучают воспоминания о тех временах, когда я была еще ребенком. И то, что свалилось на меня буквально за один день.

– Прекрати, Серен!

Пронзительно ахнув, девушка отступила на несколько шагов. Утерев рукой влажное лицо, Серен опечалилась. Она замолкла.

Бертран не спускал глаз с ученицы. Он чувствовал себя полностью виноватым в отношении девушки, но признаваться в этом не собирался по личным причинам. И все же он пристально взглянул на нее, и на сердце стало чуточку теплее.

Ее ухоженные огненно-рыжие волосы напоминали о матери, когда та была еще жива. Зеленого оттенка глаза и вовсе сводили с ума, а розоватые губы придавали ей детский вид. Но все это были мелочи, по сравнению с тем, отчего Бертрану становилось не по себе каждый раз, когда они встречались взглядами. Это был очень даже заметный, зарубцевавшийся протяженный шрам от пореза, который начинался от правого виска и заканчивался в районе подбородка. Историю его возникновения Серен предпочитала никому не рассказывать, но учитель знал горькую правду. Сейчас этот шрам отчасти перестал смущать девушку, однако при общении с незнакомцами часто отдавал воспоминаниями, в основном неприятными.

Молчание прекратилось. Серен смогла кое-как успокоиться и привести себя в порядок.

– Мне необходима твоя поддержка, ведь без нее…

– Я поддерживаю тебя во всех твоих начинаниях. – перебил ту Бертран, смягчив тон. – Я везде тебя сопровождаю, куда бы тебя не отправил господин.

Не проронив ни слова, девушка с угрюмым видом двинулась с места ровными шагами в сторону запряженных лошадей, что покорно ожидали своих всадников. Бертран последовал за ней. Отвязав коня, Серен легонько погладила того по морде, эти прикосновения по мокрой шерстке казались ей незабываемыми. На миг она наслаждалась ими, всего на миг.

– Серен, прошу, послушай меня. – голос учителя еще сильнее смягчился. Девушка не повернулась и продолжала гладить коня. Она хотела расслабиться хоть бы на мгновенье, но позади стоящая личность не позволяла ей этого сделать. – Я знаю, ты сильная девушка. Таких встретить сейчас – большая редкость. Я прошу лишь одного: не навреди себе. Не давай волю своим эмоциям, ведь ты же сама понимаешь, ОНИ тебя погубят. Просто смирись с этим. Судьба бывает к нам немилосердной, нам дают испытания, и если мы их преодолеем, то сможем выжить.

– Смирись с этим. – скрепя зубами повторила Серен. Прекратив гладить коня и сжав сильнее в руке поводья, девушка развернулась. Бертран слегка отступил. Серен выглядела чернее тучи. Ему казалось, что сейчас девушка набросится на него. Но та стояла на месте, удерживая лошадь. – Я ненавижу свою судьбу! Все направлено против меня. Все. Кроме тебя. – глаза вновь наполнились слезами, голос превратился в жалобный. Бертрану стало ее жалко, но он не мог ей помочь. – Я ведь убиваю людей, причиняю им боль… И все это во славу кого?! Состоявшейся мрази с завышенной самооценкой?! – девушка скривилась. – Я совсем расклеилась. Такое ощущение, что еще немного, и я растаю, словно лед при свете солнца. Я не чувствую утешения, в отличие от других. Я чувствую боль. Нанося боль другим, я чувствую то же самое, что и они. Страдания не оставят меня в покое…, никогда не оставят…

Натянув капюшон, девушка взобралась на коня. Бертран всерьез насторожился.

– Что ты делаешь?

Развернув скакуна в сторону севера, всадница лениво оглянулась назад.

– Хочу побыть одна.

– Это опасно! Мы находимся на территории врага! Ты никуда не уйдешь!

– Попробуй остановить меня…

С этими словами она, что есть мочи, помчалась вдаль, не замечая криков учителя остановиться. Не медлив ни секунды, Бертран, взобравшись на своего скакуна, последовал за ней.

Серен скакала к горизонту, не замечая ничего вокруг себя. Все ее мысли твердили одно и то же: подальше от всего. Не обращая внимания на преграды, что стояли у нее на пути, она полностью доверилась интуиции своей лошади. Где-то далеко позади звучал голос учителя, но девушке было все равно. Всадница преодолела очередную преграду в виде нескольких больших валунов. Она не сбавляла скорости. На фоне всего этого Серен захлестнула волна воспоминаний.

Она вспомнила тот день, когда господин лично дал ей поручение: избавиться от одного влиятельного шотландского лорда, который по неизвестной причине перестал доносить ценные сведения о королевской семье. Не удостоверившись наверняка, он приказал убить его, и по возможности его семью в составе жены и маленького сына. Бертран лично настоял на том, что будет прикрывать девушку на этом задании, на что господин дал положительный ответ. В конечном итоге Серен удалось убить лорда, однако жену с ребенком она упустила. Их добил лично Бертран, причем с непомерной жестокостью. Все это девушка видела своими глазами, она слышала их предсмертные крики, видела, как их уже мертвые тела падали на окровавленный пол. Она ужаснулась, ведь если бы не Бертран, ей пришлось это сделать самой, чтобы не оставлять свидетелей. Оставшиеся в живых, свидетели могли создать немало проблем. Поэтому от них всегда избавлялись. Каждый своим способом. Бертран выбрал самый жестокий. Серен никогда бы себе этого не позволила и тем более не простила. Когда все было закончено и нужно было отчитаться перед господином, Бертран заступился за свою ученицу и ее не наказали.

Вслед за одним воспоминанием тут же пришло и второе. Серен вспомнила еще одно поручение, итог которого сильно повлиял на психику девушки. Еще несколько жертв, но теперь все они были убиты от ее руки, причем одна из жертв, совсем молоденькая селянка лет одиннадцати, была до смерти забита камнем, что Серен нашла неподалеку. В неконтролируемом состоянии гнева она со всей силой наносила мощные удары камнем по лицу бедной девочки, не давая даже намека на милосердие. Несколько десятков таких ударов и от ее прежнего лица не осталось ничего, лишь огромные вмятины, перепачканные кровью и грязью. Ужасно невыносимое воспоминание, а других у Серен и не было.