Агата Чернышова - Магия вне закона. Помощница Смерти

И вот сейчас из единственного зеркала, находившегося в комнате Исильды, на меня смотрела запуганная девушка, не понимавшая как ей удалось примерить такой красивый наряд.

Он ей не шёл. Я бы предпочла одеть Габи в тёмные цвета. И макияж сделать поярче, чтобы все вокруг сразу понимали: перед ними ведьма. Та, кто вылечить сможет, но и отправить обидчиков восвояси тоже.

– Спасибо, Виктор! – произнесла я от всей души, но увидела в зеркале, что домовик недобро ухмыляется.

Будет мне наука: всегда помни, что ты сама по себе. Никто не помогает просто так.

Но я сильная, и к этому готова.

– Так, заживление идёт…весьма интенсивно, – произнесла я на следующий день, когда осматривала рубец, образовавшийся на месте вчерашнего шва.

Конечно, у людей так не бывает, но кот-баюн дело другое. И хоть и он не собака, на которой по пословице всё заживает очень скоро, но всё же зверь неординарный и науке неизвестный. Моей науке.

– Это хорошо, мур, – отозвался он, смотря на меня тёмными глазами, в которых я видела своё искажённое изображение. – Это правильно. Мне уже пора обратно.

– В Дикий лес? – спросила я с улыбкой, осторожно снимая швы. По ране и не скажешь, что зашита она была только вчера.

Я спрашивала необычного пациента не только потому, что хотела его отвлечь. Интересно было послушать о Диком лесе: звучало таинственно, сказочно даже для нынешней реальности, и потом, нелишним будет узнать, что творится за пределами «Верхних холмов».

– Именно, мур, – кончик бордового хвоста чуть дёрнулся, а глаза сощурились. Кот будто нервничал, я чувствовала его напряжение, равное по окрасу эмоции подозрительности. – Людям там не место. Их там и съесть могут.

– Ну, вот и всё, – произнесла я, радуясь, что мой дом и лес разделяет широкое поле. Но ведь кот прошёл через него? Так что мешает другим тварям прийти на моё заднее крыльцо вослед ему?

– Дикий Лес, он не здесь, целитель. Не бойся, он не твоём мире, – словно ответил на мои мысли кот-баюн и спрыгнул на пол.

Посмотрел на меня долгими взглядом, и я явственно услышала в своей голове его певучий голос: «Позови, когда буду нужен. Приду один раз».

И был таков. Я же в оцепенении села на стул и задумалась, как вообще кот-баюн оказался здесь. Значит, путешествие между мирами возможно не только для высших существ типа Смерти? Может, и я смогу с помощью зверя пройти обратно?

Эту мысль требовалось записать.

В качестве дневника я приспособила вторую амбарную книгу. Заодно почитала дневник Исильды и поставила птички на полях напротив важной информации.

Непонятные знаки или намёки выделила знаком вопроса, старательно промакивая окунутое в чернила перо специальной тряпочкой, чтобы не поставить кляксы.

В список моих побед можно было занести то, что я уговорила Виктора помочь мне с ванной. У Исильды была маленькая сидячая ванночка на кокетливо-изогнутых ножках. Заметно, что ей давно не пользовались. И я снова с успехом задействовала бытовую магию.

Правда на этот раз без соды с тряпкой тоже не обошлось.

«Говорю же, тело ещё тебя не слушается», – только посмеивался Виктор да ходил по ванной комнате, поглядывая на меня с интересом.

И снова память Габи подсказала, что он серьёзно мне недоговаривает. Дочь Исильды пользовалась бытовой магией очень умеренно, когда без неё было совсем никак. Вероятно, боялась разбудить свой настоящий Дар – величайший источник страха и опасений за свою жизнь.

Теперь я понимала, что с таким настроем девушка никогда бы не пошла на сделку со Смертью. Поэтому той прощу было заменить одну душу на другую. На ту, которая отчаянно хочет жить и готова ради этого на многое.

И всё же я не так уж беспринципна. Но об этом подумаю позже, когда отыщу беглянку.

– Кстати, об Оренде. Тебе про неё уже рассказывали, – Виктор возник на пороге моей комнаты, как только я вышла из ванной и переоделась в его подарок.

Прихорашиваться без помощи прислуги было мне сподручно, хотя ловкая горничная не помешала бы. На новом платье имелось столько застёжек и крючков, что я никак сначала не могла сообразить, какие из них для декора, а какие выполняют прямую функцию.

Но вмиг позабыла об неудобстве и о чулках, в которых было так жарко, что я уже мечтала поскорее от них избавиться, как только домовик заговорил о таинственной беглянке.

– А что я ещё должна знать?

– Не бойся, Габриэлла. Всё узнаешь в свой час. А пока я тебе передать кое-что должен. Сама знаешь, что с этим делать.

Виктор поставил на комод чёрную ладью – глянцевую фигурку с шахматной доски Смерти. И исчез, только его и видели.

Я выждала какое-то время, но домовик не появлялся, а в доме стало так тихо, будто стены прислушивались, не пожалует ли ко мне в гости ещё кто.

А потом быстро подошла к комоду и, схватив ладью, спрятав её в пустую деревянную шкатулку с украшением на крышке в виде змеиной головы.

Её я нашла, разбираясь в комнате Исильды. Шкатулка была пустой, скорее всего когда-то в ней хранили драгоценности или ценные броши, но одному Богу известно, куда они подевались.

Для верности я положила шкатулку в пустой шкаф, хотя вряд ли кто захочет открыть её и взять странное содержимое. А если и захочет, себе дороже будет.

На страницах заметок Исильды я нашла заклинание оберега. Можно было попробовать наложить его на шкатулку, ключ от которой давно утерян, только я решила не торопиться осваивать ведьмовскую науку.

Кто знает, не напутаю ли чего и не наврежу ли себе, да и в глубине души я понимала, что ладья вернётся ко мне, даже если я закопаю её в Диком Лесу, откуда родом бордовый кот-баюн.

Время поджимало. Надо было успеть в Управление, чтобы никто не смел сказать, будто Габриэлла Крусти болтает попросту. А также чтобы бургомистр не думал снова забирать у меня этот дом.

Ещё у меня на сегодня запланировано много дел: переехать в комнату Исильды, потому что моя навевала такую тоску, что хоть волком вой. А среди вещей Исильды, напротив, я себя чувствовала превосходно, словно под защитой.

Вторым пунктом в моём списке значилось закончить разбор содержимого сундука матери Габи и сделать опись всех вещей с пометками, а также, если останутся силы и время, схожу на рынок и возьму в долг продукты.

Пока я не чувствовала голода или жажды, а Виктор приносил молоко в глиняном кувшине, ржаной хлеб и сливочное масло, но долго так продолжаться не могло.

Вышла я из дому с боевым настроем. Решила идти не спеша, чтобы люди думали, будто я прогуливаюсь с плетёной сумочкой в руке, где были все мои нехитрые бумаги: метрика, заменяющая паспорт (в графе отец ожидаемо стоял прочерк), вид на жительство, как я его называла, и документы на владение домом.