Франциска Вудворт - Песнь златовласой сирены. Сила Земли

До кабинета ректора добралась без проблем. Дорогу я помнила, и встречных людей с утра попадалось немного. На меня мало кто обращал внимание. В приемной секретарь даже не спросила, по какому поводу я пришла, и сразу проводила в кабинет. Меня ждали?!

Ректор при виде меня оторвался от бумаг и радушно улыбнулся.

– Лоран? С чем пожаловал? – Жестом он пригласил меня присесть в кресло.

«Ко мне приходили из бухгалтерии по поводу оплаты услуг брейда», – написала я и передала ему листок.

– Ох уж эта бухгалтерия, – вздохнул ректор. – Опять с бумагами что-то напутали. Не беспокойся, деньги будут списаны с личного счета его высочества.

«Так просто? И всего делов?» – удивилась я, расслабляясь.

Хотела подняться, но ректор меня удержал:

– Подожди. Раз уж ты здесь, хотел с тобой поговорить. – Я села в кресло и настороженно посмотрела на него.

Ректор побарабанил пальцами по столу, изучая меня взглядом, а потом проникновенно спросил:

– Лоран, наверное, тебе не совсем удобно полностью финансово зависеть от его высочества?

На что он намекает? Я смотрела на ректора, пытаясь понять, к чему он затеял этот разговор.

Не дождавшись от меня реакции, он продолжил:

– Знаешь, особенно одаренных адептов наша Академия обучает за свой счет…

Я смотрела на него непонимающе. А какое отношение имею к этому я? Совсем недавно они в моих способностях сомневались, и к тому же как опекун Харн оплачивает мое обучение.

– Конечно, его высочество все расходы за твое обучение взял на себя, – как бы отвечая на мои мысли, подтвердил ректор, – но существует еще и стипендия…

Ничего не понимаю! Я думала, что стипендию получают те, за кого платит государство. В эту категорию я не попадала и на стипендию не рассчитывала.

– Она у нас немаленькая и хватает на удовлетворение нужд молодых людей.

Замечательно, но как это касается меня?! Ректор написал сумму и протянул мне лист бумаги. Мои брови поползли вверх. Это же примерно наша выручка с дядей за полгода!

– Наша месячная стипендия для одаренных адептов, – улыбнулся ректор.

Я вернула лист, пребывая в замешательстве. Ясно, что он к чему-то меня подводит, иначе не заливался бы соловьем, но я не понимала, к чему. Наживку он продемонстрировал, так и хотелось сказать: «Давайте ближе к делу!»

– Лоран, как перспективному адепту наша Академия могла бы из собственных источников назначить тебе стипендию…

А что взамен? Даже я была не настолько наивна, чтобы не понимать, что ректор действует не по доброте душевной.

– Думаю, ты удивлен таким предложением, – заметил ректор. – Я объясню. В наших стенах обучаются сильнейшие маги, и к нам часто обращаются за помощью. Наши адепты проходят практику во всех уголках империи, помогая людям. – Он сделал паузу, давая мне время проникнуться этим фактом. – Адепты, кто платит за свое обучение сам, вправе выбирать, где им проходить практику и нужны ли им вообще эти практические занятия. Ух ты! Я таких нюансов не знала. Харн не упоминал ничего об этом.

– Лоран, у тебя интересные способности и редкий амулет, умеющий поглощать магическое воздействие. Как ректор, я понимаю, что есть множество мест, где твои возможности могли бы принести пользу людям. Подписав договор с Академией, ты будешь получать стипендию во время обучения, а взамен согласишься проходить практику в тех местах, куда мы тебя направим.

И в чем подвох? Я поняла, что Харн может избавить меня от прохождения практики. Но надо ли мне это? Если я собираюсь впоследствии обрести независимость, то практические занятия мне необходимы. Ведь во время их набираешься опыта, заводишь знакомства. Многих магов приглашают на работу туда, где они проходили практику. Чем плохо? Это Харн принц, и о карьере ему думать не надо.

«Можно мне прочитать договор?» – написала я.

Ректор услужливо протянул мне листы бумаги, и я углубилась в изучение.

На первый взгляд все было так, как озвучил ректор. Академия ежемесячно выплачивает мне стипендию, а за это вправе направить меня проходить практические занятия в места по их выбору. Вот только знакомые торговцы всегда говорили, что надо обращать особое внимание на мелкий шрифт, а в этом договоре он был. Когда же я прочитала, ЧТО им написано, то ректору повезло, что я не могу говорить.

При неудачной практике я, оказывается, должна была платить Академии неустойку, размер которой определяла сама Академия! При отказе от практики – неустойка, раз в десять превышающая саму стипендию. По всему выходило, что и после окончания учебы Академия оставляет за собой право прибегать к моим услугам, и отказать им я не могу. Так же они оставляют за собой право выбрать для меня место моей дальнейшей работы. То, что я должна буду отчислять им процент от будущих своих доходов, вообще ни в какие ворота не лезло.

Я гневно взглянула на ректора, и с его лица сползла доброжелательная улыбка. Вернув договор, я встала.

– Лоран, объясни, в чем дело? Это типовой договор. Покажи, что тебя не устроило, и мы обсудим эти пункты, – поднялся с места ректор.

Типовой?! Что-то я сомневалась в этом. Взяв договор, я вычеркнула все, что меня не устраивало, и крупными буквами написала срок договора – 1 ГОД.

– Но позволь! – возмутился ректор, прочитав все исправления. Увидев мое непреклонное лицо, взял себя в руки и уже спокойно предложил присесть и обсудить детали.

Ректор согласился убрать штрафные санкции в случае неудачной практики. Абсурд! Какие штрафные санкции? Рассуждая здраво: я на первом курсе, Академия должна давать задания мне по силам и максимум, что должно меня ждать при неудаче, – это пересдача. Разве не так? Решили, что при отказе от практики без весомой причины я лишаюсь стипендии, но никакой неустойки не плачу. Обсуждать остальные пункты я наотрез отказалась, и как бы меня ректор ни убеждал, что плохого он не посоветует и с его опытом ему лучше знать, где более всего пригодятся мои способности, я отказала Академии в праве выбирать место моей дальнейшей работы и, конечно же, никакого процента с доходов платить им не собиралась. По поводу срока договора ректор сражался, как лев, но я была неумолима.

«Посмотрим, каким будет наше сотрудничество, и если останемся довольны друг другом, договор всегда можно продлить», – написала я ректору. Было боязно надолго связывать себя обязательствами. Еще неизвестно, как Харн на все это отреагирует.

Ректор промокнул вспотевший лоб белоснежным платком и позвал секретаря, попросив подготовить новый договор со всеми исправлениями. Когда его принесли, я взяла свой экземпляр и еще раз перечитала. Вроде все так. Дойдя до последней страницы, задохнулась от возмущения. Да что же это такое?! Срок договора значился не на один год, а на все время обучения.