Вячеслав Богданов - Самое дорогое

На деревне умер садовод.
На деревне в трауре народ.
Не в больнице умер он в бреду,
А в колхозном утреннем саду.
Был старик ничем не знаменит,
По утрам любил махрой дымить
И смотреть,
Когда в саду шмели,
Загудев,
Как спутники Земли,
Огибали круглые плоды
И садились плавно на цветы.
На деревне умер садовод.
На деревне в трауре народ.
Прожил он не много — шестьдесят...
Сколько яблонь в мире шелестят...

Не в больнице умер он в бреду,
А в колхозном утреннем саду.
Незаметный, разводил сады,
Не имел наград он за труды,
А нашел его на цветнике
Внук, сжимая яблоко в руке...

Хочу весны и тишины — до звезд,
От долгих верст окреп
И притомился.
Из всех покоев
Я люблю погост,
Что за селом
В деревьях притаился.
Березы там — как белая молва
О людях тех,
Что на земле гостили.
А по крестам
Стекает синева
И закипает травами густыми.
И с детских лет я чту,
Как торжество,
Небес с землей извечное слиянье.
И ощущаю кровное родство
С могилами,
Где спят мои селяне.
...Была война,
И острием беды
Морозы шли сквозь стены,
Словно гвозди...
В печах горели крыши
И сады,
Но все ж топор не звякнул на погосте...
В моем селе степей и васильков,
Когда война пожаром отметалась,—
Не только работящих мужиков —
И деревца в округе не осталось.
В село весна врывалась напролом,
Но спотыкалась о пеньки у дома...
И лишь погост —
Зеленым островком
Летел на вечных крыльях чернозема...

Дымился день
Под солнцем жарким.
Металась пыль седая
Зло...
И в небесах,
Подобно танкам,
Сходились тучи
Тяжело...
Звеня,
От первого раската
Качнулась даль,
Качнулась высь...
И, как спортсмены
Перед стартом,
Ржаные стебли
Напряглись...
Березы
Выпрямились юно,
Затрепетали горячо,
Когда по струям,
Как по струнам,
Метнулся
Огненный смычок...
И не скрывали люди
Радость,
И к ним
Весенние грома
Несли
Сердечные заряды
И пробуждение ума...
А дождь шумел свежо
И круто,
Как и до нас
В далекий век...
Должно,
В такую вот минуту
Проснулся в предке
Человек...

Столпились бабы шумно у калитки,
Они сошлись по случаю сюда:
Связав свои нехитрые пожитки,
Мать уезжает в город
Навсегда.
Ее сыны живут в краю далеком,
В больших домах просторно
И светло.
Ей, десять лет прожившей одиноко,
На старость дом покинуть тяжело.
Где никогда не видела замены,
Везде сама:
И в поле
И в дому,—
Все это знают каменные стены,
Да только не расскажут никому...
Она стоит среди узлов понуро,
Ей горьких слез,
Я знаю, не сдержать,
Ведь даже людям проданные куры
И те пришли в дорогу провожать.
Вот ночь придет,
И дом, наполнясь мраком,
Стоять гробницей будет на горе.
Из-под ворот не выскочит собака,
И петухи не крикнут на заре.
И в зимний праздник дорогие гости
Здесь не придержат лошадей лихих.
А мужики вгоняют в двери гвозди,
Как будто в сердце забивают их.
Но я прошу товарищей,
Знакомых,
Хотя тропинка зарастет сюда,
Не забивайте окна в нашем доме,
Пускай он зрячим будет, как всегда!..

Мой добрый конь,
Не порти борозды,
Тяни свою,
Как подобает,
Соху.
Ты потрудись,
Я дам тебе обсохнуть,
Поставлю корм
И принесу воды.
Ты привыкай к седелке,
Хомуту...
Тебе в раздольях
Травяного луга
Не снилась,
Вижу,
Тяжкая подпруга
И удила холодные во рту.
А видел я,
Когда луга свежи,
Когда зарей
Распахнута долина,
Когда ты,
Шею выгнув лебедино,
Скакал навстречу верстам
Для души.
И, доскакав
До зыбкого пруда,
О берег бил
Неистово копытцем,
Но, сунув морду
В гриву кобылицы,
Ты в час такой
Смиренен был
Всегда...

Теперь в упряжке
Рвешься на дыбы
И мечешься,
Как будто
От удушья.
Но две оглобли,
Как конвойных ружья,
Стоят на страже
У твоей судьбы...

Угомонись,
Неугомонный конь!
Артачиться,
Как видишь,
Бесполезно.
Удил вовек не перегрызть
Железных
И не порвать
Жестокую супонь.

Ты с хомутом смиришься
Навсегда.
Но только вот
До боли
Будут сниться
Весенний луг,
Гнедая кобылица
И ты,
Летящий к берегу пруда...

Желтым стоном
В октябре простонет
По лесам
Прощальная листва,
И в объятья полевых просторов
Упадет дождями синева.
Прослезится
На корню капуста,
Из-за веток вытают дома...
С плеч осенних
Золотая усталь
Скатится богато в закрома...
Встанет утро из густых туманов,
И в разгуле солнца
И ветров
Будет степь казаться океаном
И стога —
Как головы китов.
Разбредутся по жнивью коровы,
Собирая время на рога...
И однажды лягут в изголовья
К нашим думам
Чистые снега!..

Вызрели весенние дожди:
Ягодой, пшеницею, картошкой,
Пахнет буйно свежею морошкой.
Распластался август на пути.
Яблоки румяные в саду —
Яблони от тяжести присели.
И, подобно детской карусели,
Кружит,
Кружит голубь на виду.
Вкрадчивость осенняя уже
Слышится мне в птичьем переклике.
Все равно от поздней земляники —
Заревая песня на душе.
Ты причастен к яблони, овсу.
Как не петь,
Когда земля богата!
В чистом небе самолет крылатый
Белую оставил полосу.
Самолет ушел,
Ты проследи —
Полоса так долго тает бледно.
Все на свете не живет бесследно:
Ни костры, ни травы, ни дожди...
Человек оставит в жизни след,
Как дорога ни была б плохою.
Пусть бежит,
Как клубни за сохою,—
Зрелость,
Зрелость до заката лет...

Выплывают, дали серебря,
Медленные звезды сентября,

Задрожали яблони в саду,
Водят ветры осень в поводу.

О зеленый пламень сосняка
Чешут клены рыжие бока.

Ой ты, осень, золотая быль!
Вышел месяц, сгорбился бобыль...
Он глядится старчески в реку,
Опершись на желтую клюку...

А вдали, на убранных полях,
Закружился вечер в лемехах...
И по росам дымной борозды
Краток путь до молодой звезды...

Веселая, сквозная, продувная,
Пришла она — осенняя пора.
На стол легла горячим караваем,
Листвою закружилась у двора,
К стене прижалась красною рябиной.
Пришла,
Пришла, деревья не щадя,..
С пугливой суетою воробьиной
И с серостью настырного дождя.
Родной сентябрь!
До радости, до пенья
Своим лучом прощальным обогрей!
О добрый месяц моего рожденья,
Меня всегда ты делаешь добрей.
Я никакой обиды не припомню
И никому беды не причиню,
А лишь уйду к березам через пойму
И поклонюсь серебряному дню.
И станет память чище и милее
О городе, заводе, о руде...
И закипят в душе,
Как муравейник,
Былые дни, прожитые в труде...