Елена Гарда - Книга III. Дар светоходца. Враг Третьей Ступени

– Быстрее уж. Начинайте скорее, – донеслось со стороны, где сжались в креслах старики.

Кай пристально вгляделся в их лица. Внезапно ему захотелось раздавить их, как бессмысленных наглых тараканов.

Когда все расселись по креслам, Магистр Савонарола взял в руки папку и, раскрыв её, извлёк оттуда какую-то бумагу. Соломея не торопила. Кай отметил про себя, что Ангелина отсела от Соломеи как можно дальше. Он занял свободное место поближе к Магистру.

– По состоянию на пятницу прошлой недели заявителей действительно было пятеро. Но с того момента кое-что изменилось. Одно заявление было отозвано. Я принял этот отказ, – голосом учёного секретаря произнёс Савонарола. – Мы должны уважать решения неофитов. Поощрять их к мыслительной деятельности. И если такая мыслительная деятельность приводит к перемене мнения, считаю это выходом на новый уровень осознания. Признаю такое решение особенно взвешенным суждением. И я его принимаю.

Кай окаменел. Он почувствовал себя раздетым и ограбленным.

Соломея кивнула:

– Ваша позиция ясна. Это кое-что проясняет. Желаете сообщить имя неофита, отозвавшего свой голос?

Каю решительно не хватало воздуха. Он чувствовал, как некая сила стремительно тянет его ноги ко дну. Кто? В самом деле… Он доверял каждому.

Кай почувствовал, как Соломея взяла его за руку. Биение сердца замедлилось.

Савонарола вернулся к прежней вальяжности в интонациях:

– Право, не сейчас. Это технические подробности, кому это интересно? – на лице Магистра не было ни тени улыбки, ни капли сомнения.

– Да бросьте вы! Милиция разберётся!

Разволновавшись, отец Гели снова поднялся и прошёлся перед пустым камином, оставляя за собой ленту табачного дыма.

Савонарола не ответил, неспешно прохаживаясь между ними, заложив руки за спину. Соломея взглянула на него и поторопила:

– Не тяните, Иеронимо. Есть ещё что-то?..

– Как я сказал, формально у меня нет оснований открывать дело. Но я не пью младенческой крови, как мог бы подумать кто-то из присутствующих…

«Пьёшь, пьёшь», – подумал Кай.

– …так вот… Я провёл расследование и теперь у меня нет сомнений в вине присутствующего здесь неофита Кая Острожского. Прошу, ознакомьтесь, – с этими словами Магистр протянул документ Соломее.

Кай в волнении наблюдал за её лицом. Что там?

Соломея с удивлением перевела взгляд на Кая.

Савонарола склонился над креслом Кая, уперев руки в подлокотники:

– Должное время наступило, Острожский. Готовьтесь. Теперь у меня ещё больше оснований привести приговор в исполнение.

Кай на миг зажмурился, будто готовился к прямому попаданию в него молнии.

Соломея, держа листок в руке, проговорила:

– Что тебя связывает с Орели Боян?

– Я… я н-не знаю… У нас парней с таким именем нет, – пролепетал Кай.

Соломея откинула голову набок, рассматривая его совсем по-птичьи.

– Орели Боян не парень, а девушка. В этой докладной Орели заявляет об идентичном случае с твоим учас…

Её перебил голос Савонаролы:

– Это, если не ошибаюсь, ваш предмет?

Перед глазами что-то сверкнуло, он еле сдержался, чтобы не зажмуриться. Кай не слышал дальнейших слов, в ушах начался гул. Секундой позже он понял, что рука Магистра сжимала шнурок, а у самого его носа покачивалась золотая ладанка с трезубым оттиском.

Внезапно из немоты и глухоты его выдернуло шипящее:

– Острожский, два изнасилования, это уже не отчисление. Это приговор.

Последний козырь Савонаролы сломил его. Он так и замер с открытым ртом, глядя в сомнении на знакомый предмет. Родственники Гелевейки сбежались к нему, наклоняясь над креслом. Маленький мужчина, которого Кай охотнее записал бы в булочники, с лицом работника Фемиды свирепо хлопнул себя по ляжкам и выкрикнул: «Попался, красавец».. Жена опасливо поглядывала на Соломею. Бабушка Гели, перегнувшись через плечо сидящего Кая и приподняв очки, в упор рассматривала золотую ладанку. Её седая прядь щекотала ему ухо

Он нервно улыбнулся.

Савонарола выпрямился и отступил. Его лицо больше не выражало ни торжества, ни волнения. Кай испугался не на шутку. В следующий миг перед ним появилась высокая фигура Магистра Соломеи с длинным зонтом в руке, она жестом показала ему встать, потом коротко объявила об отстранении на три занятия, попрощалась, не обнадёжив Кая ни единым словом, и двинулась к выходу из кабинета, будто остальное её не касалось. Следом за ней, пожав плечами, к дверям направился Магистр Теорий.

В дверях Магистр Силы повернулась и сухо проговорила:

– Будем считать Малое слушание закрытым.

– Малое? А есть ещё большое? – обрадованно спросил отец Вейко.

Соломея промолчала, отворачиваясь от него к Магистру.

– Мы назначим Большое слушание через три дня. Будьте готовы. Я надеюсь…

– Три дня? ТРИ ДНЯ!!! – зарычал маленький человечек в спину Соломеи. – Я уничтожу этот вертеп! Если нужно, здесь будут прокуроры, танки и самолёты, и от этого грязного заведения не останется и памяти!!! Я звоню министру. Я… прям сейчас… – он подвился слюной и, сделав пару вздохов, потрясая кулаками, продолжил, – О вас забудут, неуважаемая, имена покроют позором. Я не остановлюсь! И предупреждаю!!! Малейшая тень недоверия к словам моей дочери – я уничтожу всех. Я… Я… Я вытрясу всю вашу магию на свет божий и отзову вашу лицензию, – последние слова он прошипел.

Кай видел, как Соломея замерла, будто в спину ей ударил нож. Как она молчала, и он понимал, почему. Как учтивость на её лице сменилась… испугом? Он тогда не поверил своим глазам, но всё понял.

Это било по Академии.

Выбора не оставалось.

Жертва назначена.

Цена тоже.

Он был обречён на это и понимал почему. Понимание не уменьшало горечь.

Голосом, который ему самому показался слабым и усталым, он попросил, чтобы ему зачитали вслух жалобу Орели Боян.

Савонарола свернул лист докладной в свиток и бросил что-то вроде «не сегодня» и «на всё воля Господа нашего». Его голос, мягкий и музыкальный, старался выразить искреннее сожаление, которое он испытывал, судя по выражению его лица, исполняя эту печальную обязанность.

Магистр Савонарола, несмотря на свои сожаления, предложил главе Академии ясную и заслуживающую доверия версию событий того дня. Кай не смог бы сделать это лучше.

И все один за одним вышли из кабинета.

Кай шёл, не разбирая куда. В глазах плыло. Решение было принято. В голове поселилась пустота, в груди ужас.

– Будь оно всё проклято, Тори…– процедил Кай вслух. Прохожие студенты расступались, принимая его за больного или пьяного. – Будь оно проклято!

В нём поднималась злость, густая и тёмная, ярость, жаждавшая прорваться безумной выходкой. Наверное, и правда, в таком случае лучше захлебнуться в вине.