Array Имруулькайс - Любовная лирика классических поэтов Востока

Если на мою могилу не прольются слезы милой,
То моя могила будет самой нищею могилой.

Если я утешусь, если обрету успокоенье, —
Успокоюсь не от счастья, а от горечи постылой.

Если Лейлу я забуду, если буду стойким, сильным —
Назовут ли бедность духа люди стойкостью и силой?

Клянусь я тем, кто дал тебе власть надо мной и силу,
Тем, кто решил, чтоб я познал бессилье, униженье,

Тем, кто в моей любви к тебе собрал всю страсть вселенной
И в сердце мне вложил, изгнав обман и обольщенье, —

Любовь живет во мне одном, сердца других покинув,
Когда умру — умрет любовь, со мной найдя забвенье.
У ночи, Лейла, ты спроси, — могу ль заснуть я ночью?
Спроси у ложа, нахожу ль на нем успокоенье?

К опустевшей стоянке опять привели тебя ноги.
Миновало два года, и снова стоишь ты в тревоге.

Вспоминаешь с волненьем, как были навьючены вьюки,
И разжег в твоем сердце огонь черный ворон разлуки.

Как на шайку воров, как вожак антилопьего стада,
Ворон клюв свой раскрыл и кричал, что расстаться нам надо.

Ты сказал ему: «Прочь улетай, весть твоя запоздала.
Я узнал без тебя, что разлука с любимой настала.

Понял я до того, как со мной опустился ты рядом,
Что за весть у тебя, — так умри же отравленный ядом!

Иль тебе не понять, что бранить я подругу не смею,
Что другой мне не надо, что счастье мое — только с нею?

Улетай, чтоб не видеть, как я умираю от боли,
Как я ранен, как слезы струятся из глаз поневоле!»

Племя двинулось в путь, опустели жилища кочевья,
И пески устремились к холмам, засыпая деревья.

С другом друг расстается — и дружба сменилась разладом.
Разделил и влюбленных разлучник пугающим взглядом.

Сколько раз я встречался на этой стоянке с любимой —
Не слыхал о разлуке, ужасной и непоправимой.

Но в то утро почувствовал я, будто смерть у порога,
Будто пить я хочу, но отрезана к речке дорога,

У подруги прошу я воды бытия из кувшина,
Но я слышу отказ; в горле жажда, а в сердце — кручина…

«Ты найдешь ли, упрямое сердце, свой правильный путь?
Образумься, опомнись, красавицу эту забудь.

Посмотри: кто любил, от любви отказался давно,
Только ты, как и прежде, неверной надежды полно».

Мне ответило сердце мое: «Ни к чему руготня.
Не меня ты брани, не меня упрекай, не меня,

Упрекай свои очи, — опомниться их приневоль,
Ибо сердце они обрекли на тягчайшую боль.

Кто подруги другой возжелал, тот от века презрен!».
Я воскликнул: «Храни тебя бог от подобных измен!».

А подруге сказал я: «Путем не иду я кривым,
Целомудренный, верен обетам и клятвам своим.

За собою не знаю вины. Если знаешь мой грех,
То пойми, что прощенье — деяний достойнее всех.

Если хочешь — меня ненавидь, если хочешь — убей,
Ибо ты справедливее самых высоких судей.

Долго дни мои трудные длятся, мне в тягость они,
А бессонные ночи еще тяжелее, чем дни…

На голодного волка походишь ты, Лейла, теперь,
Он увидел ягненка и крикнул, рассерженный зверь:

«Ты зачем поносил меня, подлый, у всех на виду?»
Тот спросил: «Но когда?». Волк ответствовал: «В прошлом году»

А ягненок: «Обман! Я лишь этого года приплод!
Ешь меня, но пусть пища на пользу тебе не пойдет!..»

Лейла, Лейла, иль ты — птицелов? Убивает он птиц,
А в душе его жалость к бедняжкам не знает границ.

Не смотри на глаза и на слезы, что льются с ресниц,
А на руки смотри, задушившие маленьких птиц».

Целую след любимой на земле.
Безумец он! — толкуют обо мне.

Целую землю — глину и песок, —
Где разглядел следы любимых ног.

Целую землю — уголок следа.
Безумец я, не ведаю стыда.

Живу в пустыне, гибну от любви.
Лишь звери — собеседники мои.

Любовь меня поймала, увела
Как пленника, что заарканен с хода,
Туда, где нет ни крова, ни тепла,
Ни племени, ни стойбища, ни рода,

Ни тьмы, ни света, ни добра, ни зла
И мукам нет конца и нет исхода.
Горю, сгораю — медленно, дотла.
Люблю — и все безумней год от года!

Всевышний, падаю во прах
перед каабой в Мекке.
В твоей нуждаюсь доброте,
защите и опеке.
Ты правишь небом. Ты царишь
над всей земною твердью.
Надеюсь только на тебя,
взываю к милосердью.
Любимую не отнимай,
яви такую милость!
Ведь без нее душа пуста,
вселенная затмилась.
Она — единый мой удел,
не ведаю иного.
Твой раб любовью заболел —
не исцеляй больного!
Ты можешь все. Не отступай
от воли неизменной.
Любимую не отнимай.
Она — твой дар бесценный.
Она — моих бессонных мук
причина и основа.
Она — безумный мой недуг.
Не исцеляй больного!
Я все забуду — племя, род,
заветный дым кочевья.
Любимую не отнимай,
не требуй отреченья.
Ты сам, всесильный, повелел
любить, не зная меры.
Зачем от верного слуги
ты требуешь измены?
Ты пожелаешь — я уйду
от искушений милых,
Но от любимой даже здесь
отречься я не в силах.
В любви не каюсь даже здесь,
безумец, грешник слабый,
В священном городе твоем,
в пыли перед каабой.

В мире нездешнем,
в раю, где повсюду покой,
Души влюбленных
томятся ли здешней тоской?
Прах — наша плоть,
но дано ли нетленному духу
Вечно пылая,
терзаться любовью людской?
Очи усопших не плачут,
но в мире нездешнем
Слезы влюбленных —
бессмертные! — льются рекой!

Я болен любовью,
моя неизбывна тоска.
Беда моя — рядом,
любимая так далека.

Теряю надежду,
живу, привыкая к разлуке.
Молчит моя милая,
видит во мне чужака.

Я словно птенец,
угодивший нечаянно в сети.
В плену его держит
незримая злая рука.