Кристина Юраш - Пособие по воспитанию Темного Властелина

«Высший, среди архангелов и демонов! Второй после создателя!», – прошептал с ужасом Карат, делая самые жалобные глаза: «Папа, я готов каждый день мыть посуду после яда… И выносить врагов…».

«Ты уже обещал! А они еще три месяца воняли! Что ты мне говорил? «Завтра! Попозже, папа!» А они довонялись до попытки восстания!», – рычал, скаля зубы, произнес седой оборотень, положив огромную лапищу на филей безутешной супруги.

– Да, Бельфегор, – величественно произнесла тьма, пока принцы орали в два раза громче, чем до того, как узнали имя доброго учителя.

«Мама! Я тут не выживу!», – слышалось истеричное нытье. «Твоя задача выжать всех! Нам еще пару миров пригодятся!», – слышались полезные наставления.

– Из моего сына будет толк? – прорычал демон Бельфегор, поднимая за шкирку своего сына, Дэлиона.

– Из твоего сына будет отличное чучело! – прохрипела тьма, а в глазах Дэлиона застыл непередаваемый ужас.

– Он у меня весь в мать! – сокрушался Бельфегор, тряся сыном перед носом тьмы. – Ни рявкнуть, ни запугать… Недавно узнал, что он цветочек выращивал!

– Может, он был ядовитым, – отнекивался Дэлион, стараясь не смотреть в глаза тьме, которые страшным образом сужались.

– Ромашка? – мрачно произнес Бельфегор, глядя на сына с сожалением.

– А может, она была просто похожа на ромашку! Это такой трюк… Все думают, что это ромашка, а на самом деле – страшный яд! – орал Дэлион в руке отца, пытаясь вырваться.

Он висел котенком, тщетно пытаясь оправдаться.

– Он у меня даже войну нормально завязать не может! Вечно развязывается! – сетовал Бельфегор. – Так что спуску ему не давайте!

Родители прощались с отпрысками, поглядывая на тень, и почему-то очень торопились покинуть это место.

«Ага, он сейчас мне вкатает за то, что полимперии чуть не …», – слышались приглушенные голоса, а родители шустренько семенили к порталам.

– Папочка! – орал один из наследников, пытаясь забраться в пылающий портал вслед за отцом, но его оттуда каждый раз выпихивало копыто. – Не бросай меня здесь! Прошу тебя… Обещаю, что наведу порядок в Империи… Папочка…

Копыто яростно выпихивало принца, а светящаяся дверь портала становилась все уже и уже, пока не растворилась окончательно.

– Если думаете, что с родительской шеи перелезете мне на голову, то глубоко ошибаетесь. Сейчас поймете почему! – послышался хриплый голос.

Тот, кого называли Метатроном вышел из тьмы, а один из из принцев упал в обморок.

– Я сказал вашим родителям, что хочу уйти. У меня нет наследника, которому оставлю свою Империю! – прорычала тень. – Один из вас, кости в драконьей какашке, им станет, если покажет себя с худшей и властной стороны!

***

– Малина Вячесраловна! Малина Вячесраловна!

Я подавилась чаем, чувствуя, как он идет через нос. На пороге комнаты воспитателей стоял Гоша в одном носке, опасливо поглядывая за дверь.

– А Фафа фтаны фнял и жа девофьками бегает! Он их фиськой пугает! – орал Гоша, переминаясь на пороге. – А Мафа плюнула в Пафу. И олет, что белеменный!

Я встала с места, кашляя недопитым чаем. У кого-то, между прочим, тихий час! Мягкий ковер шуршал под тапочками, а я уже открывала дверь комнаты сна, глядя на цветочек – наркоман, который приклеили на дверь прямо на уровне глаз.

С моим приходом все затаились. Хотя до этого скакали, как давление и курс национальной валюты.

Где-то под одеялом послышался смешок, а я пошла проверять. Снова кто-то захихикал, а я скинула одеяло, видя Машу и Пашу, которые спрятались от меня.

– Быстро по своим кроватям. Рано еще вам спать вместе, – пояснила я, видя, как Паша подтягивает колготки.

– А мама с дядей Валелой спят! – спорила Маша, пока я укладывала ее на подушку, накрывая одеялом. Мне хватило, что они на полднике все дружно компотом чокались и кричали «Жа твое ждоровье! Наливай!». Нет, я прекрасно понимаю, что у папы Костика был юбилей, но это не повод учить детей чокаться компотом! Иначе воспитатели "чокаться" начнут.

– А когда фасик плайдет? – жалобно спросила меня белокурая Авелина, натягивая одеяло на нос. – А то мы хотели поиглать в гомика! Гомик, гомик убигай! Луки, гомик, отлывай!

Если вы думаете, что это игра про садиста нетрадиционной ориентации, то вы ошибаетесь. Это игра про гномика, который любит ловить всех и открывать руки для обнимашек.

Логопедической группе «Деремовочка» детского сада «Фелкунфик» требуется воспитатель без чувства юмора, потому как играть с детками в «зайшишек» и разучивать стихи про «кошку Мудку» можно только обладая выдержкой похлеще аукционного коньяка.

– Малина Вячесраловна! А Фафа мою кисю фефет! – настучала Анечка, привставая на кровати. – Она тепель моклая!

– Сашенька, отдай кошку Анечке и ложись спать! Всем спать! Гоша! Спать ложись! – укладывала я малышню, понимая, что терпение и еще раз терпение – залог успешной карьеры воспитателя.

Можно сколько угодно разучивать с ними слова: «речка, ручей, рука, радость», но каверзная буква «р» так и не давалась никому. Зато есть одно-единственное короткое слово на букву «Х» с буквой «Р» на конце, которое они выговаривали сразу и без запинок. Это слово бережно нес в группу Игорек. В один прекрасный день, когда беды ничто не предвещало, Игорек подтянул колготки и выдал его так радостно и громко, что я еще полчаса не могла угомонить визжащих от восторга малышей, бегающих и изображающих дядю электрика, который приходил к Игорюшке на выходных чинить проводку и случайно уронившего молоток себе на ногу. Это было единственное слово, которое правильно выговаривали все без исключения любители «лыбки» и «ладуги».

Я вернулась в комнату воспитателей, глядя на свой чай на столе и усмешку нянечки Гадины Хермановны, которую назвали Мадиной в честь какой-то прабабки.

– Шлушай, – Дина запила чаем конфетку, шурша любовным романом «Беременна от неистовых демонов-олигархов». – Макс взял ее силой, бросил на кровать, потрясая своей демонической сущностью! Рита лежала на полу и тихо стонала от экстаза, закатывая глаза.

– Недолетела, – сокрушалась я, стараясь не думать о том, что меня ждет дома. А дома меня ждал предновогодний бардак. – Промахнулся мужик, что тут такого! Представляешь, где-то есть чемпионат мира по метанию баб. Так вот, он там показал не самый лучший результат.

– Да брось ты! Нет в тебе романтики! Слушай, – Дина перевернула страничку, закусив губу и томно вздохнув. – Ее губы колыхались, ее тело топорщилось от наслаждения, а он входил в нее без стука, как неистовый дятел, пытаясь достучаться до ее сердца…

– Этот неистовый дятел был пойман и окольцован, – начала я, с усмешкой глядя на человеческую многоручку и многоножку, сплетающуюся в страстном порыве на жиденькой и потрепанной обложке книженции.