Нина Малкина - Орден Крона. Банда изгоев

В следующий раз я прижалась ещё ближе к ширме, всматриваясь в толпу.

Джермонда я заметила сразу.

Взгляд безошибочно выхватил из толпы фигуру в тёмном камзоле. Он стоял в окружении трёх женщин, спиной ко мне, в проходе между рядами бархатных кресел. Какая-то ужасно жёлтая блондинка в бежевом платье вытянула руку в атласной перчатке, и мой ментор вежливо приложился к ней губами. Гадость!

Элигия стояла рядом, положив ладонь на мужское плечо. То самое плечо, на которое так часто опиралась я. Даже среди местных леди певичка была безупречно красива: в длинном платье с глубоким вырезом на спине, с точёным силуэтом и изящными плавными жестами. Взмах руки, поворот головы, алые губы – всё подчёркивало её яркую сексуальность. Ах, как жаль, что у меня не было с собой лука!

Кажется, леди Велилльер была отвратительна не только мне: та самая златовласка улыбнулась Элигии, но даже отсюда я разглядела в ней оскал ненависти. Я и не сомневалась, что перед спектаклем в фойе и ложах театра происходил настоящий бал лицемерия, и даже порадовалась, что мне никогда не придётся в этом участвовать.

– Сраный стервятник, – выругалась я. – Да вы хуже Ракель Зулейтон с её свитой!

В уши врезался противный звон, и зрители стали расходиться по местам. Мне с местом повезло больше других, потому что от сверкающего и заискивающего кошмара меня отделяла узорная ширма, позволяющая рассмотреть всё в подробностях. Жаль, сцену отсюда не было видно. Сейчас там явно происходило какое-то действо, потому что зрители зааплодировали.

Спектакль начался, а по моей спине пробежал странный холодок, совершенно не вовремя напоминая ощущение чужого взгляда. Я попыталась унять излишнюю нервозность, которая одолевала меня в последнее время, и посмотрела на Джера – он с отрешённым интересом наблюдал за актёрами, не подозревая о моей слежке. Изредка он косился на Элигию и, кажется, даже любовался ею.

Пальцы рук в прорезях ширмы похолодели, а воздух вокруг как будто напитался туманом и сделался вязким.

– Безумие! – вскрикнул актёр так, что даже я услышала. – Вот что с тобой, Мелли! Ты безумна, раз способна на такое… даже ради любви!

Мелли что-то ответила, но отсюда было не разобрать.

Актёр был прав. Безумие. Вот что со мной.

Зачем я прибежала в театр? Чтобы продлить свои мучения? Чтобы поближе посмотреть на зарождающуюся страсть между моим ментором и той, которую я ненавидела? Я оторвалась от ширмы и попятилась.

Безумие…

Юна Горст бывала самонадеянной, наивной, излишне отважной, глупой, но безумной? Безумной ещё ни разу.

Нужно уходить. Бежать отсюда, обратно в академию… в библиотеку или бестиатриум. Куда-нибудь.

Ещё шаг назад, и… я уперлась спиной в кого-то, кого точно не должно было там быть.

Животный ужас перерезал нутро, скрутил жилы и вырвался испуганным вскриком. Мужская ладонь легла на мои губы и зажала рот, легко, даже нежно, но этим прикосновением из меня как будто высосали все жизненные силы. Руки и ноги налились свинцом, тело покрылось крупными мурашками. Это было так… таинственно и жутко.

– Любите наблюдать из тени, Юна Горст? – раздался тяжёлый шёпот над самым ухом.

Я шумно задышала и заморгала часто-часто. По венам вместо крови потёк расплавленный воск. Вся напускная бравада и решительность слетели с меня в один миг, и я совершенно ясно ощутила себя добычей этого человека. Даже не добычей, нет – безвольной тряпичной куклой в руках увлечённого игрой владельца.

Незнакомец надавил, опуская мою голову себе на грудь. Другой рукой он обхватил мою талию, чтобы я не рухнула на подкосившихся ногах. Перед глазами оказался мужской подбородок – гладко выбритый, с едва заметной ямочкой.

Я не понимала, почему моё тело не слушается меня. Следовало бы вытащить Кааса, попытаться защититься, сбежать или хотя бы закричать, но я лишь полулежала на тёплом мужском теле и ловила тихое дыхание, обжигающее мой висок.

– Кто вы? – собственный голос показался мне чужим, будто он прозвучал вне меня.

– Я владелец этой ложи, – мужчина осторожно убрал прядь волос с моего лба. – И этого театра.

Такой успокаивающий жест, но я задрожала сильнее. Почему-то на языке сразу завертелся ответ: Кирмос лин де Блайт, Чёрный Консул! Нечеловек, порождение тьмы. Распускает леденящие душу липкие руки, щупальца, когти, зубы. Пугает, чтобы я покрывалась холодным потом, ослабляет кровавой магией. Окутывает разум тёплым, сладковатым запахом пряного хмеля и крови. Он пришёл за мной, он сам меня убьёт… Только почему я до сих пор жива?

– Несчастная Мелли! – раздалось со сцены. – Ты его невольница отныне, он управляет тобой, как кукольник! Ты погубила себя и своего сына!

Напоминание о том, что за ширмой находятся люди, отрезвило меня. Я задёргалась что было силы, ударила наотмашь пяткой, заколотила локтями. Старалась придать действиям уверенности и последовательности, но слишком торопилась, барахталась и промазывала.

К счастью, даже такая слабая попытка высвободиться сработала: я отлетела обратно к ширме, развернулась и, вытащив Кааса, выставила кинжал перед собой.

Нет, это был не Кирмос лин де Блайт.

Совершенно точно – не он.

Кое-кто другой, кто не уступал Чёрному Консулу ни в силе, ни в могуществе, ни во власти.

– Господин Демиург, – однозначно узнала я того, кого видела раньше лишь мельком.

Мужчина скинул капюшон глухого серого плаща и застыл, позволяя себя рассмотреть. Гладкие волосы создателя Ордена Крона были тщательно зачёсаны назад, но больше ничто не выдавало в этом ещё молодом и крепком человеке истинного аристократа или древнего кровавого мага. Наоборот, вид у него был вполне неброский. В своей простой накидке он казался мне гораздо привлекательнее всех тех, кто сидел в бархатных креслах.

Самыми яркими оказались глаза. Острые, обрамленные темными ровными бровями, они представляли собой диковинное и приметное зрелище: ярко-зелёный контрастировал с фиолетовым, придавая мужчине пугающий и, одновременно, завораживающий вид.

Господин Демиург улыбнулся, почти не растягивая губ, и слегка склонил голову набок.

– Вы ослабили меня кровавой магией? – я опустила кинжал, но убирать в ножны пока не спешила. Лезвие подрагивало в моих руках в такт сердцебиению, и я прижала ладонь к бедру, чтобы скрыть волнение. Потом глянула в зрительный зал. Джер больше не смотрел ни на сцену, ни на Элигию, а вытянулся в своём кресле и блуждал сосредоточенным взглядом по толпе. Потом поднял глаза к ширме, прищурился.

Связь! О Ревд, я испугалась, и ментор наверняка это почувствовал!

– Я мог бы, – Демиург помедлил, делая шаг ближе, и я резко повернулась к нему. – Но в этом не было необходимости. Ты оказалась удивительно податливой.