Нина Малкина - Орден Крона. Банда изгоев

– Наберу немного для тиалей и ритуальной чаши в святилище, – он достал коробку с глиняными пузырьками. – Трупная кровь не сворачивается, в отличие от свежей, поэтому её широко применяют для создания артефактов Толмунда. Отвратительная на вкус, но с годами я уже привык и даже нахожу в ней некоторую приятность.

Библиотекарь с металлическим звоном подкатил ближе тележку с инструментами и протёр кожу несчастного чем-то жутко вонючим. Я скривилась, сдерживая тошноту. Давно уже привыкла к местному запаху, но пары прозрачной жидкости напомнили мне хмельные, поэтому пустой желудок взбунтовался.

– Вы будете пить эту кровь? – спросила я больше для поддержания разговора.

– И обращаться к Толмунду, – подтвердил Голомяс. – Удивлён, Юна, что тебя это всё ещё пугает. Ты вся позеленела. Может, выйдешь на воздух?

Старческие руки с почерневшими венами ловко разрезали толстую артерию на шее и принялись вкручивать пыточного вида трубки. С помощью нехитрых механизмов кровавый маг развернул стол так, что мертвец оказался головой вниз и кровь самотёком полилась в заготовленные сосуды.

– Это не от вида, – я присела напротив тёмно-красных струек и ткнула пальцем в ввалившуюся бледную щёку. – Перебрала вчера немного с полыньим штормом. – И сразу перевела тему: – Из-за потребления чужой крови вы не стареете?

– Увы, кровавая магия гораздо многограннее, чем любая другая, и сложнее по своему составу, – старик тщательно тёр ладони над жестяным умывальником. – Омоложению способствуют только ритуалы, основанные на плазне живой жизни. Жертвы – животного, птицы, человека… любого создания, имеющего кровь. Кровь мёртвых же помогает мне лишь в создании персонагвиров.

– Как они работают? – я подошла к готовой книге с дышащей маской на обложке. – Вы что, пишете в них кровью всех существующих в мире людей?

– Э, нет, – Голомяс подбежал и осторожно взял из моих рук внушительный фолиант. – Этот ещё не готов. Попробуй вон тот, у окна. Готовый заказ для купца с Тифоньего бульвара, сегодня обещали прислать рудвика за ним.

Окна на самом деле здесь не было, под сводом стены угадывались только забитые кирпичами очертания. Но зато был персонагвир – некрупная книга, обитая бордовым бархатом и скреплённая золочёными навесными замочками. Маска на обложке дышала мерно, спокойно. Застёжка легко поддалась, и передо мной развернулись абсолютно пустые страницы из дешёвого пергамента.

– Персонагвир только подтверждает то, что ты сама о себе знаешь, – пояснил Голомяс, позвякивая за моей спиной какими-то инструментами. – Несколько философская вещь, если глубоко задумываться над самоопределением и экспериментировать с прозваниями.

Я осторожно положила ладонь на гладкую пустую поверхность.

– Юна Горст, – представилась я кровавому артефакту, и через секунду мне в лицо хлынул свет. Страницы переливались, вспыхивали крошечными огоньками, сверкали, как магия Мэндэля в День Иверийской династии.

– Сорокина дочь, – снова назвалась я, и свет потух.

Я улыбнулась краем губ. Что ж, кажется, сорокиной дочерью я сама себя не считала. Уже неплохо.

– Студентка Кроуницкой Королевской академии, – снова назвалась я, и персонагвир засветился.

Забавно, это был своего рода определитель лжи.

– Мне восемнадцать лет, – снова выдала я факт о себе.

Огоньки продолжали вспыхивать на жёлтом пергаменте, как звёзды на рассветном небе.

– Я вчера напилась, как портовый пьянчужка, – хмыкнула над страницами.

Те погасли, отказывались признавать правду.

– Я убила Кааса, – наклонившись, шепнула я тихо поверх ладони.

Персонагвир не загорался и вообще не реагировал. Странно. Это точно была истина!

– Я влюбилась в своего ментора, – снова шепнула я, увлекшись.

Подтверждения не последовало. Но, надо признать, что в этом я до сих пор сомневалась.

– Он подтверждает только личность, – прозвучало у меня над ухом, и я подпрыгнула. Резко отняла ладонь и захлопнула книгу. Голомяс мягко улыбался, наблюдая за моей реакцией. Он что, всё слышал? И про Кааса и про ментора?..

– А где вы научились кровавой магии? – я прошлась вдоль длинного стола, стараясь выглядеть естественно. – В Пенте Толмунда?

– В Пенте Толмунда обучают только стязателей, – почерневшие глаза следили за мной слишком внимательно. – Юна, кровавая магия строго запрещена в королевстве. Я много отдал Квертинду за разрешающую грамоту, но даже у меня есть огромный ряд ограничений на ритуалы Толмунда. Не стоит тебе с этим связываться.

– Мне? – непринуждённо рассмеялась я. – О нет, что вы. Я просто хочу понять её принципы, а не использовать. Для защиты, понимаете?

Под руку попались длинные щипцы-ножницы, я схватила их и быстро пощелкала. Даже порычала, имитируя пасть дракона. Посмеялась над собственной шуткой, но Голомяс не поддержал меня. Он смотрел серьёзно.

– Защититься от кровавой магии может только кровавый маг, и никак иначе, – старик прищурился. – Да и то, кровавый маг схожего или более высокого порядка. Толмунд бережёт своих почитателей.

– То есть кровавая магия на вас не действует? – я застыла со щипцами в руках, боясь спугнуть откровенность старика.

– Если я пожелаю, то смогу воздвигнуть защиту от вмешательства заклинаний Толмунда, – пояснил Голомяс. – Она подобна террескату, только не видна обычным людям. Несложное заклинание, блокирующие любые попытки изменить моё тело кровавой магией. Пробиться сквозь него могут только маги порядка выше моего, то есть четвёртого и пятого. Таких в Квертинде почти не осталось.

– Значит, маги пятого порядка стихии Толмунда могут быть неуязвимы к кровавым заклинаниям? – я подалась вперёд.

– Если захотят этого, – кивнул библиотекарь, приближаясь.

– Что это за заклинание? – оживилась я. – Как звучит его произношение на языке Древних волхвов? Нужно ли воззвание?

– Оно звучит как «Кое-то суёт свой нос в преступные дела», – почти прошептал Голомяс. – Кажется, у тебя уже были проблемы с законом. Именно из-за кровавой магии. В тот раз тебе повезло, учитывая целый вулкан смягчающих обстоятельств. Но вряд ли Квертинд окажется лояльнее в следующий раз. От кого ты собралась защищаться, Юна?

– От врагов, – я пожала плечами и оставила инструмент. – Их, знаете, у меня теперь целый курс. Даже несколько курсов, пожалуй.

– Никто из них не причинит тебе вреда, – Голомяс махнул рукой и принялся наблюдать за процессом сбора крови. – Это крохотные трудности на длинном пути.

Темная жидкость уже не лилась, а слабо капала из прозрачных трубок. Я надулась. Мои трудности не казались крохотными. Может, для древнего кровавого мага подобные проблемы и казались мелочью, но для меня это было по-настоящему важно. Всеобщая неприязнь, с которой мне приходилось сталкиваться изо дня в день, здорово изматывала и обижала, хоть я и старалась не показывать виду. В отличие от других, Голомяс по-прежнему относился ко мне с теплотой и вниманием, отчего я причислила его к своим немногочисленным друзьям.