Наталья Шевцова - Любовь зла, или Осторожно, отвергнутая ведьма!

– А ты смотри, куда летишь, раззява пернатая! – уже на бегу огрызнулась Кэссиди.

Она понимала, что время упущено, но всё же не теряла надежды догнать своих злопыхателей. И надежда эта была обоснована, потому что тот, кто «натравил» на неё ветер и тьму – должен был пребывать в полной уверенности, что они её очень надолго задержат.

– Хамка! – оскорбленно фыркнула ей вдогонку горгулья. – Что б тебе споткнуться!

Кэссиди в долгу не осталась, пожелала «доброжелательнице» страстных и очень крепких объятий с ближайшей стеной, и побежала дальше.

Вот только далеко убежать не смогла! «Дружеское» напутствие «приветливой и благодушной» горгульи нагнало её уже на первом же повороте, свернув за угол которого, девушка… споткнулась о хвост грызущего лутку двери громадного, размером с целого медведя, бобра. Хвост понятное дело был соответствующий. В том смысле, что хвост был ну очень заметный! Но только не для Кэссиди, которая не шла, а не неслась как угорелая. И при этом ещё и обута была только… в хлопчатобумажные носочки, потому что в пылу погони совсем забыла про обувь.

Иначе говоря, на то, чтобы преодолеть синергию сил ускорения, земного притяжения и неприспособленности носков для бега по паркету без скольжения, и при этом всём ещё и устоять на ногах – шансов у неё не было никаких.

«Хочешь, не хочешь, а незабываемого мозгосотрясающего и эмоционально-насыщенного полового знакомства мне не избежать!» – вздыхая с тоскливой безнадежностью, размышляла над своими ближайшими перспективами девушка, в то время как её скользящие по паркету ступни, судорожно цепляясь пальцами и пятками за пол, изо всех сил пытались предотвратить неизбежное…

И в кои-то веки она таки себя, точнее свои пальцы и пятки, недооценила!

Потому как она не только устояла на ногах, но и даже сделала с десяток уверенных шагов в направлении раздающегося из-за следующего поворота ехидного похихикивания.

Однако сделала она эти несколько уверенных шагов лишь для того, чтобы в свои страстные объятия её приняли… нет, не отполированные до блеска паркетные дощечки, а невидимые воды неизвестно откуда взявшейся на её пути довольно глубокой лужи. В которую она, более чем вероятно, не свалилась бы навзничь, а лишь намочила бы ноги до колен, не окажись на её пути также и столь же неизвестно откуда взявшегося бортика!

Совершенно ошалевшая и потрясенная всем тем, что с ней произошло за последние несколько минут Кэссиди – впервые в своей жизни растерялась. Причём растерялась настолько, что она не только не имела понятия, что делать дальше, но и не хотела знать. Она вдруг почувствовала себя очень усталой и совершенно обескураженной…

Сидя прямо в луже, она подтянула к груди согнутые в коленях ноги и обхватила их руками. Тяжело вздохнула, и хотела было заплакать, однако вспомнила висевшее на входе в общежитие объявление, и иронично усмехнулась. И при этом иронизировала девушка над самой собой. Какой же наивной и неискушенной она, будучи самой злостной нарушительницей правил Викканской Академии, оказывается, была по сравнению с местными нарушителями правил.

Идя рядом с опекуном по пустынным коридорам, которые показались Кэссиди абсолютно безопасными, перечисленные в объявлении правила не только удивили её, но и изрядно повеселили.

Теперь же, вспоминая отпечатанные огромными чёрными буквами на огромном белом стенде правила, они ей не казались уже ни удивительными, ни смешными. Наоборот, в кои-то веки она была полностью согласна с теми, кто их написал! И была возмущена тем, что столь важным и правильным правилам не все следуют!

Правила, к слову, гласили следующее:

Огне-творение, в том числе грозо- и громо-творение, ледо-творение, водо-творение, тьма-творение и воздухо-гонение разрешёны только в специально отведенных для этого лабораториях!

Трансмутации чего бы то ни было во что бы то ни было или кого бы то ни было в кого бы то ни было или кого бы то ни было во что бы то ни было – разрешены только в специально отведенных для этого лабораториях! Другими словами, перекидываться во что бы то ни было или в кого бы то ни было вне стен специально отведенных для этого лабораторий – запрещено!

Для особо одаренных, особо обращаем внимание на то, что запрещено также прикидываться предметами мебели, растениями в палисаднике или, например, чайником или кастрюлей на университетской кухне!

Делаться невидимым или делать предметы невидимыми вне стен специально отведенных для этого лабораторий – запрещено!

Мчаться, в том числе летать, по коридорам университета со сверхзвуковой скоростью – запрещено!

За нарушение любого из вышеупомянутых запретов – штраф в виде рабочего дежурства по университету от трёх суток и более.

– Лучший магический ВУЗ в мире! Ха! Как бы ни так! – зло пробурчала обалдевшая, очумевшая и, наконец, просто очень мокрая и рассерженная девушка. – Скорее, лучший в мире ВУЗ по подготовке дворников и прочего обслуживающего персонала! Что это вообще за штраф такой! Вот у нас в Викканской Академии правильные штрафы и наказания были! Такие штрафы и наказания, которые начисто отбивали охоту нарушать правила! Ну или, по крайней мере, надолго… – вспомнив себя, справедливости ради отметила она. – А здесь… В этом УМИ… Они что тут на дворниках экономят или борются за то, чтобы территория УМИ – была самой идеально выдраенной, выбеленной и начищенной территорией в мире! – презрительно фыркнула она и попыталась подняться.

Однако не тут-то было – дважды подвёрнутая за одно утро нога – пронзительной и резкой болью объявила о том, чтобы на неё как на поддержку и опору больше не рассчитывали. Ибо с неё хватит: она уже и набегалась, и напрыгалась, и нападалась сполна. И словно этого было мало, у Кэссиди к тому же ещё нещадно саднили ладони, локти и колени.

– У-упссс… Ух-ты! При-ииве-ээт! – в унисон обратились к морщащейся от боли Кэссиди две миловидные девушки, материализовавшиеся просто из воздуха. Личики обеих выражали искреннее изумление.

Одна, из девушек была высокой изящной брюнеткой, а вторая пухленькой блондинкой.

– Ой, то есть, прости! – всплеснув руками, виновато поправилась брюнетка. Вслед за чем, сразу же протянула Кэссиди руку, дабы помочь ей подняться на ноги.

– Ага, прости! – поддакнула блондинка.

– Ты, наверное, новенькая? – между тем предположила брюнетка.

– Ты это предположила, потому что в первый раз вылавливаешь меня из этой… этого… – Кэссиди запнулась, подбирая цензурное определение для невидимого водоёма, в который её угораздило нырнуть, однако словарный запас её подвёл, и поэтому ей пришлось воспользоваться местоимениями и частицами, в компанию которых попал также и глагол: – что бы это ни было! – сквозь зубы раздраженно процедила она.