Екатерина Флат - Осколки пламени

– А если бы я обе и забрала?

– Я бы у тебя их снова отобрал, – Руслан невинно улыбнулся. – Но на этот раз окончательно.

– А теперь, значит, ты отбирать ничего не намерен? – Я опасливо коснулась талисмана на своей сережке, на всякий случай проверяя, на месте ли он еще.

Руслан ответил не сразу. Будто бы раздумывал, стоит ли сказать правду или все же отделаться общими фразами.

– Я просто кое-что понял, Карина, – произнес он ничего не выражающим голосом. – Пусть я владею стихией лучше тебя. Пусть при желании я мог бы добиться и соединения талисмана. Но я был не прав, считая тебя слабой и недостойной. Ты равна мне. И пусть уж твоя половина у тебя и остается. По крайней мере, до того момента, как мы сделаем талисман целым, – Руслан хитро мне улыбнулся.

– Ага, размечтался. – Я хотела возмутиться, но тоже не удержалась от улыбки. – И все же, Руслан, – с робкой надеждой добавила я, – ты не сказал главного. Мир?

– Мир, – он кивнул.

– И… – мой голос дрогнул, почему-то обуяла нерешительность. – И друзья?

Руслан расхохотался.

– Что? – я уже собралась обидеться.

– Да у тебя сейчас такое выражение лица было, что я всерьез начал опасаться требования на тебе жениться.

Ну вот, хоть чем-то можно его напугать. Надо запомнить на будущее.

– Раз не хочешь быть моим другом, то и не надо, – я все-таки обиделась. – Обойдусь как-нибудь без таких противных друзей.

– Учитывая, что я по-прежнему не отказываюсь от намерения рано или поздно заполучить талисман целым, друзьями нам считаться проблематично. Но, так и быть, давай пока остановимся на стадии «хорошие знакомые», – Руслан лукаво мне улыбнулся.

Я только сейчас сообразила, что нет в его глазах больше той холодности, которая так отпугивала меня раньше. И впервые за последние дни почувствовала пусть не счастье, но какое-никакое умиротворение. Из негативных эмоций осталась лишь смутная обида на Эридана, да и то слабая.

И, само собой, обрадовалась я рано.

Снежный покров еще на подходе показался мне странным, бугорковатым, будто на окружающих долину холмах кто-то в изобилии рассыпал большие валуны.

– Погоди, – Руслан придержал меня за руку, когда до границы снега оставалось примерно метров десять.

– Что-то не так? – не поняла я.

– Ты ничего не чувствуешь? – Он хмуро огляделся по сторонам.

– Чувствую, – я с готовностью кивнула, – уши замерзли уже. И горячего чаю хочется. С зефирками. Да не беспокойся ты, если бы была какая опасность, талисман непременно бы предупредил.

– Я в курсе. Да только сейчас он даже предупреждать не в силах после такого мощного выброса Багрового Пламени.

– В любом случае, это не повод становиться параноиком. Не трусь на пустом месте, – легкомысленно отмахнулась я и первой направилась к снежным заносам.

Руслан тихо чертыхнулся себе под нос, но все же пошел за мной. Даже за руку взял. Я сначала забрать хотела, но потом смилостивилась. Мало ли, боится бедненький Полянский чего-нибудь, а со мной ему хоть не так страшно. Я тихо похихикала, за что была удостоена очередного мрачного взгляда.

Странные валуны мы старались обходить стороной, да и вообще держаться от них подальше. Наш путь лежал на вершину холма, чтобы толком оглядеться и, если уж очень повезет, увидеть портал. Да только на вершине уже стало не до осмотра окрестностей.

То, что я приняла за бугристые валуны, вдруг пришло в движение, и один за одним из-под снега показались вооруженные до зубов воины. Черные кованые доспехи, зазубренные обоюдоострые клинки, нечеловечески красивые лица с такой же нечеловеческой жаждой смерти в глазах… Ирбейцы… Не люди и не маги, созданная когда-то Советом идеальная, по их скромному мнению, раса. Раса воинов. Или, точнее, убийц. В совершенстве владеющих любыми видами оружия и с такой же легкостью манипулирующих ментальной энергией. К счастью, в отличие от магов Совета, ирбейцы не могли похвастаться иммунитетом к стихиям, так что все те два раза, что мы с девчонками сталкивались с этими извергами, закончились для нас вполне благополучно. Да только сейчас на такой исход рассчитывать не приходилось.

– Ладно, Полянский, признаю, ты был прав, – обреченно пролепетала я, оглядывая окруживших нас воинов. Кажется, их тут было сотни две, не меньше.

Руслан ничего не ответил, лишь чуть сильнее сжал мою ладонь. То ли приободрить хотел, то ли так испугался.

Ирбейцы не спешили нападать. И смысл был им внезапно выскакивать? Чтобы вот так вот стоять теперь молчаливым окружением? Причина выяснилась, когда вперед вышел маг в привычно балахонистом для служителей Совета одеянии. Ну да, конечно, эта братия не могла ведь обойтись без официальных заявлений.

– Хранители огненного талисмана! – чуть пискляво провозгласил он. – Волею и мудростью Совета вы приговариваетесь к неминуемой смерти! Перед этим вам милостиво даруется право произнести небольшую прощальную речь или недолго поразмыслить напоследок о прожитой жизни.

У меня вырвался нервный смешок. Кажется, назревала истерика.

– А за что именно мы к смерти приговариваемся, позвольте уточнить? – нарочито вежливо поинтересовался Руслан.

Маг на мгновение растерялся, но все же честно ответил:

– За то, что не убили друг друга сами, чем нарушили великий замысел Совета.

Как мило. Видимо, именно они и манипулировали нами, приведя сюда. Ну да, кто еще мог даровать власть над Багровым Пламенем, кроме членов входящего в Совет Огненного Братства. А на тот случай, если мы все-таки с Русланом друг друга не убьем, нас и поджидали в засаде ирбейцы. Заранее ведь, гады, знали, что Багровое Пламя вымотает талисман, и мы отпора дать не сможем.

– Разрешите нам хоть попрощаться друг с другом, – все с той же феноменальной вежливостью попросил Руслан. Я так удивилась, что даже расстроиться из-за неминуемой смерти забыла. Вот уж не думала, что Полянский вот так вот безропотно примет уготованную судьбу. Да еще и чуть ли не лебезить вздумает.

– Разрешаю, – маг милостиво кивнул, явно польщенный таким уважением к своей персоне. – Только недолго.

Руслан перевел взгляд на меня и даже за руки взял. Я ждала каких-нибудь покаянных слов, мол, извини, что так вышло и все такое. И даже приготовилась прощать его за все колкости и потрепанные нервы. Вот только в дымчато-синих глазах Руслана не наблюдалось и тени раскаяния или страха. Да и вообще, он будто бы с трудом сдерживал улыбку.

– Карина, – произнес он настолько высокопарно, будто на правах доблестного рыцаря собирался выпрашивать у меня вышитый платочек и заодно позволения совершать подвиги в мою честь, – в эти последние мгновения нашей жизни разреши мне поцеловать тебя на прощание.

Я даже воздухом подавилась. Полянский просит разрешения? На поцелуй? С каких это пор? Перед смертью оджентльменился?