Эльвира Плотникова - Игра в дракошки-мышки

– Что вы собираетесь с ней делать?

– Ты нагле-е-ец, – хохочет учитель. – В твоем положении – и задавать такие вопросы!

– Вы не заставите ее силой. А я знаю как.

– И как же, мой мальчик?

– Вы пообещаете мне, что я буду рядом с ней.

Три удара, один за другим. Хлесткие, вспарывающие кожу. Дикая боль, которую невозможно терпеть. С хриплым стоном падаю набок.

– Сядь прямо!

Подчиняюсь приказу. Успеваю заметить капли крови на белом полу. Кривлюсь и сплевываю. Прикушенная губа тоже кровит.

– Ты все еще хочешь выставлять мне условия, мой мальчик?

– Да. Я хочу быть рядом с ней. Всегда.

– И почему же?

– Она похожа на Милу.

Кажется, мне удалось его удивить. Учитель не бьет. Задумчиво смотрит на меня, вертит в руках кнут.

– Допустим. И что из того?

– Неужели вы еще не поняли, как я любил сестру? – Выплевываю эти слова вместе с горечью и кровью. – Или я прошу о многом? Вы можете сломать ее и потерять навсегда. У девочек такая хрупкая психика!

Последние слова попадают точно в цель. Учитель выслушает меня, но сначала будет проверка, а потом – порка.

– Будешь сопротивляться?

– Буду. Терпеть не могу, когда кто-то копается в моей голове.

– Тебе же нечего скрывать?

– Вот и проверяйте.

– Ты сам напросился на этот урок, мой мальчик.

Ледяная рука сжимает горло. Учитель не двинулся с места, использует психокинетику. Мне от этого не легче. Сопротивляюсь, как могу, но основные силы уходят на защиту от ментального проникновения. Это такой метод – отвлечь внимание и захватить разум. Давление извне можно выдержать, спустя пару минут я понимаю, что сильнее учителя и ему не взломать защиту. Но нельзя показывать это, и я поддаюсь. Имитирую взлом, боль и ужас. Пускаю его туда, где хранятся воспоминания и мысли второй личности. Убедись, твой ученик не солгал тебе. Всхлипываю, судорожно переводя дыхание, когда ледяная рука отпускает шею. Эту проверку мне засчитают.

– Ты расстроил меня своим побегом.

Прелюдия к другому действу.

– Да, учитель. Я виноват. Накажите меня.

Зубы сводит от того, как приходится унижаться. Но если это мнимое послушание скостит мне пару ударов – я только выиграю.

– Можешь лечь на живот.

А вот это уже милость, за нее можно поблагодарить. Лежа принимать такую порку легче, чем стоя.

Учитель милостив и в другом. Наказание длится недолго. Мне не хватает терпения вынести его достойно – слезы заливают лицо, стоны почти срываются в крик. Но все же я в сознании после последнего удара кнута. И в отведенную мне комнату ухожу сам, без посторонней помощи.

Не знала, как это больно – предательство любимого человека. Думала, что знаю, когда в школе обижалась на родителей. По-настоящему это куда больнее.

Не верила до последнего. Даже после того, как в больнице открылась вся правда. Даже после того, как провалилась моя попытка помочь нам сбежать. Было обидно, но все же находились оправдания. Может, портал просто невозможно открыть? И каждый раз, когда мне казалось, что Бес стал чужим, незнакомым, я вспоминала его улыбку – насмешливую, но добрую. Вспоминала, как он заботился обо мне. И наш единственный поцелуй. И тот последний вечер в Мурильмии, когда мы сидели рядом, и он держал мою руку в своей, и гладил мои пальцы, немного бездумно, но очень ласково. Такой человек не мог предать.

Бес ведет какую-то игру, у него есть план. Он ничего не сказал инквизиторам о фамилиаре. Это тоже поддерживало и заставляло верить в лучшее. Живой источник магии – да мне цены нет! А уж вместе с драконом…

Лишь бы не догадались, кто я такая. Отвечая на вопросы, я изменила имя и придумала себе биографию. Назвалась сиротой, воспитанной в приюте одного из городов Крагоши. Как попала в горный? Дар проявился, какой-то маг за ручку отвел в школу, а потом уже сдала экзамены в университет драконов. Как познакомилась с Коулом? В горном, конечно. Мы встречались… недолго. Любовь? Нет, что вы. Так, симпатии.

Со мной обращались неплохо. Комната, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок. Еда и вода. Чистая одежда. И бесконечные разговоры.

Мне задавали одни и те же вопросы. Надеялись, не запомню, что соврала? И все время пытались залезть в голову. Сначала незаметно, потом открыто. У меня было преимущество: я научилась сочетать ментальную и силовую защиту. Это просто, имея источник. Никто из инквизиторов не смог меня сломать, даже Высшие.

Они хотели, чтобы я стала их собственностью. Предлагали продолжить обучение в инквизиторской школе. Сулили богатство и власть. Я отказывалась вежливо и твердо. И содрогалась при мысли о том, что будет, если меня начнут бить. Ментальное давление я выдержу, а физическую боль – нет. К счастью, до этого не дошло. Хотя, пожалуй, я бы предпочла орать от боли, чем рыдать от предательства Беса.

Он пришел ко мне на следующий день после того, как меня привезли в орден. Равнодушный взгляд, брезгливо поджатые губы, неестественно прямая спина.

– Джейн, ты зря отказываешься от сотрудничества.

– Почему?

Я спросила его, почему он так изменился, но он то ли не понял вопроса, то ли притворился непонятливым.

– Это глупо. Тебе предлагают сотрудничество, но если ты будешь сопротивляться, то попадешь в зависимость. Рабство тебя больше устроит? Рано или поздно защиту сломают, тебя подчинят.

– Почему, Бес?

– Не строй из себя дурочку! – разозлился он. И я поежилась, потому что разозлился он по-настоящему. – Ты прекрасно все поняла.

Я ждала хоть чего-нибудь – жеста, взгляда. Любой знак, подтверждающий, что нужно подождать, подыграть, смириться. Нет, ничего.

– Бес, ты давно планировал?..

– С того самого момента, как увидел твою ауру, детка.

Самодовольная усмешка.

– То есть это все… – я развела в стороны руки, – это все правда?

– Это все правда, – засмеялся он. – Смирись. И прекрати ждать чуда.

После разговора я долго плакала. Однако никакого сотрудничества с инквизицией не могла себе даже представить. Так и не подчинилась силе, не поддалась уговорам. И Бес пришел снова, на этот раз не с разговорами. Он владел секретами горного, знал мои слабости и смял защиту, как бумажный листок.

Лучше бы я умерла.

За окном шелестел дождь, заглушая звуки, стирая следы. В охотничьем домике было холодно, но разжечь очаг, чтобы обогреться, нельзя. Скрипнула и распахнулась дверь, внутрь вошел человек в мокром плаще.

– Спасибо, что пришла, – мужчина поднялся навстречу, помогая женщине снять плащ и принимая у нее корзину. – Что собирала на этот раз?

– Первоцветы, – женщина зябко потерла ладони. – Одним чудачеством больше.

– Развести огонь? Теперь можно, ты уже тут. Согреешься.

– Не надо. Нет времени пережидать дождь. Зачем звал?