Кристина Юраш - Пособие по воспитанию Темного Властелина

– Погодь! До этого еще дойдем! Рита орала во все горло, слуги бегали по роскошному особняку, а демон – олигарх содрал с нее трусы и разбросал их по комнате, – прочитала вслух Дина, прижимая книгу к груди и глядя на детские рисунки, которые способны напугать любого взрослого.

– Что ты хочешь? Может, он специально заводил бабу, чтобы по комнате разбрасывать ее трусы. Бросил в одну сторону, посмотрел, не понравилось. Не поленился, встал, бросил в другую! Или на бабе было пять трусов! А что? Зимы холодные. Стринги на рейтузы – вполне себе нормальный вариант, – пожала плечами я, уставившись на картину «Я и моя семья». На альбомном листе был нарисован таракан в кепочке, контуженный треугольник – позор геометрии и трехногий огурец.

Где-то пахло кашей и борщом. На кухне готовят ужин.

Я смиренно вздыхала, надкусывая печеньку и прислушиваясь к тихому часу. На батарее сушились детские варежки, носки, штаны и одинокие трусы. Сегодня на прогулке мы дружно лепили снеговика. Не все дети были морально готовы к суровой тающей правде жизни. я с грустью посмотрела на трусы, радуясь, что в шкафчике были запасные.

– Как там Андрюша? – неожиданно спросила Дина, откладывая роман и делая закладочку на понравившейся страничке.

– Что Андрюша? – вздохнула я, глядя на свои руки. – Попросил купить телефон. Заняла денег, купили мы ему телефон… Нет, ну телефон дешевле, чем гироскутер! Походил три дня, а потом возвращается без телефона. Спрашиваю, где? А он глаза прячет: «Только не ругай! Я тут с друзьями гулял, потерял!». На день рождения я ему конструктор купила. Такой, какой просил. Ныл мне две недели. Купили ему конструктор! Потом мама приехала. И началось. «У Андрюшеньки трусы порвались! Андрюша петушка с яичками в гнездышке плохо мыл! Что ж ты за Андрюшей не следишь! У него штаны протерлись! Андрюша твой суп не ест! Андрюша пирожки просил, с мозгами. Я ему с почками сделала! Уплетал за обе щеки! Над Андрюшенькой все смеются, потому что у него носки пахнут! Зачем ты наорала на Андрюшеньку, он мне все рассказал! Как тебе не стыдно! Андрюша мне не первый раз на тебя жалуется!».

– Да-а-а, – мрачно вздохнула Дина, подпирая щеку кулаком. – И сколько Андрюшеньке исполнилось?

– Сорок один, – мрачно ответила я, глядя на часы. – Короче, выперла я их вместе с мамой из своей квартиры. Новый год буду встречать одна!

– Елку купила? – зевая, спросила Дина, а я покачала головой, вспоминая елки-палки на елочном базаре по цене канадской секвои. Создавалось ощущение, что исходя из уровня цен, к каждой елке в комплекте должен идти могучий канадский дровосек в клетчатой рубахе с бородой-лопатой и огромным топором.

Последнее время праздничное настроение состояло из нехватки денег, «надо, чтобы как у людей» и банального желания выспаться. Но для себя я уже решила, что пусть это и будет одинокий Новый Год, но он будет! Нельзя расслабляться!

На окне старыми салфетками подслеповатой, но деятельной бабушки были прилеплены уродливые блины несуразных снежинок, а вдоль батарейного стояка висел игривый дождик, создающий праздничное настроение изо всех шуршащих сил.

– Сегодня пойду за елкой, – улыбнулась я, пытаясь не растерять ту упрямую решимость, которая заставила вчера достать с антресоли коробку со старыми елочными игрушками и сдуть с нее многовековую пыль.

В голове еще шепелявил вчерашний утренник. Вокруг елочки по часовой стрелке мы дружно водили хороводы. На щеках расцвел румянец, когда я в очередной раз понимала, что стишки про Новый Год с нашими «фефектами фечи» произведут фурор в интернете.

Вот уже под елкой стоит робкий зайчик в колготках и шортиках, переминаясь с ноги на ногу. Он доверчиво смотрит на умиляющихся взрослых, вспоминая стишок, который мы репетировали месяц. Зайчику никто не помогает, поэтому зайка волнуется, перебирая в руках отпавший с шортиков хвостик. И тут этот зайчик выдает нараспев:

– А на елке, а на елке… Мы повешили гадину!

Зайчик замирает, пока взрослые тихо отходят в мир иной. Дрожащие в руках телефоны начинают трястись, а с задних рядов доносится: «Юра! Не ржи!».

Для тех, кто не понял, стишок назывался: «А на елке, а на елке», и начинался словами: «Мы повесили гардину, стол поставили в гостиной, елку дружно нарядили, старый год мы проводили…». Родители настояли, чтобы Артемчик читал именно этот стишок. Он безумно нравится бабушке. И Артем уже дебютировал с ним с табуретки, развлекая взрослых гостей.

День подходил к концу. Сдача с рук на руки малышей, высохших трусов, принесенных из дома игрушек и конечно же вежливое: «До свидания! С наступающими праздниками!». В раздевалке пахло морозом, свежестью, шарики, облепленные блестками, сыпались на пол.

– Да как вы можете! – орет мать Гоши, забирая маленького стукача. – Гоша сказал, что вы его сегодня били! Я прямо сейчас иду к заведующей!

Гоша смотрел грустными, невинными глазками, прячась за маминой шубой.

– Нет, значит, других детей не бьете! А моего Гошу бьете! – орала мать, а я с улыбкой показала на черный глазок камеры. – Он и так недолюбленный ребенок!

– Точно такие же установлены во всех комнатах, – улыбнулась я. – Вы можете обратиться к заведующей, чтобы она показала вам запись сегодняшнего дня. Помните, тех, кого не долюбили родители, долюбит жизнь.

Гоша погрустнел, с надеждой глядя на огромную маму, которая обещала довести дело «до конца». Я мысленно отправила ее на тот самый конец, исключительно с туристическо-ознакомительной целью, вежливо попрощалась и отдала Гошины трусы, которые высохли на батарее.

Я скользила домой, зябко ежась от завывания метели. Пороша посыпала дорожки, а снег под ногами искрился в свете фонарей и хрустел под ногами так, словно кто-то ест яблоко. Озябшие руки открыли дверь.

В коридоре меня ждали старый топор, саночки, прислоненные к стене с узлами на веревке и моток тесьмы. Операция «Бюджетник и елка» начнется через час!

Из зеркала на меня смотрела раскрасневшийся от мороза хомячок. Огромная пушистая шуба из свалявшегося и линялого чебурашки оставляла неизгладимый след в душе тех, кто ее хоть раз видел. Даже моль брезговала ею, предпочитая скончаться от голода, чем вкусить прелести синтетического меха.

Чтобы охарактеризовать цвет моей шубы, можно смело открывать любой форум молодых мамочек и искать фотографии содержимого памперсов. Летом Ее Шубейшество висело в чехле, а с первыми морозами начесывалось и натягивалось. Когда дети впервые увидели меня в этой шубе, я еще долго объясняла им, что я – не покемон, и ловить меня не надо!

Пока одни подбирают слова, чтобы охарактеризовать мою шубу, а другие – челюсть, я честно подбирала к ней шапочку по цвету. И вот совсем недавно я ее нашла. Модная шапка с ушками нравилась мне тем, что оказалась дешевой. «Берите, девушка! И чтоб я ее не видела!», – открестилась продавщица, пока я рылась в уценке. Я нежно называла шубу кондрашечкой, потому что реакция на нее была соответствующей.