Вячеслав Богданов - Самое дорогое

Друзья мои!
Вы завтра без меня
Уйдете ввысь,
Под всполохи
И рокот.
Я вас найду
По россыпям огня,
Монтажный труд —
Он виден так далеко...

Каждый день идут дожди сурово.
Заслезились думы и глаза.
Залегло несказанное слово,
Где с землей сомкнулись небеса.
Слово,
Слово — дальняя жар-птица!..
На каком искать его пути?
И с небес к нему не опуститься,
По земле к нему не подойти...
Погляжу во все концы без страха
И спрошу,
Как самый давний друг:
— Подскажи,
Ты слышишь, славный пахарь,
Подскажи, известный металлург?! —
Перед правдой — слово не уроним!
Добывая слово,
Словно честь...
Чтоб его,
Как яблоко с ладони,
В час усталый людям преподнесть...

Развел в пути я множество костров
И в час прозренья для себя приметил:
Раскроен мир на тысячи ветров,
Есть ко всему попутный в жизни ветер.
Есть ветер зла,
Есть ветер суеты,
Попутный ветер к зависти,
Бессилью...
О, сколько душ они перебесили
И никому не дали доброты!
Я сам стоял когда-то на ветрах...
И по крови упрямый от рожденья,
Хоть падал я,
Но, презирая страх,
Оставил сердцу ветер восхожденья.
Он дует в грудь
И замедляет бег,
И высекает ранние седины...
Но зарубил я для себя навек —
Не верь ветрам,
Что дуют резво в спину!
Они тебя закрутят,
Заведут,
Куда и сам ты никогда не метил...
Острей чутье, когда идешь на ветер,
Хоть путь тяжел,
Подъем к вершине крут.
Но ты придешь к вершине
бездорожьем.
И крылья даст упрямству высота.
И сам увидишь, к твоему подножью
Так подхалимски, жалостно, ничтожно
Прилипли зависть, злоба, суета...

Расцвела агава в южном парке,
Цвет фонтаном заструился ярким.
Тридцать лет всего живет агава
И цвести лишь раз имеет право.
Только раз —
Цвести высоким цветом,
Увядая навсегда при этом.
Как ее возвысила планета —
Умереть от собственного цвета!

Я помню день —
Снег таял на асфальте,
Плелись ручьи неведомо куда.
И было это
В давнем-давнем марте,
Которого не будет никогда.
На площади бурлило воскресенье,
У зимушки прощальной на краю...
Я в этот день,
По-доброму весенний,
Навек запомнил молодость твою.
Тогда в любви я на скамье признался.
Ты рассмеялась до жестоких слез.
Я удержать смешно тебя старался,
Так, как реку апрельскую мороз...
Да, было так!
...Земля года листала...
И средь людской
Весенней суеты
Я в женщине прохожей
И усталой
Вдруг уловил прощальные черты.
Твой карий взгляд —
По-прежнему он властен.
И молния, застывшая на лбу...
В каком окне ты зажигаешь счастье,
На чьих руках возвысила судьбу!
А может, так случилось все иначе?
Припомнив ту разлуку по весне.
В каком окне, меня увидев, плачешь!
И в чьих руках тоскуешь обо мне!..
И вытаяли губы,
И ресницы,
Любовь моя...
На площади скамья...
И лишь тебе не двадцать
И не тридцать...
И бог тебе за молодость судья!

Я помню день —
Снег таял на асфальте,
Плелись ручьи неведомо куда.
И было это
В давнем-давнем марте,
Которого не будет никогда...

А к вечеру, как видно, будет дождь,
Хоть полдень был по-летнему
хорошим.
И ты ко мне захочешь — не придешь.
Я от тебя
Грозою отгорожен.
Шумит,
Шумит веселая ветла
И на ветру заигрывает с вязом.
Любовь к тебе
На сотни лет светла.
Кружусь,
Как спутник,
Что с Землею связан.
...Дождь убежит под радугу с горы,
Под солнцем травы влажно заалеют.
И нас березы — белые костры —
В зеленом доме тишины
Согреют.

Звезда,
Звезда,
что смотришь так печально?
Оставь нам
тайны добрые свои!
Ко мне любовь
Дорогой изначальной
Опять пришла сквозь сумраки мои.

О, этот день,
Каким ты богом послан?
Моя любовь ушедшая — горька!
Давно душа до донышка промерзла,
Как в январе усталая река.

Любовь, любовь, твое какое дело
До прошлого?
Пожалуйста, не тронь!
А может быть, ты просто залетела,
Как бабочка ночная на огонь?!

Расплакалась:
— Прости меня,
Я верю!
И новым жаром душу обожгло.
Бурлит река
И размывает берег,
И на сто верст
По-звездному светло...

Я живу
На озерном Урале,
Ты живешь
На великой реке,
От моей
Полуночной печали
Почернело
Кольцо на руке.
Упаду,
Как ослепшая птица,
Путеводной не видя
звезды.
Из какого резного
копытца
Выпить мудрость
Волшебной воды!
Доживу без любви
И без ласки
И тебя
Никогда не дождусь.
Все равно,
Как царевич из сказки,
Я однажды тебе
Пригожусь.
Ты очнешься,
Но будет уж поздно,
Слишком жизнь у людей коротка.
Укачает
Упавшие звезды
Голубая
Речная тоска.

Дождь отшумел,
Отбарабанил,
Увел грозу по небесам.
Пропах и хвоей и грибами
Уральский август по лесам,
Притихли буйные озера.
А за озерами вдали
От высоты прогнулись горы
И, как верблюды, побрели.
Бредут спокойно, величаво,
Нелегок их извечный труд,
Несут они — Европу справа,
А слева — Азию несут...

Отгуляет зима по Уралу
На своем белоногом коне,
И опять
Как ни в чем не бывало
Заторопится юность ко мне.
Заторопится дождиком,
Громом,
Майским лугом
Взойдет надо мной...
И под парусом
Белым черемух
Поведет стороною родной.
Поведет по равнинам,
Озерам,
Тишиной приласкает в краю,
Где о наши
Скуластые горы
Точит молния
Саблю свою.
Там рога запрокинули лоси,
Шаг далеко заслышав чужой...
По озерам
Прошедшая осень
Карасиной рябит чешуей...
Там,
Тревожа окрестные села,
Зазывает огнями завод
И в чащобах,
Как мудрый геолог,
Ищет клады уральские крот.
Тянут ветры сквозные из леса
Запах липы в озерную синь.
Здравствуй, край
Красоты и железа —
Молчаливая гордость Руси!

Стоял июль, жарой распятый,
На желтом фоне спелой ржи.
В дали усталой и горбатой
Качались слепо миражи.
Расставшись с речкой и деревней,
Так довелось однажды мне.
Под тишиной небес полдневных
С полями быть наедине.
Для сердца так необходимо
Ветрами родины вздохнуть...
И после домен, коксохима
В таком просторе утонуть.
Хлеба готовились к покосу.
И у тропинок полевых
Я рвал колючие колосья
И растирал в ладонях их.
И как неписаная повесть
Была мне миром вручена —
Колосьев колкость
И медовость
Янтарно-звонкого зерна.
Судьбой мне вверено до гроба
По праву сердца и сельчан
Земную славу хлеборобов
Роднить со славой заводчан!