Изабелла Кроткова - Волшебное зеркало Тимеи

– У вас есть билет? – спросил он спокойно.

– Да какой ещё, к чёрту, билет?! Что здесь происходит?! – взорвалась я, не на шутку свирепея.

– На концерт Марины Обручевой. Вы же на концерт Обручевой пришли?

Я остолбенело воззрилась на него, потом на Эдика, невозмутимо вещавшего в трубку:

– Нет… Не подошла. Не знаю, что и думать.

Они что, разыгрывают меня?!

– Не смешно! Пропустите, Александр Николаевич! Я и так уже опаздываю.

Я снова дёрнулась к двери.

– Я не понял, милицию, что ли, вызывать?! – рявкнул, подходя, Эдик, и я невольно отпрянула. – Вам же сказано – с центрального входа!

Откуда-то из глубины пока ещё далёкой волной начала подниматься уже знакомая смутная тревога. Чувствуя, что происходит что-то не то, я не стала больше спорить и рваться, а отошла и остановилась в стороне. Может, они пьяны?.. А может, служебный вход по какой-то причине не работает, и нужно действительно зайти с центрального?.. Я попыталась вспомнить, не говорил ли на репетиции директор о перекрытии служебного входа, но ничего подобного на память не приходило.

Ещё раз окинув взглядом уже позабывших обо мне Эдика и его начальника, я, наконец, развернулась и медленно пошла навстречу Доберману.

Тот, не увидев в моей руке билета, без разговоров отшвырнул меня от входа чуть ли не за грудки.

Едва сдерживая закипающие от несправедливости слёзы, я, наконец, сообразила, что можно позвонить Виктору Никитичу и потребовать разобраться в вопиющей ситуации.

Тут же я вытащила мобильник и набрала его номер.

– Кто это? – резко спросил директор, услышав мой голос.

– Марина… – шепнула я.

– Марина? – с явным облегчением отозвался директор. – Ну, наконец-то! Ты где? Народ уже зал заполняет, я тебе обзвонился, дома никого, на сотовом – никого… Что случилось?! Хочешь до инфаркта довести старика? – Он рассмеялся.

– Меня не пускает охрана! – пожаловалась я.

– Не пускает? Как это, не понял? А что у тебя с голосом? Ты сможешь петь? – посыпались тревожные вопросы.

– А что у меня с голосом?.. – переспросила я, замечая вдруг, что голос, мой волшебный хрустальный голос, меня не слушается и начинает помимо воли дребезжать, как будто железом скребут стекло.

Волна смятения в душе приподнялась чуть выше.

– Спуститесь, пожалуйста, Виктор Никитич! – взмолилась я, чувствуя, что голос дребезжит ещё сильнее и мельче, и голова моя тоже вдруг затряслась вместе с голосом.

«Батюшки мои…», – испугалась я. Что это со мной?..

– Ты где? – спросил Виктор Никитич каким-то напряжённым тоном. Вопрос донёсся немного издалека, и я поняла, что он смотрит на экран своего телефона, на котором написано «Марина», и проверяет, я ли это.

– У центрального входа, – стараясь выровнять интонацию, произнесла я. И кажется, мне это удалось. Хрустальный голос вновь звякнул заливисто и легко. Я приободрилась, но Виктор Никитич не разделил моего оптимизма.

– Чёрт знает что такое… Не голос, а скрежет какой-то… Хорошо. Я сейчас спущусь, – строго сказал начальник, и связь прервалась.

Через две минуты, двигаясь наперерез толпе, из здания вышел Виктор Никитич в костюме и парадных туфлях. Я сделала неловкую попытку подойти к нему, но будто споткнулась о его взгляд. Он направил его прямо поверх моей головы, куда-то вдаль. Потом осмотрелся поблизости, словно перелистывая идущих и стоящих людей. Всё это время я была в непосредственном поле его видимости, но ни разу не попала в него.

Волна тревоги хлынула из меня мощной и неудержимой силой. Я стрелой подлетела к директору.

– Виктор Никитич!.. Здравствуйте.

Он перевёл на меня отсутствующий взгляд.

– Потом… потом… позже… – И он отскочил от меня куда-то в сторону, по-прежнему озираясь вокруг. Потом полез в карман за телефоном.

Сейчас он позвонит мне и увидит, как я возьму трубку!..

Но взять трубку мне не дал Доберман.

– Простите, но вы мешаете! – вежливо молвил он, беря меня под белы ручки и уводя подальше от директора. – Если вы на концерт, то проходите в зал, концерт скоро начнётся!

Похоже, он был не в курсе. Высокое начальство в образе Эдика не просветило его.

– Ты… ты что, не узнаёшь меня? – робко спросила я Добермана.

Он пристально всмотрелся в моё лицо.

– Простите, нет. Так вы идёте в зал?

– Нет… у меня здесь свидание… – почему-то отказалась я и брякнула первое, что пришло в голову.

– Свидание?..

Доберман окинул меня высокомерным взглядом с головы до ног, ухмыльнулся и отпустил мой локоть.

Я повернула голову. Директора у входа уже не было.

Сотового в кармане тоже не оказалось.

Я начала шарить в пальто и нащупала в глубине кармана ощутимую дыру. Когда она успела появиться?.. Ещё пару минут назад никакой дыры там не было…

Ощущая внезапную сухость в горле, я растерянно стояла у входа, а мимо меня быстро шли на мой концерт опаздывающие зрители. Один из пробегающих мужчин случайно зацепил меня плечом.

– Извините… – Он взглянул мне прямо в глаза, я откинула капюшон и умоляюще подалась к нему.

– Я не хотел. – Мужчина равнодушно прошёл мимо.

«Они не узнаю́т меня… – поняла я. – Но почему?.. Что со мной?»

Посмотрела вниз, на подол своего пальто, на свои стильные сапожки… Это была моя одежда, моё пальто, мои сапоги… Это была я! Но никто почему-то не узнавал меня во мне.

Народ всё прибывал и гудел возле моей афиши, как потревоженный улей.

Не замечая меня, одиноко стоящую прямо перед ними.

Никем не узнанная, я медленно развернулась и пошла к своей машине, оставленной недалеко от служебного входа.

В голове стоял полный туман.

Возле моего «Ниссана» уже собралась толпа, и Виктор Никитич, оказывается, тоже был там. Вокруг него возбуждённо бегал Эдик с выпученными глазами, а рядом, тихо переговариваясь меж собою, стояли мой администратор, растерянная гримёрша и несколько музыкантов оркестра.

Ну и чёрт с ними!.. Толкают, хамят, не замечают… Не нужна я им? Хорошо! Пусть тогда сами поют, а я поеду домой!

Я уверенно двинулась было вперёд… но, подходя ближе, невольно замедлила шаг. И в голове возникла странная, дикая мысль – а пустят ли они меня в МОЮ МАШИНУ?..

Заметив меня издалека, Эдик бешено сверкнул глазами, и я остановилась.

Сейчас достану ключи, невозмутимо подойду, сяду и уеду…

Происходящее казалось сценой из фантасмагории.

Я сунула руку в карман и снова нащупала там ту же дыру.

Потом судорожно заметалась рукой внутри сумки…

Они лежали там, сбоку, в кармашке.

Уже менее уверенно я вновь начала приближаться к толпе, обступившей «Ниссан».

– Пропустите! – дрогнувшим голосом попросила я, и на мою просьбу обернулся Виктор Никитич.

– Вы кто? – резко спросил он.

– Никто! – ответила я в тон ему и открыла дверь своего автомобиля.