Николай Степанов - Курьер

«Крестьянин» стоял с ошалелыми глазами. В ногу воткнулся наконечник древка моего строптивого оружия, а рука, сжимавшая кинжал, была пробита стрелой – Ромус не оставил без внимания наш разговор.

– Я должен выполнить клятву, – выдавил из себя тихушник.

– Ничем помочь не могу.

Приграничная зона. Юг королевства Заргин

Убитыми и ранеными в скоротечной схватке мы потеряли полсотни бойцов, включая казненного тихушника. Со стороны противника жертв было вдвое меньше. Как сказал сержант Прохан, слишком хороший расклад для боевого крещения новобранцев.

Может быть. Правда, не думаю, что это хоть как-то утешит родственников погибших. А ведь могли и меня… Голова до сих пор будто чужая.

Дождавшись подхода остальных бойцов, полк двинулся дальше. Только сейчас появилась возможность немного осмотреться. Пожалуй, зря враг выбрал именно этот участок фронта для прорыва.

Высокие склоны оврага мрачными стенами нависали по обеим сторонам дороги. Складывалось впечатление, будто мы шли по дну глубокой трещины, которая того и гляди сомкнет свои края. Внизу не ощущалось ни малейшего дуновения ветра, и воздух, наполненный запахом плесени и человеческого пота, неприятно щекотал ноздри. Бряцание металла, топот сотен ног и окрики командиров повышали градус напряженности, буквально витавшей над нами. Хотелось поскорее выбраться, хотя сил почти не оставалось.

Не зря лейтенант гнал передовой отряд навстречу луринийцам. Если бы неприятель вырвался из расщелины в степь, приказ командования вряд ли удалось выполнить. В этом случае противник мог и не вступать в схватку. И как его остановить?

Овраг выводил к линии фронта. К вечеру наткнулись на дозорных. После непродолжительного совещания полк ускорил передвижение.

– Нами хотят заткнуть брешь в обороне, – сообщил Лехан. – Прорвавшиеся сильно потрепали войска короля. Говорят, султан впервые бросил в бой элитные части.

– Не может быть! Они бы нас на клочки порвали.

– Как я понял, прибывшие всадники тоже страшно удивились нашим малым потерям. Похоже, командование не надеялось, что кто-то вообще останется в живых. А мы не только устояли, но и заставили врага повернуть вспять.

– Ну так умеем, если захотим.

– Мне кажется, дело не в нас… Противник выяснил, что хотел, и повернул назад.

– Странные они какие-то! То ломятся в наш тыл, то назад бегут. Зачем, спрашивается?

– Мал ты еще, чтобы разбираться в стратегии и тактике.

Ближе к вечеру полк прибыл на передовую и с ходу получил задание поработать похоронной командой. Утром здесь была настоящая бойня, и сотня луринийцев проникла в наш тыл. На обратной дороге они еще раз прорвали жидкую цепочку из оставшихся… Столько трупов я не видел за всю свою жизнь. Хорошо, что нас не кормили ни обедом, ни ужином. Однако некоторые из новеньких все-таки отыскали в желудках лишнее и выплеснули на свет божий.

– Пошевеливайтесь, сонные мухи! Чего уставился? Мертвец не обидит. Хочешь, чтобы и тебя тут закопали?

Капралы, как могли, подбадривали личный состав полка. Но это не всем помогало. У одного молодого паренька из вновь прибывших случилась истерика. Разрыдавшись на виду у всех, он встал и медленно побрел на свет уходящего за горизонт солнца. На всякий случай бойца связали.

– И с таким сбродом идти в бой? – пробурчал Прохан. Сержант отозвал наш взвод с траурного мероприятия, чтобы выдать новое задание. – Лехан, даю твоим пару часов на отдых, затем заступаете в ночное дежурство. Подойди в офицерскую, ознакомься с расположением постов. Там же получишь амулеты для дозорных.

Странное это было забытье. Только закрыл глаза – и сразу очутился внутри полупрозрачного шара. Руки и ноги упирались в жесткие стенки необычной тюрьмы, которая неумолимо уменьшалась в размерах. Мною овладел страх, быстро переросший в панику. Принялся колотить руками в надежде пробить дыру, но ничего не получалось, разве что стенки шара в местах ударов покрывались красными, желтыми и черными пятнами. Вскоре начало сдавливать тело. Дикий ужас затопил душу, мозг ничего, кроме картинок сплюснутого в окровавленный комок Сарина Дюзана, рисовать не желал. И вдруг откуда-то прозвучал негромкий голос Лехана: «Обмануть можно не только словами». Разум моментально ухватился за первое слово, как утопающий за протянутую ветку. «Это обман, на самом деле никакого шара нет и меня в нем нет».

Стены тюрьмы сразу стали мягкими. На месте пятен образовались дыры, буквально на глазах пожиравшие ненавистную оболочку. Неужели свободен? Росчерк молнии оборвал видения.

– Командир, вставай. – Меня за плечо тряс Ромас.

Взвод отправили на ночное дежурство, усилив шестью бывалыми вояками, которых здесь насчитывалось менее полусотни – все, что осталось от батальона, оборонявшего этот участок фронта.

Старшим дозора в нашей тройке назначили высокого седого воина. Он повел к месту, где нам предстояло заступать на вахту. Всю дорогу Ермал не умолкал ни на секунду, рассказывая в деталях про утреннее нападение. Когда мужик начал говорить про отрубленные конечности, я взмолился:

– Во имя светлых богов, давай сменим тему! Нас только что отозвали из похоронной команды.

– Вот ты гуторишь: «Во имя светлых богов», а сам хоть одного знаешь?

– А зачем? Молюсь сразу всем, авось кто заступится, когда беда придет.

– Глупость, разорви меня пополам! Когда обращаешься к сотне людей, думаешь, хоть один пальцем пошевелит? Нет, каждый будет думать, что тебе поможет другой, и никто с места не сдвинется. А вот ежели одному хвалу воздашь да соберешь единоверцев человек триста, то, глядишь, там, наверху, и услышат.

– И на помощь придут? – усмехнувшись, спросил Ромас. – Что-то не припомню ни одного случая.

– Молод потому что, – нашелся с ответом Ермал.

Из-за густой поросли небольшой выступ в скале снизу был едва заметен. Мы минут десять взбирались на него. Надо отдать должное говоруну – он преодолел подъем быстрее всех.

– Так вот, – продолжил ветеран, – случаи, когда боги помогали людям, бывали. И не раз. Иначе кто бы в них верил?

– Не может быть!

– Ладно, нынче небо звездное, да и луна вовсю пыжится, ворогу к нам подобраться не с руки. Слушайте. Одну из историй, так и быть, обскажу вам. – Воин внимательно осмотрел окрестности перед укрытием и продолжил: – В стародавние времена, когда род людской лишь делал первые осознанные шаги на этой земле, поговаривают, заявились в наш мир змееголовые монстры. Откуда пришли и чего хотели, про то неведомо, но страшны они были до жути. Иной человек, заметив тварь, враз сознания лишался. И сие ему же было только во благо, поскольку, сердешный, не мог чувствовать, как чудище его живьем жрет. Те, кто в бега бросался, увидев монстра, также спастись не могли. Ловкие и стремительные змееголовы настигали свои жертвы и в лесу, и в горах, и в пустыне. И с каждым годом тварей становилось все больше и больше. – Ермал поправил меч, проверил, на месте ли кинжал, и продолжил: – По всему выходило, что нашим прапрадедам ничего хорошего не светило. Ведь даже волшебники, коих в те годы встречалось куда больше, чем нынче, ничегошеньки супостатам сотворить не могли. Какие только заклятия не пробовали, а монстру все нипочем. Чихнет лишний раз – и откусит чародею ноги, потом руки, туловище заглотит, а черепушку выплюнет, видать, боится, что она поперек глотки станет.