Елена Звёздная - Настоящая черная ведьма

Грехен собирается замуж за белого мага? Мир сошел с ума или я чего-то не понимаю?! Впрочем, идея мне понравилась сразу, в конце концов, мэтр Октарион от меня отстанет и жить сразу станет лучше.

— Он настойчивый, — черная ведьма улыбнулась снова, — настоящий мужчина. Почему ты удостоила вниманием другого… Зигфрид слабее. — Или, — палец ведьмы длинным черным ногтем коснулся моей руки, — договор с демоном?!

А какая черная ведьма не имеет договора с демоном?! Риторический вопрос. Без договора мы не получаем доступ в преисподнюю, соответственно, не имеем хранителя источника. Просто договора бывают разными. Мой демон, к примеру, требовал, чтобы я детей завела пораньше, а не к сорока годам, как у нас полагается. Нормальное требование, и хуже бывают. К тому же требовал неспроста — это же у демонов народная забава — чья ведьма быстрее верховной станет. А сила к нам с родами приходит.

— Договор с демоном, — утверждающе произнесла Грехен.

И тут же продолжила:

— Одного я не могу понять, к чему тебе было спасать эту, — кивок на застывшую без движения Люсинду, на ресницах которой блестели слезы.

Все понимает и слышит, а дернуться, как и я, не может?

— Все планы порушила, — скривилась старая ведьма.

Я, скосив глаза, смотрела на Люсинду. Та указала взглядом на корзинку Мадины.

— Что там? — заинтересовалась Грехен, повернув голову.

В этот миг Люсинда вдохнула, впитывая в себя частичку силы черного источника Грехен и… И ничего! Зеленые искорки, вспыхнувшие было вокруг ведьмы, задохнулись кроваво-красными и осыпались на пол.

— Ай-яй-яй, Люсинда, — Грехен расхохоталась, — ты и в правду ничего не помнишь.

То есть Люсинда попыталась колдовать, но что-то погасило черный источник. Что-то…

Нет, ни одна уважающая себя черная ведьма даже не попытается белой силой воспользоваться — мы испытываем к ней брезгливость с рождения, это все равно что пить из грязной навозной лужи, в то время как дома тебя ждет полный кристальной прохладной воды колодец, но… когда речь идет о выживании, не до выбора. И я потянулась к черному источнику Грехен, вдохнула его силу, попыталась снять оковы и…

Зеленые огоньки черной магии вмиг сменились голубоватыми, присущими истинно белой. А из всей белой магии я овладела всего одним заклинанием… к моему дикому сожалению.

— Заставишь меня влюбиться в дерево? — язвительно поинтересовалась Грехен.

Тьма!

Хмуро посмотрев на ведьму, я собралась с силами и, превозмогая оцепенение, с трудом выговорила:

— У меня не было выбора!

Глаза Грехен полыхнули зеленью, и, подавшись ко мне, она прошипела:

— Мэр должен был сдохнуть, Телль! Сдохнуть там, в битве с недоучкой, а не срывать мне все планы!

С трудом криво улыбнувшись, ответила:

— Я так и поняла.

О том, что я в тот миг вообще ничего не понимала, просто хотела его спасти, говорить не стала. Да и в целом пусть думает, что я умнее… Хоть какое-то чувство самоуважения у меня останется. Ибо до крайности неприятно, что вот так бездарно попала в ловушку к старой ведьме. А ведь могла бы сообразить! У Мадины были проблемы — она помчалась к этой карге за советом. У Люсинды возникли сложности с орденом Света — та же история, собралась, записку оставила и к этой змее подколодной отправилась. И ведь извозчик прямо сказал — ни Мадина, ни Люсинда к особняку Амански не ездили, что же стоило мне остановиться и головой подумать. Головой, а не… другим местом, которое к холодной логике отношения не имеет. И ведь ответ был на поверхности, он был более чем очевиден, так почему я поверила, что во всем виноват студент-недоучка?!

— Не ожидала, что ты прибегнешь к белой магии. — Грехен откинулась на спинку стула, задумчиво глядя на меня.

Ради Джонатана? Легко. Ради жителей Бриджуотера тоже. И пусть это отвратительно и мне до сих пор противно, но выхода действительно не было — не влюби я белого недоноска в дерево, Вегард бы погиб. Возможно, удалось бы спасти остальных, в конце концов, и белые маги подоспели, но моего мэра в живых бы уже не было бы, студент с сорванной печатью оказался слишком силен.

— Так почему ты спасла Люсинду, Телль? — вернулась к уже заданному вопросу Грехен.

Я чувствовала, что могу ответить, сил бы хватило, но какой смысл?

— Ты ощутила, что выпив Люсинду, твой враг станет сильнее?

Я даже не ощущала, что у меня есть враг. И мысли не было.

— Да, — Грехен скривилась, — ты оказалась умнее, чем я полагала.

Глупее, но не будем об этом.

— Ты и мэр… — протянула старая ведьма. — Два просчета, которые испортили мне все дело…

Она постучала ногтем по столу, усмехнулась и бодро продолжила:

— Ну да ничего, мэтр Октарион все исправит!

Скептически выгнув бровь, я ждала продолжения ее слов. И дождалась.

— Утром, — Грехен улыбнулась, — он придет в твою лавку и получит… — драматическая пауза, — меня.

Не сдержавшись, я хмыкнула.

— Ты вовсе не против? — уточнила старая ведьма.

— Только за, — ответила я, думая, что белый маг и Грехен друг друга стоят.

И к слову — славная выйдет парочка. Оба насквозь лживые и подлые.

— Благословение требуется? — ядовито поинтересовалась, впитывая в себя отвратительную белую магию и готовясь нанести удар.

Да, я всего одно заклинание знаю, но мне будет вполне достаточно этого для удара.

Грехен не менее ядовито улыбнулась в ответ. Затем взяла чашку и сделала медленный глоток, пристально глядя на меня… И белый источник стал недоступен! Вмиг! Тьма!

— Меня всегда умиляло то, как белые и черные сопротивляются до конца, — усмехнулась Грехен. — Со смертными проще, они сдаются почти сразу.

Зря ты так, знаю я одного смертного, который и белых, и черных за пояс заткнет.

— К слову, на днях господин мэр обязательно навестит меня, — внезапно сказала Грехен.

У меня похолодели пальцы.

— Не знаю, что именно ты сделала, но до господина Вегарда уже дошел слух, что я могу решить его маленькую неприятность с лошадьми. Как думаешь, скоро этот смертный явится просить о помощи?

Никогда!

Мэр — он не я, и он умен. Кто-кто, а он точно к этой змее престарелой не придет! Потому что умный. И догадливый. И не верил ей с самого начала. И умный… кажется, я об этом уже думала. И бесит всех, даже эту старую ведьму. И он не Арвейн, он сразу поймет, что что-то не так, и даже если я погибну, выведет старую каргу на чистую воду.

Если я погибну… Впервые пришло в голову осознание этого пренеприятного факта — я погибну. И Дохрай тогда тоже. Гардэм выживет, он к белому источнику привязан, он останется, а вот Дохрай в преисподнюю вернется тенью. Тьма! И все из-за моей глупости! Как я могла?! Джонатан ведь сразу сказал — Грехен в деле замешана, что стоило прислушаться? Пресловутая вера в то, что плохие всегда белые? Чем я вообще думала?!