Изабелла Кроткова - Волшебное зеркало Тимеи

– Мама!!! – закричала я, вскакивая.

Рене схватил меня за руку своей костлявой рукой и силой удержал на стуле.

– Мама!!! – завопила я ещё истошнее, изо всех сил стремясь вырваться. Импресарио тем временем невозмутимо поедал омерзительный суп, а Ксавье копался вилкой в спагетти с какими-то существами, похожими на фиолетовых червей.

– Мариночка, своими криками ты разрываешь мне душу… Неужели я настолько неприятен тебе? – Он качнулся ко мне, пожирая глазами, и я засеменила ногами под стулом, безуспешно пытаясь выскочить из-за стола.

– Я предлагаю тебе стать моей женой! – пророкотал он неожиданно громко и сильно, и от этого рёва погасла стоящая перед ним свеча. Только сейчас я обратила внимание, что по углам стола стоят зажжённые свечи.

– Готичненько! – заговорщицки подмигнул мне Ксавье.

– Но я не люблю вас! – закричала я, дёргая рукой. – У меня есть жених… Оставьте меня, прошу вас!

Я кинула взгляд в угол… И мне показалось, что Вадим на фотографии, по-прежнему лежащей на полу, вновь скривил рот в противной ухмылке.

– Я дам тебе всё… – зашипел старик, и дыхание вдруг стало жарким, как огонь, и опалило мои губы. – Ты будешь хозяйкой моей парижской квартиры и огромного замка с прудом, где плавают восхитительные лебеди! У тебя будут бриллианты величиной с перепелиное яйцо, я обещаю тебе гастроли по всему миру и деньги… много, много денег…

– Но я не люблю вас! – вскричала я, чувствуя, как из глаз брызнули слёзы. – Вы такой… вы такой СТАРЫЙ!!!

Это слово выскочило из моего рта и словно запрыгало по полу. Мне послышалось, как изо всех углов вдруг раздались его отзвуки – «старый… старый… старый…»

Внезапно он выпустил мою руку. И я тут же отпрянула, потирая ладонь.

– Так значит, моя сестра всё-таки приедет… – прошептал он. – Как я не хотел этого…

Я вновь попыталась отодвинуть свой стул, но он неожиданно стал очень тяжёлым.

Маэстро повысил голос:

– Ксавье!

– Да, месье Рене? – поднял брови долговязый секретарь.

Хозяин произнёс несколько слов, кажется, по-испански, но я не была уверена в этом. Ксавье кивнул и на том же языке обратился к импресарио. Тот мгновенно перестал жевать и резво выбежал из-за стола.

– Старый… – горестно произнёс в сторону маэстро, и внезапно мне стало жаль его.

Вдруг он резко повернул голову и обратился ко мне почти отчаянно:

– Согласись, Марина! Я прошу тебя в последний раз!

В последний?.. Значит, если я сейчас откажусь, он больше не будет просить меня?..

В дверях возник импресарио и двинулся в нашу сторону. Разложив на стуле небольшой жёлтый чемоданчик, он открыл его и начал азартно рыться. Наконец, он нашёл какой-то предмет и показал маэстро.

– Погоди, – жестом остановил его тот и вновь обратился ко мне:

– Итак, я жду ответа.

Я сглотнула. Как они смеют? В моём доме… У меня сегодня концерт…

– Нет! – закричала я громко и пронзительно. – Нет, нет и нет! Гнусный, отвратительный старик! Не смей прикасаться ко мне! Ты мне противен! И никакие богатства на земле не заставят меня выйти за тебя замуж!

Месье едва заметно кивнул импресарио, и тот передал Ксавье извлечённый из чемодана предмет.

В то же мгновение мои плечи оказались в цепких руках секретаря.

– Пустите меня! Что это значит? Тетя Клаша! Помогите!!! – заверещала я.

Маэстро поудобнее откинулся на стуле.

– Спокойно, спокойно… – увещевал над ухом мелкий импресарио.

Ксавье тем временем трижды быстро махнул чем-то перед моими глазами, и я ощутила три лёгких укола – в запястье, в бровь и в губы.

К горлу подступила дурнота, которая неожиданно быстро прошла.

– Ну, вот и всё! – захлопал в ладоши импресарио и засмеялся.

Маэстро строго взглянул на него, и тот сразу замолчал.

Острые пальцы отпустили меня.

Я дёрнула плечом и гневно посмотрела на маэстро и его помощников. У меня открытое концертное платье, а тело слишком нежное для таких грубых ручищ, как у мерзкого Ксавье… Наверняка останутся синяки, которые гримёрше придётся замазывать огромным слоем тонального крема…

– Ну нет – так нет! – развёл костлявыми руками месье Рене, неожиданно повеселев. – Воля ваша.

Он перевёл взгляд на часы.

– А время-то…

Я тоже посмотрела на часы. Без пятнадцати шесть!

– Надеюсь, когда я вернусь после концерта, вы уже уберётесь отсюда! – с ненавистью бросила я.

В ответ раздался отвратительный старческий смех.

Стул непостижимым образом вновь стал лёгким, я без труда отодвинула его и бросилась к выходу.

– До скорого свидания… – долетел до меня скрипучий голос дирижёра, но я захлопнула его вместе с входной дверью.

У врат филармонии, как обычно, дежурили два охранника – Эдик и Доберман. Толстый Эдик стоял у служебного входа, а Доберман, прозванный так за определённое сходство с данной породой собак, – у центрального.

Подходя к служебному входу, я заметила, что Эдик озабоченно разговаривает с кем-то по телефону.

– Нет, не подошла ещё, Виктор Никитич! – донеслось до моего слуха, и Эдик взглянул на безвкусные часы на своей волосатой лапе. – Шесть двадцать. До концерта десять минут. А вы ей звонили?..

В этот момент я лёгкой походкой подлетела ко входу, кивнула охраннику и взялась за ручку двери.

– Эй, вы куда?! – Рот Эдика раскрылся, как бездонная пещера, полная желтоватых прокуренных зубов.

– Добрый вечер! – ответила я, ослепительно улыбнувшись, и потянула дверь на себя. Она приоткрылась, я юркнула туда, но тут же силой Эдика выкатилась обратно.

– Вы куда, вам говорю?! – Надо мной, как два белесых шара, зависли два злых глаза навыкате.

Я, начиная выходить из себя, вырвала из рук охранника рукав шерстяного пальто.

– Эдик, ты что себе позволяешь?! Ты что, не видишь, я спешу!

Эдик, который, по моим понятиям, должен был, узнав приму, смутиться и извиниться, неожиданно громко заржал.

– Ты глянь, Николаич, спешит она! – Вместо извинений он показал меня подошедшему начальнику охраны Александру Николаевичу.

Я почувствовала, как щёки мои запылали.

Ну, сейчас «Николаич» ему задаст!..

Тот озабоченно наклонился надо мной.

– Вы что хотели, женщина?

Чувствуя, что мой рукав в безопасности, я поправила пальто и отошла на шаг назад.

– Александр Николаевич, Эдуард не пропускает меня на концерт!

Вопреки моим ожиданиям, Эдик ничуть не смутился, а Александр Николаевич по-прежнему смотрел на меня в непонимании.

– На концерт?.. Так вам нужен центральный вход, а это служебный! – разъяснил он.

Теперь уже я ничего не могла понять.

– Мне и нужен служебный, вы что, с ума все посходили?!

В этот момент у Эдика опять зазвонил телефон. Он достал аппарат и приложил его к уху. Я снова метнулась к служебному входу, но начальник охраны мягко развернул меня назад.