Ольга Вольска - Сокровище двух миров

– Лисса? – многозначительно спросила княжна ди Таэ.

Архонт кивнул, коварные очки тут же чуть не шлепнулись на пол.

– Так пригласи ее на свидание. Что зря терзаться? Ведь в архиве завтра выходной…

– Зато у нас ни воскресений, ни праздников… – тоскливо вздохнул Рид.

– Ничего, ради такого знаменательного события я тебя прикрою, – усмехнулась Анна. – Звони.

– Daeni, я же не человек! Что случится, когда она узнает, кто я на самом деле?! А она рано или поздно узнает!.. – Священник потерянно схватился за голову.

– Рид, – княжна ди Таэ успокаивающе коснулась его плеча, – если вам суждено быть вместе, вам будет легко. Даже если будет трудно, все равно будет легко. В этом мире все случается как должно и вовремя. Не загадывай – звони.

Архонт уставился на чародейку взглядом потерявшегося щенка. Анна пролевитировала лежащий на столе телефон, сунула в руки священнику и вышла в коридор, демонстративно насвистывая какую-то бравурную мелодию. Через несколько минут к ней присоединился и мечтательно улыбающийся Рид.

– Daeni, спасибо, что бы я без тебя делал!

– Глупости! – рассмеялась в ответ Анна ди Таэ.

Его светлость Габриэль Фарт, волею судьбы не так давно ставший великим инквизитором Нейтральной зоны, оторвался от разгребания бумаг своего безвременно почившего предшественника и уставился на унылый пейзаж за окном. Город тонул в пелене серого монотонного дождя. Подумать только – всего лишь вторая неделя сентября на исходе, а погода уже установилась, как поздней осенью: сырость, серость и мерзость. Особенно сильно это ощущалось здесь, в управлении инквизиции. Обвалившийся фасад здания затянули в леса, стремясь восстановить до холодов, а по уцелевшей части полуразрушенного строения вольготно разгуливали сквозняки. Фарт потер тягуче ноющую руку, висящую на перевязи, и вновь погрузился в бумаги. Состояние документации, уцелевшей в кабинете досточтимого мэтра Саграды, оставляло желать лучшего. Габриэль сгреб разъехавшиеся листы в пачку и постучал ими по столешнице, подравнивая края. Взгляд его задержался на полях, исписанных корявым почерком покойного коллеги. Среди разнообразных маловразумительных пометок четко выделялись два слова на латыни. Что такое «ликантропос», господин великий инквизитор знал, а вот «резеректум»… Видимо, не знал этого и досточтимый мэтр Саграда, иначе не поставил бы напротив слова жирный вопросительный знак. Отец Фарт задумчиво потер щеку.

«…иногда подобный эффект дают некоторые зелья…» – вспомнилась вдруг ему фраза Эрика ди Таэ. А ведь «ликантропос» – зелье, так что же мешает и «резеректуму» оказаться подобной субстанцией?! Да и значение… «воскреситель»… Габриэля передернуло. Что ж, теперь дело осталось за малым. Господин великий инквизитор снял трубку с телефонного аппарата и запросил архив святого синода:

– Документы по разработкам ордена иезуитов подготовьте, пожалуйста. Уровень доступа? – Отец Фарт криво усмехнулся. – Высший! – Все-таки в обладании властью есть свои неоспоримые прелести…

Дождь шуршал не переставая, тихой унылой пеленой укрывая мокрый нахохлившийся город. Серый вечер постепенно утрачивал последние краски. Его светлость Габриэль Фарт брезгливо глядел на сырую водяную пелену перед собой. Архив святого синода, как назло, расположился в старом городе, а путешествовать по дождю в Визиварош, да еще и пешком, инквизитору совершенно не улыбалось.

Скрип колес и стук копыт по брусчатке заставил его обернуться и немедля вознести мысленную хвалу Господу – по улице неспешно катил наемный экипаж. Габриэль вскинул руку, призывая возницу остановиться. Забравшись внутрь, назвал адрес и привалился к жесткой спинке сиденья, плотнее закутавшись в пелерину. Внутренняя обивка кареты источала какой-то сладкий, едва уловимый запах. Фарт поморщился, но здраво решил, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Мерное покачивание экипажа и тихий шум дождя нагоняли сон, и господин инквизитор не заметил, как погрузился в тягучую дрему. Мысли расползались, отказываясь двигаться в нужном направлении, по телу разливалось сонное онемение. Возможно, виной этому была дурная погода, а может, внес свою лепту тяжелый приторный дух, заполонивший экипаж, но Габриэль все меньше контролировал реальность, проваливаясь в мутное забытье…

Неизвестно сколько длилось это тошнотворное состояние, но тут карету резко мотнуло и господин великий инквизитор чуть не взвыл от боли, крепко приложившись пострадавшей рукой о стенку. Сонное оцепенение мгновенно схлынуло, оставив после себя противную слабость во всем теле и ощущение грядущей беды. Карета уже давно перестала мерно покачиваться и успела разогнаться настолько, что корпус дергался на рессорах, словно припадочный. Фарт рванулся вперед, стремясь добраться до возницы и выяснить, что за чертовщина творится с экипажем, но тут с ужасом понял – он не может пошевелиться. Тело отказывалось ему повиноваться.

За окном промелькнул собор Святого Матиаша. Обезумевший экипаж вихрем летел по улицам Вархеди. Габриэля несколько раз чувствительно приложило о стенки, а потом карету вновь резко дернуло, тряхнуло и швырнуло в пустоту. Снаружи донеслось истошное лошадиное ржание. Колеса с треском хрупнули о камень, и экипаж, все набирая скорость, затарахтел по широким ступеням длиннющей уличной лестницы, соединявшей районы Вархедь и Визиварош. Подлетел, рухнул на бок и кувырком устремился вниз. Собрав волю в кулак, Габриэль сумел заставить тело повиноваться. Вышибив ногой расхлябанную дверцу, отец Фарт рванулся прочь и кубарем покатился по мокрым скользким ступеням вслед за развороченным экипажем. Раненая рука неловко подвернулась, и предплечье пронзила острая боль, погрузившая сознание в темноту…

Шлеп-шлеп-прыг, шлеп-шлеп-прыг – яркий цветастый зонтик задорно покачивался в такт движениям своей хозяйки. Так беззаботно скакать по лужам, словно это класики, могут только дети да молоденькие девушки, преисполненные оптимизма и неувядающе хорошего настроения. Жози перепрыгнула очередную лужу и чуть качнула зонтом, подставляя лицо под мелкие прохладные капли. Покинуть теплое помещение малого архива при специальном отделе андрогина заставила донельзя банальная, но вместе с тем весомая причина – коробка с печеньем неотвратимо опустела. А для неисправимого сладкоежки это событие подобно смерти, и посему Жози не осталось ничего другого, кроме как взять зонтик и отправиться в кондитерскую «Ангелика» за очередной порцией сладкого.

За истекший неполный месяц андрогин окончательно прижился в специальном отделе. Нельзя сказать, что все сотрудники испытывали восторг по этому поводу, зато все однозначно пришли к выводу, что пользы от экзальтированного библиотекаря гораздо больше, чем вреда. По крайней мере, малый архив наконец-то перестал напоминать пункт приема макулатуры, а феноменальная память Жози избавила новоявленных коллег от необходимости зарываться в старые отчеты в поисках внезапно понадобившейся информации. Вот и выходит – нет худа без добра. Даже если это добро худое, надоедливое и двуполое…