Елена Трушникова - Свет четырёх влюблённых звёзд, или Приключения доктора в Запределье. Часть первая

Великий Предводитель призывал из мира людей, раздираемого бесконечными войнами и противоречиями, все новые и новые энергии обиды, досады, боли и гнева. Темные субстанции наваливались вязкой смердящей грудой на сверкающий кокон, пытаясь затопить светлое естество океаном разочарования, отчаяния и безнадежности. Эмоции наслаивались, цеплялись друг за друга, смешивались в один клубок и давили на сияющую оболочку сплошной чернильной массой.

Ядовитая смесь, шипя и испаряясь, капля за каплей, неустанно разъедала хрустальную защиту. На место сгоревших эмоций горой наваливались все новые и новые. Жеглард никуда не торопился, впереди были столетия. И вот, в одну из ночей перед ним появился подобострастный подручный. Суетливо переступая копытцами, он с низким поклоном сообщил:

– Господин, пленница на Обиду отреагировала. Ее веки дрогнули!

– Время пришло! – Предводитель порывисто встал, вынул из потайного ящика стола инкрустированный самоцветами ключ на ярко сияющей цепочке.

Он стремительно направился к выходу, по пути властно бросив все еще замершему в поклоне прислужнику:

– Гордыню ко мне!

***

На скалистом карнизе за сотни лет почти ничего не изменилось: тот же серый гранит, тишина и покой. А внутри, под многометровой каменной толщей, в просторной пещере – прозрачный кокон, сберегающий от зла прекрасную амазонку. По гладкой, уже не сжигающей нечисть, но все еще непроницаемой для негатива поверхности ползали, струились, перетекали гадкие и злобные эмоции. Они шептали о безысходности, вечной тьме и безвременной утрате. Старались достучаться до сознания Арины, сковать, омрачить ее мысли. Пытались заставить пожалеть о самопожертвовании, проснуться, выйти из-под защиты и сдаться на волю зла.

На самом верху кристалла бесформенной кляксой прилипла длинноносая Обида и, словно заправская плакальщица на деревенских похоронах, причитала: «Ой, да увяла дева юная во цвете лет! Ой, да не придет к ней боле добрый молодец, не поцелует в сахарны уста!» «Ой, да на кого же… зачем же… да как же!» – разносились по пещере заунывные вопли. Обида метила получить статус Отчаяния, поэтому старалась вовсю.

Предводитель подошел вплотную к оберегу и внимательно всмотрелся в лицо девы: вот от очередной визгливой тирады веки Воительницы нервно дрогнули. Вот еще раз, и еще…

«Нет, тут не в Обиде дело, – злодей осмотрел снующие вокруг эманации и удивленно поднял бровь, – а это что за… недоразумение?»

Немного поодаль, свернувшись в тугой штопор, трепетало Раздражение. Оно не пыталось проникнуть в кокон, не старалось угодить господину. Его до такой степени все раздражало, даже бесило, что каждый вопль Обиды отзывался в его материи все новым и новым всплеском негодования и ярости. Жеглард понял – это Раздражение просочилось сквозь нерушимую оболочку хрустального оберега, вызвало эмоции у спящей пока девушки. Ага! Оно не пыталось, но взломало защиту капсулы, а все эти услужливые рабы изо всех сил старались, но ни грамма не преуспели…

«Так-так, – недолго думая, он, решив подтвердить свою догадку, грозно надвинулся на Раздражение. – Быстро! В кокон!»

Раздражение передернулось и… оказалось внутри защитного периметра, трепетно приникло к ногам девушки. У него было одно жгучее желание – только бы оставили в покое!

«Тебе ясно, как действовать? – граф бросил жесткий взгляд на Обиду, наблюдающую за происходящим с вершины хрустального оберега. – Отбрось дикое желание уничтожить Воительницу или хотя-бы чем-то ей досадить. Стань на миг нейтральной, безучастной, и ты проникнешь внутрь, просочишься к естеству светлой девы. Будешь моим преданным шпионом в стане врага. Сделаешь дело, присвою звание Отчаяния».

Эмоция утерла сопли, вязкой каплей стекла с кокона и в порыве страсти с размаху приложилась к сапогу господина мокрыми губами. Затем шумно выдохнула и, пытаясь прикинуться доброй тетушкой, слюняво ощерилась. Собралась, откатилась назад, обтекла кристальную крепость по периметру и… просочилась внутрь, навалилась на затянутую в кольчугу высокую грудь Воительницы грязной тряпкой. Глаза девушки распахнулись, в них плеснулись проблески обиды.

«Процесс пошел!» – удовлетворенно потер руки маркграф. Он хищно улыбнулся, затем повернулся к Гордыне: «Теперь ты… Вперед!»

Немного постояв перед намеченной жертвой, вперив в нее надменный взгляд, Гордыня налилась зеркальным блеском и… стала копией рыжеволосой красавицы. Расправила плечи, выпрямилась, вздернула подбородок: «Не надоело гнить в этом стеклянном гробу? Сколько столетий коту под хвост?! Постыдись, Воительница! Тебе ли в темноте чахнуть?! Посмотри на меня, почувствуй вкус настоящей жизни, без запретов, без правил! Объединись со мной, и ты поймешь, чего достойна! Ощути мощь свою! Выйди из кристалла, отомсти обидчикам за сотни лет заключения! Ведь ты – несокрушимое оружие. Узнай, наконец, свое предназначение, уничтожь врагов!» – и Гордыня, распахнув объятия, потянулась внутрь кокона. Но дева взглядом остановила непрошеную гостью. Она пристально, с подозрением вгляделась в свое отражение, и запретила кому бы то ни было к себе приближаться.

Но на подмогу отверженной эмоции поспешил сам Предводитель. Он мгновенно изменил выражение худого скуластого лица с колюче-презрительного на услужливо-подобострастное, всплеснул руками и воскликнул:

– Госпожа, неужели я нашел вас?! Сколько лет прошло! Помните ли вы свою прошлую жизнь, Антонина?

– Меня зовут Антониной? – тихо спросила девушка, медленно обводя своды пещеры взглядом. Она ничего не помнила, не могла определить, друзья перед ней или враги. Она словно заново обретала свой мир. Каким он будет? Что он несет ей?

Воительница внимательно посмотрела на того, кто пробудил ее от долгого сна. Перед ней стоял сухопарый брюнет с тонкими чертами лица и аккуратными усиками. Девушка с недоверием смотрела на собеседника: все бы ничего, но глаза он почему-то постоянно отводил в сторону…

Но тот, взмахнув перед глазами амазонки блестящим ключом на длинной сияющей цепочке, радостно продолжил:

– Конечно! Разве вы не помните? Я расскажу обо всем! Только вернитесь к нам… Выходите же, послужите справедливости, без вас мы не справимся с врагами!

Голос его был бархатистым, мягким, вкрадчивым. Он, заставляя прислушаться и довериться, незаметно и изобретательно уводил мысли от истины. Тихо звучал в темной пещере, повествуя Арине о событиях восьмисотлетней давности. О том, какой сильной и непобедимой была она, как билась на стороне Света, яростно отражая атаки злобных сил. Как пожертвовала собой, как предали ее друзья и единомышленники, оставив на сотни лет во тьме и в забвении.