Марина Новиковская - Тайное правительство. Иерархия

– Сплю? – переспросила я. – Да, точно. Мне сегодня приснился странный сон.

– О Лабрине?

– Да, – кивнула я. – И не только.

Я не могла сейчас описать Ире своё видение. У меня не находилось для этого подходящих слов.

– Я поступила в Институт Высшей магии, – это всё, что я смогла произнести.

– Круто! – восхищённый взгляд Иры несколько приободрил меня. – И на какой поток?

– Первый.

– Ну, я тебе говорила! – захлопала в ладоши Ира.– А учителя своего видела?

– Видела. И ещё кое-кого видела…

– Кого?

– Директора Института.

– Ничего себе! Вот так, в день поступления ты видела Самого? И где ты его видела? И какой он?

Ира засыпала меня вопросами, а у меня вдруг будто онемел язык.

– Он, – я запнулась, – Он очень красивый. И он Другой…

– Древний? – спросила тихо Ира.

– Да, – я криво усмехнулась.

– Ты теперь поняла, кто такие древние?

– Не вполне. Я теперь вообще ничего не понимаю. Прости, но я сейчас не могу об этом говорить. Давай позже?

– О`кей! – Ира полезла в свой тайник и достала магическую книгу. – На закладке открой. Читай внимательно. И, тебе придётся выучить заклинание наизусть. Тут немного сложный для восприятия и запоминания текст.

Я распахнула книгу, и мне в лицо как будто дыхнуло живое существо. Такое же древнее как Мариус Эрвард.

«Заговор, дабы разжечь в белотеле душу и ретивое сердце»

Я посмотрела на Иру. Та сидела, опустив взгляд на свои руки.

«На море, на кияне, киян лавер посылает людей в чистое поле и в тёмные лесы сухих дров брать охапков и захребедков, и бел горючь камень не зворотить, роскласть огнек у раба Божия имярек на груди, и розжечь у него в белом теле душу и ретивое сердце, и как с огнём сухое дерево от сердца своего и от своих коренев, и так бы согл раб Божий имя рек обо мне, рабе Божией имя рек, в день и в ночь, и под нем, и по ночам, и по часам, и полуденным часам, и полуночным часам. Замыкает же раба Божия имя рек у раба Божия имя реки в белом теле душу и ретивое сердце в тредевят немецкими замками, относит ключи на синее море под бел белуч камень и колдунам, и ведунам на море не бывать и сине море не пересушать, и от раба Божия имя реки тоски и кручины не отводить при жизни и по смерти. И во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь, аминь, аминь. Читать двум колдуньям сильным трижды на вине, на соли, на орехах и сушёной лягушке.»

Я прочитала и опять посмотрела на Иру.

– Да, сложновато. Что такое киян лавер, к примеру?

– Не что такое, а кто такой. Лавер Киян – это чувак, посылающий из океана людей разжечь сердце нужного человека.

– О-очень понятно, – протянула я. – Ну, хорошо. Я попытаюсь это выучить. Хотя…. Да, трудно будет. Но где мы возьмём сушёную лягушку?

– На пруду найдём, – Ира ответила так, будто бы для неё заготовка сушёных лягушек обычное дело.

– На пруду? Кем-то услужливо высушенную? – съязвила я.

– На пруду полно дохлых лягушек, – ответила Ира. – Я сама видела. Мы возьмём дохлую лягушку и высушим её. А ты тем временем заклинание выучишь.

– Ир, мне ещё кое-что тут не нравится, – я ткнула пальцем в слова: «и от раба Божия имя реки тоски и кручины не отводить при жизни и по смерти». – Это что, будет действовать и по смерти человека, на которого мы делаем заговор? Послушай, любой приворот – это насилие над душой человека. Это не очень хорошо и для того, кто привораживает и для того, кого привораживают.

– Не читай мне мораль, – прошептала Ира и посмотрела на меня со злостью. – Вот ты! Скажи мне, ты любила? Ты любила когда-нибудь мужчину? Так, что не смогла бы без него жить? Сходила ли ты так с ума, как схожу я? Ты сама говорила, что не любила!

– Нет, – с досадой ответила я. – Не в этой жизни…

Я сказала это и вдруг так отчётливо увидела лицо Мариуса Эрварда.

Ира, человеческий ребёнок, что ты знаешь о любви? О любви, идущей через миллионы долгих лет, через перевоплощения и забвение? Что ты, смертная, знаешь об этой любви? Что тебе известно о любви, разрушающей империи и города? О любви, уничтожающей миры? Видела ли ты миллионы смертей во имя этой любви?!

Я задохнулась от своих мыслей…. Совершенная дикость! Неужели это мои мысли?! Лицо Мариуса Эрварда перед моим внутренним взором усмехнулось и растаяло….

***

Чувство полёта! Оно знакомо каждому маленькому человечку. Потом человечек вырастает и теряет крылья своей души навсегда. И только посвящённые не вырастают никогда. Они носят свои крылья всю жизнь. Обречены носить. И поднимают их крыла и несут к неведомым мирам.

Чувство полёта! Самое прекрасное, волнующее, дарующее ощущение полноты жизни!

Мне снова снился сон. Я летела над долиной, не знающей ночи. Летела к дорогому моему сердцу городу – Лабрину. Я планировала словно птица вниз с громадной высоты. А надо мной небо смыкалось вогнутой сферой. Среди покрытых зелёной травой холмов петляла узкая, еле заметная дорога. Солнечный свет просеивался через облака и падал на холмы мягким потоком. У самой земли то там, то здесь клубился туман. Ближе к Лабрину траву сменил лес, и дорога утонула в густых его зарослях.

Почему в Перевёрнутом мире всегда день? Здесь нет ночи? Вообще? Почему? Я столько раз пыталась расспросить об этом Карлеуса Деланэ. Но он мне никогда не отвечал на этот вопрос.

– Только в закрытых зонах Перевёрнутого мира вечная ночь. То мир гигантских пещер и огненных рек. Это мир Атанаэля…

Только что я летела над городом, и вот уже стою лицом к лицу с директором Института Высшей магии. Его нежные прохладные руки касаются моих горячих щёк, а губы целуют мои.

– Мы с вами едва знакомы! – я смущённо оттолкнула закованное в чёрный классический костюм тело директора.

– Правда? – с сарказмом переспросил он и его чёрные глаза сузились как у только, что отужинавшего кота. – А мне кажется, мы познакомились очень давно.

У меня внезапно неприятно заболела голова. Чушь, скажет кто-то. Голова всегда болит неприятно. Но есть особый вид головной боли, когда виски горят огнём, лоб отваливается, а по затылку, словно некто кувалдой лупит.

– Я вас не знаю, – я внимательней присмотрелась к директору. Да, красивый, очень. И лицо действительно… Я где-то его видела. Но я не могла его видеть нигде! Это просто фантазии, видения. Желания. Каждая девушка мечтает о своём индивидуальном принце. Может, Мариус Эрвард и есть мой принц? Может, я давно нарисовала в воображении его образ? А он, бац, и материализовался в моих снах?

– Это не сон, – зевая, сказал директор Института Высшей магии. – Ты до сих пор не научилась отличать сны от видений? Я восполню пробел в твоём образовании.

– Сны и видения – это одно и то же, – уверенно сказала я. – Это то, что у меня в голове.

– Нет, – Мариус погладил меня рукой по щеке. – Видения – это нечто похожее на общение по телефону с видеоизображением. Это не сон.