Роман Покровский - Алая Завеса. Наследие Меркольта

– Кто же заложил взрывчатку? – спросила Хлоя Гесснер, словно наконец-то нашла несостыковку в деле и теперь сможет давить на неё до победного конца.

К несчастью, на это и впрямь ответить было нечего.

– Полагаю, это был тоже план миссис Скуэйн, – сказал он. – Однако, я не знаю точно.

– Выходит, вы посмертно обвиняете её в преступлении? – спросила настырная защитница.

– Она спасла нас всех. Треть жителей целого города, сто тысяч невинных людей. Разве какое-то сооружение дороже человеческих жизней?

– Довольно, – прервал его судья. – Довольно, герр Мерлин. Мы достаточно наслушались от вас на сегодня, теперь же позвольте нам отдохнуть и перейти к более насущему.

Всё, как Юлиан и думал. Он ни до кого не достучался.

Хлоя Гесснер и вовсе смотрела на него как на сумасшедшего. Якоб Сорвенгер ухмылялся, чем напомнил ему погибшего Агнуса Иллиция. Разве что, всему этому великолепию недоставало пары золотых зубов.

– Можете вернуться на своё место, – проговорил Бенджамин Ноттингемский после недолгой, но очень неловкой паузы.

– Вы не верите мне? – спросил Юлиан.

– Мы примем во внимание ваши показания, – ответил судья, но Юлиан воспринял этот ответ совершенно иначе. – А теперь присядьте.

Юлиан послушно повиновался и направился в сторону деда. Теперь он выглядел словно цепной пёс и приближаться в нему было опасно, но, увы, другого выхода не было.

Однако Раньери промолчал. Не было даже недовольного взгляда в сторону Юлиана. Всё самое интересное он приберёг на потом, и фантазии Юлиана не хватало для того, чтобы представить, что он с ним сделает.

– Якоб Сорвенгер, – обратился судья к подсудимому. – Теперь мне хотелось бы выслушать вас. Каково ваше мнение на этот счёт?

Сорвенгер ещё раз улыбнулся, словно ему была оказана невиданная честь. Перекинувшись взглядами со своей защитницей, Якоб сказал:

– Должен признаться, этот парень чертовски хорош.

Юлиан смутился.

– Ближе к сути, герр Сорвенгер, – сказал судья, взмахнув ладонью. – Вы подтверждаете слова подсудимого?

– О да. Конечно, подтверждаю, господин судья.

– Но в прошлый раз вы подтверждали совершенно другое.

– А в следующий раз подтвержу третье.

Издевается. Якоб Сорвенгер попросту издевается над всеми находящимися здесь. В особенности, над Юлианом.

– Доселе все ваши доводы не складывались в одну картину, – продолжил подсудимый. – Всякий раз оставалось множество пробелов. Но теперь… Теперь этот маленький, не побоюсь того слова, гений, уделал вас всех. Честно говоря, огромное спасибо вам всем за то, что в столь тяжёлый час позволили мне вдоволь повеселиться.

– Что вы хотите этим сказать? – не выдержал судья.

– Что я хочу сказать? Вы всё уже сказали за меня. Единственное моё замечание как самого опасного преступника Союза Шмельтцера заключается в моём глубоком сожалении, что версия Юлиана Мерлина так и не станет официальной. Мне очень жаль, что я сяду всего лишь за тройное убийство и какой-то там акт вандализма. Я всегда мечтал остаться в памяти живущих куда более ярким, но увы…

Казалось, Хлоя Гесснер тоже улыбается, слушая откровения своего нанимателя, либо же с трудом сдерживается.

Что эти двое задумали?

– Вы сказали всё, что хотели? – спросил судья.

– Даже больше. С нетерпением ожидаю приговора.

Бенджамин Ноттингемский пошевелил своими губами, ещё раз прокашлялся, после чего обратился уже ко всем:

– Раз больше нечего сказать, смею удалиться для выяснения решения. Объявляю перерыв.

Он стукнул по столу молотком, после чего зал буквально загудел.

Юлиану стало довольно не по себе от такого шума, и первым делом он, не обращая внимания на деда, поспешно удалился, надеясь скрыться от него в толпе.

Церемониальный зал здания суда располагался на самом верху, вдалеке от всей суеты, и, что удивительно, сейчас абсолютно пустовал. Ни одному зеваке, ожидающему решение судьи, кроме Юлиана, не пришло в голову заглянуть сюда, чему он был несказанно рад.

Во всём просторном помещении только у задней стены было на что посмотреть. А именно на находящиеся в двух застекленных хранилищах череп апостола Петра и легендарный скипетр Адама Шмельцера, при помощи которого он когда-то сплотил под единой властью едва ли не всю Западную Европу. Третье хранилище, в котором должен был находиться Экскалибур, пустовало.

К слову, едва ли не всю стену украшали три огромных полотнища, которые просто не могли уйти из-под взгляда проходящего мимо. С правой стороны располагался флаг Союза Шмельцера – скупой чёрный крест на белоснежном фоне. С левой – герб в виде опять же белого овала с заключённым внутри чёрным ястребом. В центре, вровень между ними, висел огромный портрет отца-основателя, самого Адама Шмельцера.

Он был невероятно идеален. Настолько идеален, что таких людей в реальной жизни Юлиану видеть никогда не доводилось. Мужественный подбородок, невероятной глубины голубые глаза, тонкая шея, аккуратно зачёсанные назад волосы, густые брови и ресницы, насыщенности которых могла бы позавидовать любая городская красотка.

У него были широкие плечи и бравая грудь, облаченные в монотонный серый кардиган с кучей медалей, некоторые из которых не умещались на такой большой груди, потому и накладывались друг на друга.

Всё это пробивало Юлиана на смех, потому что много раз он слышал, что Адам Шмельцер выглядел несколько иначе. Он имел глаза разного размера, потому что один из них не раскрывался до конца, к тому же оба они были не голубыми, а карими, подбородок с огромной ямкой в середине, редкие сальные волосы и щеки, обветренные детской оспой.

Народ любит возводить своих героев в идеал, и в этом их винить сложно. Иначе каким образом можно было доказать величие столь невыдающегося внешне человека?

Задумавшись обо всём этом, Юлиан совершенно не услышал приближающихся к нему сзади шагов.

– Рад наконец вас видеть, – услышал он.

Можно быть спокойным – это всего лишь Лиам Тейлор.

Юлиан тоже был рад его видеть. Пожалуй, он являлся единственным человеком в здании, который его не раздражал.

– Доброго дня, мистер Тейлор, – довольно сухо ответил юноша.

– Что чувствуете, наблюдая за тремя артефактами, олицетворяющими Союз Шмельцера?

– Чувствую, что их всего два, – с ноткой иронии в голосе ответил Юлиан.

Тейлор легонько улыбнулся. Похоже, он стеснялся публично демонстрировать эмоции, потому что пытался сохранить образ серьёзного преподавателя, который, к тому же, являлся представителем целой коммуны на слушании.

– Кем бы ни был похититель Экскалибура, он является настоящим гением. Выкрасть его из одного из самых охраняемых объектов Союза Шмельцера… Исключительно поразительно.