Андрей Уланов - Эльфы и их хобби (сборник)

– Ты позволишь, господин?

– Я слышал, тебе нет равных среди людских музыкантов. Играй, Хаги-Арфист. Если сумеешь…

– Но почему? Почему?!

Рука бессильно опустилась. Арфа легла на мох. Арфа, не издавшая ни звука.

– Я знаю, о чем ты сейчас хочешь спросить. Нет, Эвальд… наш лес, здесь ни при чем. Ни здесь, ни где во всем мире Арфа не сможет спеть ту песню, которой ты от нее ждешь.

– Но это значит… Значит уже поздно? Ничего не изменить?

– Кто знает, Хаги, кто знает… И вновь ты можешь не спрашивать. Предсказанное Тиарну сбудется…

С деревьев, кружась, падали листья, устилая землю драгоценным янтарно-рубиновым покрывалом. Накрапывал мелкий и надоедливый, как комар, дождь. Ветер, проносясь между стволов, тянул тоскливую песню. Неожиданно к голосу ветра прибавился еще один – чуть выше, чуть громче.

Прямо на земле, прислонившись спиной к дубу-патриарху, сидел темноволосый юноша. Пальцы его задумчиво перебирали струны старенькой арфы.

– Нет, не так, не так, – время от времени бормотал он. – Лучше немного потише, медленней, а теперь…

Женщина появилась ниоткуда. Она просто была – высокая, статная красавица. В роскошных волосах – корона из кленовых листьев, в глазах без возраста – удивление пополам с восхищением. Чувства, совсем неподобающие столь древнему существу. Она стояла молча и смотрела, как темноволосый юноша учит ветер петь.

– Кто ты?

Юноша резко оборвал мелодию, оглянулся, ахнул, прикрыв рот ладонью.

– Не бойся, – сказала она, подходя ближе. – Как тебя зовут?

– Дермит Бездомный, – ответил он без всякого страха. – Потом немного подумал и спросил: – А ты – королева эльфов? Та, которую еще называют Лесной Госпожой?

Вопрос прозвучал так простодушно и наивно, что фэйри улыбнулась:

– Да, иногда меня называют и так. Ты знаешь обо мне?

– Слышал, конечно. Только… – юноша явно застеснялся.

– Только думал, что это сказки, – закончила за него она.

– Ага. Но я люблю сказки…

Говоря это, он тоже улыбнулся и посмотрел ей прямо в глаза. Сам. Посмотрел он – простой нескладный паренек, все еще по-детски горячий и порывистый, но взгляд принадлежал кому-то другому – мудрому, учтивому, благородному.

– Кто твои родители? – спросила с интересом фэйри. Дермит пожал плечами:

– Никогда их не видел. Меня вырастили чужие люди, никогда не рассказывавшие, кто я и откуда. Говорили – так лучше.

Фэйри задумчиво кивнула, понимая, что так действительно лучше.

– Постой-ка! Но если ты и впрямь – Госпожа, значит это… – только-только стало доходить до юноши. Она кивнула:

– Эльфийская пуща. Хотя люди обычно говорят – Диваколн. На старом наречии – Тивак Калли, Мрачный Лес. Тебе по-прежнему не страшно?

Оглянувшись вокруг, Дермит помотал головой:

– Нет. И никакой он не мрачный, врут все. Тут красиво и спокойно.

– А как ты попал сюда?

– Просто так. Шел, играл, пел… – Дермит вдруг покраснел. – Про тебя.

– Про меня? Интересно, что же? Спой…

Замолчали струны. Растворился в тишине последний звук. Они сидели друг напротив друга и молчали – человек и фэйри, потомок Тиарна и Госпожа Эвальда, уходящее Старое и не нашедшее своего места Новое.

– Спасибо тебе, Дермит, – наконец нарушила молчание она. – Скажи, могу ли что-нибудь дать тебе взамен?

Юноша потупил глаза:

– Я не смею просить об этом…

– Попробуй.

– Хорошо. Когда я был совсем маленький, то особенно любил одну легенду. В ней говорилось об Арфе. Арфе Королей…

– Ты хочешь взглянуть на нее?

– Да.

– Хорошо, смотри…

Много времени прошло с той поры. Много названий сменилось у Великого Леса. Говорили, что он – последний оплот древних сил в этом мире. Говорили, что любой, осмелившийся переступить его границы, будет навсегда потерян для мира людей: человек с недобрым сердцем превратится в призрака, обреченного вечно повторять эхом любой услышанный звук, того же, чья душа чиста, увлекут в свое потаенное царство эльфы. А еще говорили, что осенью, когда в прозрачном воздухе кружатся опавшие листья, в глубине леса можно услышать прекрасные звуки арфы. Эльфийской арфы, которая учит ветер петь…

– Э, нет, уважаемая! Лаять – это сколько угодно, а вот лаяться – не по моей части!

Это были первые слова, которые Иланги расслышал явственно сквозь окутавшую голову туманную пелену. За несколько дней – первые. Вот уже почти месяц, как он с трудом разбирает, куда идет, а спросить не пытается – слова плавают в том же тумане, что и лица, наверняка придется переспрашивать, и почти наверняка без толку. Да еще не всякий ему и ответит – скорей уж шарахнется от странного эльфа с сумасшедшинкой в глазах. Он шел наугад, и туман вокруг его сознания смыкался все плотнее. А сейчас туман раздернулся. Иланги снова слышал и видел ясно и отчетливо. А это могло означать только одно: он нашел то, что искал.

– Да кому с тобой надо лаяться, морда ты собачья! Уселся тут, как комар на плешь, раззуделся, народ сманиваешь, а на мой товар никто и не смотрит!

Торговка. Самая что ни на есть обыкновенная торговка. Крепко сбитая и горластая, из тех, что за словом в карман не полезут. Оказывается, Иланги забрел на рыночную площадь. И когда успел? Кстати – а что это за город?

А впрочем, какая разница! Главное, что Иланги здесь, в этом городе, на этой площади, что он все-таки нашел, все-таки успел, и безумие отступится от него, не солоно хлебавши.

– Как можно, уважаемая! Как это – на такой товар да не смотреть? Я вот все глаза проглядел – королевский товар, поистине королевский! Всем сарделькам сардельки!

Иланги не верил собственным глазам. Если бы торговке ответил сидящий неподалеку старик, в этом не было бы ничего удивительного. Но отвечал ей… пес. Большая лохматая собака. И добро бы настоящая! Нет, Иланги за время своих странствий и раньше видел марионеток, но такую – впервые. Ни одна из них не была настолько живой, как этот бойкий языкатый пес.

– А уж как скворчат – прямо-таки небесная мелодия! А аромат какой! – разглагольствовал пес. – Так слюнки и текут – никакое дворянское воспитание не помогает! Бьюсь об заклад на свою шпагу – запах хорош, а вкус еще лучше! Вы уж соблаговолите дать нам отведать этих дивных сарделек, а мы всем и каждому расскажем, что лучших никто не всем свете не видывал. Мигом раскупят все до последней, даже и не сомневайтесь!