Array Анна Лерой - Тряхнем стариной!

– Али прогневал? – всхлипнул он. – Не серчай, Ягушка! Сей момент все поправим!

– Колыбель, пеленки, бутылку… – начала перечислять я, а дед закивал мелко-мелко и тут же исчез. Я плюнула, младенец закряхтел. – Ах ты бедняга…

Надо было как-то его развернуть и пере… пере – что? И во что? Но не успела я опять рот раскрыть, чтобы снова остаткам домовых эйкнуть, как на столе возникла корзинка, рядом – холсты разных размеров, а потом – бутыль с чем-то мутным. А следом появился старикашка и довольно осклабился.

– Как велела, Ягушка, все сделали!

Оперативно-то как! Я вздохнула и протянула руку, пощупала холсты. Ничего так… сгодятся. По крайней мере, натуральные. А как стирать? Без воды, без стиральной машинки? Или это за меня тоже кто-то может сделать? Корзинка тоже вроде бы ничего, хотя дети растут с такой скоростью, что… а, разберемся по ходу дела.

– Это что? – спросила я, ткнув в бутылку. В мутной жидкости подозрительно болтался острый перчик.

– Сама же просила, Ягушка, – попятился старичок. – Бутылочку. Аль мало?

– Мало! – рявкнула я. – Не мне, дурень! Ребенку!

Старик аж сел на пятую точку. Я так и не поняла, слышали ли все эти домовые наш разговор с котом… – кстати, где он? – …или нет, но что-то ему то ли не нравилось, то ли он просто решил сачкануть.

– Матушка-Ягушка, – пролетепал он, – не серчай, только кто ж младенчиков-то бормотухой поит? Ты это, погоди, пока подрастет, вот тогда и промаринуешь!

– Ох.

Да, то, что меня вот это вот все слушается и боится, только половина задачки. Надо сделать так, чтобы оно еще понимало. Желательно правильно, иначе я заколебаюсь раньше, чем…

Раньше чем что? Но раздумывать над перспективами было пока некстати. Проблемы будем решать по мере их поступления и образования.

– Ему молоко надо! – В голове была информация про смеси там всякие. А где их взять? – Ну, чем там их кормят? Коровье, козье хотя бы. Шевелись, пенек старый! – взвизгнула я – или не я, а та самая бабкина суть терпение потеряла, но сработало, старикашка исчез.

Я обтерла руки о свою замечательную винтажную юбку. Уже никакого пиетета к красивой вышивке не испытывала. Да и юбка побывала в озере и в лесу, это даром не прошло…

А дальше, призвав на помощь все, что я хоть когда и где о младенцах читала, начала этого самого младенца разворачивать. Правда, познания мои были невелики и как-то к моменту не очень-то подходили. Инстаграм, где все у всех еще круче, чем у меня с домовыми. Книжки, но там такое, за гранью возможного: что рожают на совещаниях, о беременности не подозревая, что залетают от простыни или и вовсе через интернет.

Да, что-то не то я читала явно, взгрустнула я, раскручивая многочисленные пеленки… Эх, бедный, бедный, что же мне с тобой делать-то? Ну куда тебе расти у Бабы Яги? Разве дело? Что там кот говорил – граница? Между Явью и Навью? Понятия не имею, что это вообще, но звучит на редкость криповато.

Дверь скрипнула, я обернулась и заорала. Мама моя дорогая!

Нет, вот правду что говорят – в критической ситуации у человека мобилизуются все ресурсы, даже если он трехсотлетняя Баба Яга и уже еле ходит. У меня однозначно мобилизовались. Я в полсекунды оказалась на столе задом, чудом не придавив младенца, даже ноги подобрала, а орала уже словами:

– Ты совсем охренел? Унеси! Унеси это сейчас же! Вон! Вон, кому сказала!

Кот стоял у дверей, хвост его вытянулся перпендикулярно полу, в зубах извивалась змея. Странное дело, то ли она была неядовитая и я напрасно ору, то ли…

– Тьфу, – сказал кот, выплевывая змею. А потом обратился не ко мне, а к ней: – Ты, Скарапеюшка, не пужайся. Беда у нас, огорчение! Яга наша яблочков молодильных откушала, памятью повредилась. Вон, на столе у нее гляди что!

Я захлопнула варежку и присмотрелась. Змейка была та самая, с которой я говорила в лесу. Но змейкой была она очень недолго – скрутилась, подскочила, ударилась оземь и обернулась красной девицей. Вау!

Нет, действительно красной девицей. Не в смысле по цвету лица, хотя я уже ко всему была готова, просто в красном сарафане, с косой как мое нынешнее бедро и короной на голове. Ну и лицом могла заткнуть за пояс любую нынешнюю… то есть тамошнюю, знаменитость.

– Ох, Ягушка, – молвила красна девица, смеясь как колокольчик, но продолжить не успела: по столу застучало, и поскольку я оглянуться со своим объемом никак не могла, оставалось только смотреть на физиономии кота да бывшей змейки.

Стук прекратился.

– Что там? – спросила я у кота.

– А ты слезь да посмотри, Яженька, – посоветовал кот.

Девица, посмеиваясь, подошла к столу и что-то принялась на нем рассматривать, а до меня наконец-то дошло.

– Ты нянька, что ли?

Ого. Это ж прям как в любовных романах! Жена страшная и как есть ведьма, а нянька – инстаграмная богиня. Красота такая, что ни один мужик не устоит, хоть и форменная змея. Но мне было триста лет, мужик хранился пока что в подполе, да и плевать мне было на их возможные отношения.

– Мамка-нянька, Ягушка, а как иначе? – зазвенели колокольчики, это она чем-то потрясла. Погремушкой, что ли?

Я стащила со стола свой роскошный зад, повернулась и увидела, как красоточка ловко развернула младенчика, воркуя, присмотрелась к нему. Я не успела подумать, не с гастрономической ли целью осмотр происходит, как змея щелкнула пальцами и начала твориться магия. Дернулась к змее корзинка, холсты сами собой половина отправились в корзинку, вторая половина свернулась как-то странно, наверное, ребенка пеленать. А тут и старикан подоспел: засуетился с кучей каких-то глиняных кувшинов, из которых пахло свеженьким молоком.

Запах, правда, приятный стоял недолго. В следующую секунду мне пришлось зажать нос, ну, непривычная я к такому! А вот кот сморщился явно по другой причине. Он как-то многозначительно подобрал хвост, подкрался ко мне и задрал башку кверху. Вид у него был совсем как у кадровика, который собрался мне сообщать о непрохождении испытательного срока.

– Эм, Яженька… – промурчал он, а мне его тон ой как не понравился. – И сколько ты собираешься его подращивать?

– В каком это смысле? – не поняла я, а кот завертелся, будто играл с хвостом, но нет, морда у него была озабоченная. Он перестал крутиться, запрыгнул на лавку и поманил меня движением кончика хвоста.

Я подошла как загипнотизированная. Что-то это было несколько не к добру.

– Плохо, ой плохо, – заворчал кот. – Он же младенец поди человеческий.

– Ну а чей же еще? – уточнила я. Хотя кто его знает, как оно там могло быть. – А что?

– Эх, Яженька. Не к добру ты яблочков-то вкусила. Ну поди как? На границе между Явью и Навью человеческий младенец. Ни нечисть, ни человек. Ни живое, ни мертвое, ни яство, ни слуга. Никто.