Диана Холмс - Шоколад, Брунгильда и неизбежный апокалипсис

– Дело в том, – смущенно сказал Льюис, – для меня, сегодняшний день самый необыкновенный в моей жизни, какие-то сплошные приключения. И даже эта тюрьма, она ведь особая, для магов. Я все никак не поверю, что и маги существуют и я как бы тоже маг.

Генри уставился на него, вытаращив глаза:

– Только не говори, что только сегодня узнал, что ты маг.

– Вообще-то, два дня назад.

Льюису пришлось рассказать Генри о своей странной жизни и о том что только благодаря пожару он и узнал от вон того незнакомца – он указал на камеру напротив где, привалившись к стене, сидел Джейк Мэйси, – про магию.

– Забавно, – сказал Генри и зевнул. Его явно не интересовала жизнь Льюиса. – Послушай, если у тебя нет работы, может пойдешь ко мне?

Льюис оживился, ему необходимы были деньги. Он смог бы сделать ремонт в своем кафе.

– А кем? Кондитером в клуб? – спросил Льюис.

– Ну, в моем клубе налегают на другие вещи. Да и повар со всем хорошо справляется. У меня людей не хватает, можешь или по мелким поручениям бегать или на кухне помогать…

Льюис поморщился, на кухне чистить картошку или таскать ящики, это было совсем не для него.

– А-а… – протянул он, поморщившись, – чернорабочим…

– Ну а что ты можешь? Вот если бы ты на пианино играл, я бы тебе предложил. У меня как раз пианист с одной из танцовщиц сбежал. Хорошо хоть танцовщица была из посредственных.

– Так я умею играть, – оживился Льюис.

Он и правда неплохо играл на фортепьяно, так как его родитель позаботился об отменном образовании для него, и все детство и отрочество Льюис усердно, хотя и без горения сердца, упражнялся в гаммах, учил пьесы и в итоге мог играть не только классику, но и новомодный джаз. Конечно, быть тапером его не очень-то прельщало, но зато, как утешил себя Льюис, он, находясь среди магов, да еще рядом с таким сильным и прославленным магом как Генри Гэндальфини, может многое узнать о магии.

– Отлично. Вот и договорились, – Генри зевнул еще шире. Он растянулся на соседней пустой скамье и закрыл глаза.

Часы, висевшие на стене над головой охранника, показывали чуть за полночь.

Льюис находился здесь уже пару часов, за это время гостей профессора уводили на допрос и приводили, напоследок этой чести удостоился и Льюис. Но так как ни на один вопрос о деятельности революционного общества, Льюис не мог ответить, так как он наверное единственный ничего по-настоящему не знал, его быстро отпустили.

Вскоре в камерах затихли разговоры, люди задремали. Охранник, положив ноги на стол, тоже вовсю спал. В коридоре между камерами тускло светила одинокая лампочка. Только за стеной, где сидели девушки, кто-то тихо рыдал. Льюис подумал, что это Мэри. И ему стало ужасно жалко девушку.

Льюис тоже попытался получше устроиться на скамье. Ощущение веселья и восторженности уже целиком съела суровая реальность. Узкая жесткая скамья, появившийся в желудке голод и прохлада забиравшаяся под костюм избавили его от радужных чувств.

Но все же и он стал задремывать.

Мелькали цветные пятна каких-то бабочек, сквозь них стало проступать лошадиное лицо прорицательницы, и она закричала визгливым голосом: «Подлец! Все пирожные один съел!», и она кинула в его лицо торт и он бабахнул, грохотнул и Льюис упал.

Льюис открыл глаза.

Громыхнуло еще раз. Где-то за стеной бухнули об пол кирпичи. А у них в камере со стены и потолка посыпалась штукатурка, и от угла смежного с женской камерой, возле которой сидел Льюис расползлись трещины. Льюис соскочил со скамьи, как и другие заключенные. В соседней камере завизжали девушки. И вдруг погас свет, и все погрузилось во тьму.

Послышался грохот роняемого стула, охранник произнес какое-то заклинание, и тут же в его руках появился фонарь, освятив его толстую фигуру. Охранник кинулся вперед, но вдруг споткнулся и грохнулся об пол, прям напротив камеры где сидел Льюис. Фонарь разбился и погас, и опять все погрузилось в темноту. Раздался топот бюровцев, спешащих в тюремное помещение. Через несколько секунд тусклая лампочка под потолком зажглась. Ввалились бюровцы. Охранник, что до этого упал, ругался последними словами и ерзал по полу, ноги его были словно связанны, хотя на них никаких веревок не было.

– Это что нападение на бюро? – спросил Льюис у Генри.

– Ха, – улыбнулся непонятно чему он. Он стоял напротив дыры, что появилась в углу камеры, откуда задувал холодный воздух с улицы и был виден темный проулок.

К нему подошел Льюис и тоже заглянул в дыру.

Остальные сокамерники обратно уселись на скамьи, не очень-то интересуясь происходящим.

Генри молчал. Льюис прислушался к голосам бюровцев доносившимся из соседней камеры, там где до этого сидела Мэри и две дамы. По их выкрикам и словам было понятно, что кувалдой или еще чем-то, может грузовиком, выломали в стене дыру. Но следов от машины на улицы не было, да и ее никто не слышал.

– Что вы видели? Что тут произошло? – спрашивал у женщин начальник.

– Посыпались кирпичи, а потом свет погас. Мы не знаем, что случилось. А когда образовался проем мелькнула огромная тень какого-то животного или великана.

– Переведите заключенных в другие камеры, – распорядился начальник. – И пересчитайте. И помогите кто-нибудь Леровски, – он кивнул на охранника ерзавшего на полу.

На того применили распутывающее заклинание и живо подняли.

– А что же, стены нет, а вы не убежали? – улыбнулся начальник дамам.

– А зачем? – сказала дама постарше. – Мы тут по недоразумению. Утром за нас внесут залог и мы свободны. А за побег еще и добавят.

Освобожденный охранник проводил их в камеру напротив.

Прибежал бюровец с бумагами. И сообщил начальнику, что все же одна заключенная убежала.

– Мэри Финч, – прочитал бюровец.

Льюис, слушавший внимательно бюровцев, заметил, что при этом имени Генри улыбнулся во все зубы.

– Это революционерка? За которой тут сестры шум подняли? Старшая особенно хороша… – начальник крякнул, настраиваясь на деловой лад и продолжил: – Но как же так вышло? Как они так быстро смогли организовать побег, да еще таким дерзким, наглым образом?! Черт побери. Пригласите наконец строителей. Заделайте уже эту дыру!

– А может здесь сделать черный ход? Уже проход готов. Осталось только дверь поставить, – хохотнул охранник.

– Без шуток, давайте уже к делу. Хоть где-то от вас будет толк?

Охранник насупился и буркнул:

– Ко мне было применено заклинание.

– И это с антимагическими решетками? Не смешите, – сказал начальник. Он туда-сюда прошел мимо заключенных, за ним по пятам следовал бюровец с бумагами.

– Может кто-то из вас помог? Вырубил свет, а еще обезвредил охранника, накинув ему наги заклинание веревки?

– И это с антимагическими решетками, – с ухмылкой повторил за ним Мэйси. Но на него бюровцы не обратили внимания.