Ольга Вольска - Сокровище двух миров

Княжна неодобрительно покачала головой, положила трубку и поспешно высунулась в коридор.

– Ри-ид! – требовательно крикнула она в спину архонту. – Заверни по дороге к дражайшей госпоже кардиналу!

В ответ по коридору прокатился тяжкий вздох, а сутуловатые плечи достойного святого отца еще больше поникли. Внезапно зашаркав ногами, Рид удрученно повернул к двери грозной госпожи Пшертневской.

Если задача отказывается поддаваться решению, то отложите ее, подумайте о чем-то отвлеченном, прекрасном, но совершенно ином – и решение тут же почтит вас своим визитом, это доподлинно известно. Господин Вилдар Криэ задумчиво дымил трубкой, медитативно разглядывая испещренный буквами листок. Расшифровка так нежданно-негаданно попавшего в отдел документа шла ни шатко ни валко. Криэ невидяще пялился в текст, машинально обводя ручкой геральдическую лилию в уголке блокнотной страницы. Ох уж эти древние, все-то им надо перепутать, переиначить! Что за дурные иносказания! Вилдар заставил себя сосредоточиться на написанном. «И буквы те, что в виде врат… столица лилии…»

– Лилии… Там лилии цветут… – напевно пробормотал себе под нос Профессор, продолжая очерчивать ручкой абрисы геральдического значка. Вдруг он поперхнулся дымом, закашлялся, хлопнул себя ладонью по лбу и выронил трубку. – Святые угодники! Я идиот! – прокашлявшись, констатировал он. – Париж, это же Париж, черт меня побери! Столица лилии! Лилия – знак французских королей! А буква в виде врат – кириллическая «пэ»!

Спешно собрав расползшиеся по столу записки, Криэ направился к дверям кабинета Пшертневской, дабы немедленно поделиться снизошедшим на него озарением…

– А, Профессор! – Злата вскинулась от бумаг. – Я как раз собиралась вас вызвать. Смотрите, что за ребус подкинул нам досточтимый кардинал Дэпле, будь он трижды неладен!

– Ахм… – Криэ озадаченно уставился на подсунутые ему фотографии.

Дверь скрипнула вновь, и в кабинет протиснулся унылый отец Рид. Вилдар нахмурился, переводя взгляд с Рида на фотографии и обратно, словно пытаясь понять, что забыл их добродушный коллега на этих жутковатых снимках.

– Рид, напомните-ка мне, старику, какого цвета ваши крылья? – решил развеять все сомнения Профессор.

– Э? – Архонт оказался настолько погружен в свои невеселые мысли, что не сразу понял, чего от него хотят. – Когда я раскрывал их в последний раз, были серыми, а что? Я только ради этого вам так срочно понадобился? – Священник порывисто поправил уползшие на кончик носа очки, а в его голосе прорезалось чуть заметное раздражение.

– Нет, – отчего-то смутилась Пшертневская. – А собственно, куда это вы собрались посреди рабочего дня, святой отец? – Решив, что лучшая защита – нападение, госпожа кардинал постаралась подпустить в голос металла.

– Ну… э-э-э… – Рид потупился, чувствуя, как начинают гореть щеки. – По делам… э-э, по важным… – промямлил он. – Если цвет крыльев – это все, о чем вы хотели узнать, то я, пожалуй, пойду… – Архонт неуверенно отступил к двери и взялся за ручку.

– Ваши дела подождут, – резко оборвала его Злата. – Рид, да перестаньте же изображать мокрую курицу и включитесь наконец в работу! Последние дни вы только и делаете, что, подобно призраку, шатаетесь по отделу да тяжко вздыхаете. Хорошо хоть цепями не гремите! Вот, извольте ознакомиться. Вас, между прочим, в первую очередь касается.

Риду не оставалось ничего другого, кроме как смириться и потянуться за фотографиями. Но стоило ему взять их в руки, как карточки веером разлетелись по полу. Пока он витиевато извинялся и собирал снимки в кучу, Злата вкратце излагала причину столь спешного вызова:

– Около года назад по Парижу поползли невнятные слухи о снизошедшем на город божьем благословении. Сразу оговорюсь, я в них не поверила, ибо на территориях, подвластных в большей мере людям, чем древним расам, влияние церкви на умы, к несчастью, намного сильнее, чем у нас, в Нейтральной зоне. Что, кстати, не избавляет их от хлопот, связанных с кровожадной нежитью, а наоборот – лишь усугубляет положение. Ведь и различного рода мракобесий, суеверий и ханжества там значительно больше. Так вот, некоторое время назад по Парижу начали распространяться слухи о том, что якобы Господь обратил свой взор на избранный город и даровал его жителям защиту от бесовских тварей. По словам смотрителя небезызвестного всем Нотр-Дам де Пари, с тех самых пор из алтаря еженощно исходят крылатые воины Господни, сильные и прекрасные. – В голосе госпожи кардинала уже отчетливо звучал скепсис. – Не знаю, как там на самом деле обстоит с «прекрасными и сильными Господними воинами», но количество нападений нежити на людей за это время действительно сократилось. И неизвестно, сколько бы еще длилась игра в благородных героев-спасителей, если бы в одно прекрасное утро смотритель собора не обнаружил одного из «воинов» пригвожденным к ступеням Нотр-Дама…

– О нет, только не Париж! – простонал отец Рид. Увлеченный рассказом Пшертневской, он так и не взглянул на фотографии. – Злата, мой французский начинается с «жё ма пель Рид» и заканчивается «же нэ парль па франсэ». Неужели так сложно отправить туда кого-нибудь другого, кто говорит на этом проклятом языке?!

– Досточтимый святой отец, иногда ваша способность не воспринимать информацию целиком меня просто убивает, – вздохнула Злата. – В этом происшествии как-то замешаны ваши соотечественники! Рид, пойми, там погиб архангел! Поэтому я уверена – ты единственный, кто сможет наилучшим образом разобраться в ситуации и свести к минимуму возникшие последствия…

Архонт сердито хмыкнул. Задумчиво пожевал губами и тяжело вздохнул. Похоже, отвертеться от поездки не удастся… Где-то в недрах его сутаны запиликал телефон. Едва взглянув на дисплей, святой отец чуть не подскочил на месте.

– Злата, пять минут, пожалуйста. Я сейчас вернусь… – Архонт кинулся к двери и опрометью выскочил из кабинета.

Пшертневская и Профессор озадаченно переглянулись. Криэ только что раскурил трубку и хмуро дымил, глядя в окно. Похоже, это новое дело – не просто очередная подлянка со стороны Дэпле, а нечто гораздо большее…

Стоило госпоже кардиналу потянуться к телефону, как в кабинете материализовался князь ди Таэ, едва ли не волоком тащивший за собой строптиво упирающуюся Жозефину. Та возмущенно размахивала свободной рукой, тщетно пытаясь вырваться, но хватка у Эрика оказалась железная. Князь был раздражен и едва сдерживался. Когда количество вопросительных знаков в атмосфере достигло критической отметки, целителю удалось овладеть собой настолько, чтобы выдать более-менее цензурный ответ, в последний момент заменяя так и рвущиеся с языка скабрезности на приличные слова: