Оксана Кирсанова - Странница. Черный дракон

Внезапно он отстранился и бесстрастно сказал:

– Спать пора, завтра выйдем пораньше.

Я была потрясена и немного разочарована: он что, передумал? Дает время привыкнуть к нему? Или все намного проще и тут не принято целоваться на первом свидании? Если последнее верно, то придется выбирать: терпеть Леля в дороге или попросить Ивара оставить его дома и, скорее всего, совсем остаться без помощи.

Лель проводил меня до комнаты Сигрид и сразу ушел.

«Хоть бы спокойной ночи пожелал для приличия», – фыркнула я и, шагнув через порог, тихонько прикрыла дверь. Привалилась к косяку и удрученно вздохнула.

– Дурдом…

– Ксения? – позвала из темноты Сигрид.

Я вздрогнула:

– Ты еще не спишь, ждешь новостей?

– Я знала, что долго он тебя держать не будет, потому и решила дождаться, пока ты вернешься. Расскажи, как вы поговорили, – попросила Сигрид, зажигая свечу.

– Да никак… Я честно предупредила, что хочу вернуться домой, а он ответил, что не отступится и сделает все, чтобы я осталась. Скажи, что он пошутил, пожалуйста! Если он будет продолжать в том же духе, я, боюсь, наделаю глупостей, – взмолилась я.

Сигрид, довольно улыбаясь, отрицательно качнула головой.

– Он не шутил. У нас тут в пяти верстах деревенька есть, мы там молоко покупаем, и братишки частенько туда наведываются. У Эйрика и Белогора есть невесты из местных девушек. Все мальчишки уже заводили подружек из той деревни, один Лель ездит туда просто за компанию. Я знаю, мне Тови рассказывал, девчонки заглядываются на него, когда он снисходит до гуляний, строят глазки, в общем, всячески привлекают его внимание, а он будто ничего не замечает. Я как-то спросила Леля, почему у него до сих пор нет девушки, а он усмехнулся и ответил, что глупое хихиканье и дурацкое кокетство ему даром не нужны, – рассказывала девушка. – Может, он ждал такую как ты, таинственную незнакомку?

Я только поморщилась в ответ на ее шутку. Тоже мне, нашел таинственную незнакомку.

– Он хочет жениться. На мне, – угрюмо буркнула я, с досады стукнув кулаком о дверной косяк. Косяк выдержал, зато я охнула от боли, пронзившей в кисть.

– Ого! Он так сказал? – восторженно воскликнула девушка, невольно поднявшись с кровати.

– Да. Но хватит об этом, нам и в самом деле не помешает выспаться, если завтра вставать ни свет, ни заря, – все еще потирая ушибленную руку, проворчала я.

– Я постелила тебе, ложись. Кровать узкая, так что я заночую в комнате близнецов, – зевнула Сигрид и пошла к двери.

– А дверь запирается? – забеспокоилась я.

– Нет, зачем? – удивилась девушка. Потом внимательно на меня посмотрела и засмеялась:

– Не бойся, Лель не станет тебя беспокоить!

Я смутилась и начала раздеваться.

– Приятных снов, Ксения. Пусть добрая Элехнэ раскинет над тобой свой шелковый платок и дарует добрые сновидения, – улыбнулась Сигрид.

– Элехнэ это тот волк, что висит над камином? – насторожилась я.

– Нет, то, что ты видела над камином, всего лишь часть щита Луафела, нашего предка.

– Да? Тогда почему вы ему молитесь? – растерялась я.

– Мы не молимся, а чтим его память и просим благословения и заступничества перед богами, – терпеливо объясняла девушка.

– Понятно… А кто тогда Элехнэ?

– Элехнэ – богиня добрых снов. Считается, что если попросить ее раскинуть над кем-то платок, то дурные сны будут обходить тебя стороной.

– То есть, это что-то типа местного пожелания сладких снов и мягкой подушки? – недоверчиво усмехнулась я.

– Подушка мягкая, я взбивала, а Элехнэ позаботится о том, чтобы тебе приснилось что-нибудь хорошее и доброе. По-моему, это как раз то, что тебе сейчас нужно, – убежденно кивнула Сигрид.

– А нельзя ли попросить эту вашу Элехнэ, чтобы она вообще меня не трогала, а то по ошибке нашлет не добрые сны, а кошмары? Мне их и дома хватало, – поежилась я.

– Что ты! Элехнэ не насылает кошмаров, плохие сны приносит ее брат-близнец, Рэтхе, – заверила меня девушка.

– Блин, какая очаровательная чушь, – усмехнулась я, стаскивая сапоги. – Просто клонированный Оле Лукойе какой-то. Спорю, что Рэтхе тоже с платками разгуливает, только с черным. Угадала?

– Откуда ты знаешь? – удивилась Сигрид. – И кто такой Оле Лукойе, ваш бог?

– Да что тут гадать. Раз есть тот, кто дарит добрые сны, значит, есть и тот, в чьей власти находятся кошмары. А Оле Лукойе не бог, а маленький человечек из нашей сказки. Ходит по домам, смотрит, как ведут себя дети, и раскрывает над хорошими яркий зонтик, а над плохишами – черный. Так и Санта поступает: хорошим на Рождество подарки в носок кладет, а плохим – уголь.

– Разве уголь это плохо? Им же печку топить можно, – не поняла девушка.

– Можно, – зевнула я. – Только детям больше игрушки нравятся, а не печку топить. Спокойной ночи, Сигрид. И это, пусть твоя Элехнэ дарует тебе сладкие сновидения, а меня оставит в покое.

– Так нельзя говорить! Отказываясь от дара Элехнэ, ты вверяешь свои сны Рэтхе, – посуровела Сигрид.

– Ладно, ладно, я поняла. Пусть будет Элехнэ с пестрым платком, – согласилась я к явному удовольствию девушки и на всякий случай уточнила: – Твой братец точно не ввалится среди ночи с предложением согреть постель?

– Точно! Можешь не беспокоиться.

Похихикивая, Сигрид вышла из комнаты и тихо прикрыла дверь, оставив меня наедине со своими мыслями.

Присев на кровать, я озадаченно рассматривала оставленную для меня длинную сорочку, и никак не могла решиться надеть ее. И дело тут было не в брезгливости, а в неприязни к ночным рубашкам вообще. Дома я спала в пижамах, предпочитая их кружевным шелкам, вечно норовящим задраться и обвиться вокруг шеи. Но сейчас о своих капризах приходилось забыть и довольствоваться тем, что дают. Или спать голышом, что не очень разумно при незапертой двери.

– Спать придется по стойке «смирно», – переодевшись, проворчала я и, задув свечу, юркнула под одеяло.

В окно заглядывала луна, заливая комнату серебристым призрачным светом. Все вокруг дышало покоем. Утомленный дневными заботами мир засыпал, укрывшись звездным покрывалом теплой ночи. Этот странный мир, в который меня непонятно как занесло… Зачем я здесь? Как и почему попала в Полевию? Случайно, по ошибке перепутавшего заклинания мага, или меня вырвали из моего мира и перенесли сюда намерено? В последнее как-то не верилось. То есть, я попросту гнала от себя мысль о чьем-то умысле, злом или добром, ехидно высмеивая саму себя только за то, что вообще допустила ее появление. Да кому я нужна, в самом деле?

Вздохнув, я закрыла глаза и попыталась выбросить из головы мысли о сегодняшнем дне. Они не спешили покинуть голову, цеплялись друг за дружку, водили хороводы предположений, одно безумнее другого, норовили свести с ума. Напрасно я прятала голову под подушку, словно под ее сомнительной защитой могла укрыться от мелькающих образов Сигрид с луком за плечами, волчьего оскала, украшавшего щит Луафела, Леля, бросающего на меня пристальные взгляды.