Алексей Олейников - Тени Авалона

У нее шевелились волосы.

Высокая фигура выступила из песка. Глаза ее светились алым огнем.

– Еще вкуснее! – восторженно воскликнуло существо, не сводя глаз со шкатулки. – Я это съем.

Дженни продрал мороз.

– Ты умер, – убежденно сказал она. – Ты сгинул во льдах. Тебя больше нет!

– А я вернулся. – Гость погладил лунный воздух карминными когтями. – Вижу, не рада. А ведь было весело.

Худой, обтянутый бледной кожей череп. Острые скулы. Грязные слежавшиеся светлые волосы. В запавших глазницах тлеет пламень, луна пытается заглянуть под шляпу и отшатывается.

Из Клауса Хампельмана неведомая сила вытопила весь жир, оставив костяк, жилы, узлы стальных мышц, злобу и ярость.

За спиной Калеба раскрылись два крыла прозрачной плоти, туман змеей завивался вокруг него.

– А не надо возвращаться, Хампельман.

Лас вырвался, заслонил Дженни, по шерсти его заметались злые искры.

– Обед из трех блюд, – умилился Охотник и прыгнул.

Все случилось очень быстро. Хампельман отшвырнул Калеба далеко в пески. Лас бросился ему наперерез, клыками распорол бок черной куртки.

Клаус двигался быстрее, сверкнул клинок – и фосс отлетел к ногам Дженни. Захромал на трех лапах, поджимая правую переднюю. Черная в лунном свете кровь капала на песок.

– Второй раз у тебя не получится, – заметил Клаус. Поднял ларец. – Спасибо. Такого подарка не ждал.

– Беги! – шипел фосс. – Я задержу его.

Дженни не могла сдвинуться с места. Не могла пошевелиться. Не могла отвести глаз.

– Стой, милая, никуда не уходи, – сказал Хампельман.

Крышка ларца отлетела. На ладони сверкнул перстень с сапфиром.

Хампельман поднял его к ночному небу.

– Деликатес…

Свет гневно блеснул на гранях сапфира, возмущенный шепот коснулся слуха Дженни.

– Не сопротивляйся, – сказал охотник, – тебе понравится быть мной.

В темноте под шляпой распахнулось отверстие, хищный провал, ограненный белыми клыками, и туда потек свет сапфира.

Клубы тумана поднялись, запеленали Хампельмана, ударила холодная волна, и с ног до головы его обнял лед.

– Ты… – синие губы едва двигались, лед нарастал, сцеплялся гранями, топорщился белыми иглами, превращая Хампельмана в статую.

Калеб упал на колено:

– Печать, быстрее!

Едва глаза Хампельмана скрыл иней, Дженни почувствовала, что может двигаться.

Она схватила перстень с его ладони, отступила. Для надежности надела его на большой палец – другие были слишком тонки. Сердце уколола игла, в глазах помутилось, и многоголосый шум, как голос далекого моря, прихлынул к ушам.

На кратчайший миг чувства ее обострились, круг восприятия расширился до невероятных пределов. На нее рухнула лавина образов живых существ, заключенных в объеме пространства, который она неожиданно захватила: тысячи насекомых, сотни мелких животных и птиц, пламень ее спутников, черная дыра одержимого , погребенного в песках, ледяной огонь Калеба-химеры, багровое пламя Хампельмана и еще странный зеленовато-желтый сполох на горизонте, он мгновенно исчез.

Дженни замутило.

Лед затрещал, осыпался крошкой.

– Я не отпускал вас! – Хампельман раздраженно смахнул ледяную крошку, мгновенным взмахом метнул клинок в бедро Калебу.

Тот заорал, упал на землю.

– Молодец, – сказал Клаус. – Попытался. Ты, давай сюда мою печать.

Дженни хлопнула в ладоши.

– Забери! – отчего-то теперь его глаза не пугали ее.

Хампельман шагнул, протянул руки и оказался в стороне. Безмерно удивленный, размахнулся, располосовал карминными когтями воздух и схватил пустоту. Попробовал в третий раз – и опять промахнулся.

– А ты чему-то научилась… – усмехнулся он. – Прячься. Я займусь твоим другом.

– Зачем он тебе? – Дженни сдерживала Ласа, она заживила рану, но ему нельзя было сражаться. Она бы накрыла и Калеба малым Кольцом Магуса, но он был слишком далеко.

– Я вас всех люблю, – отозвался Хампельман. – Вы все вкусны. Раз тебя достать не могу, начну с него. Но ты можешь выиграть немного времени, если отдашь печать.

– Фреймус ее не получит!

– Фреймус? – Клаус улыбнулся. – Я не служу этому самодовольному ублюдку. Я служу только своему голоду. А он говорит: съешь это и станешь сильнее. Намного сильнее. Ты ведь не знаешь, кто живет в перстне. Что мотаешь головой, не дашь? Хорошо…

Он выбросил костистую руку, будто подцепил когтями Калеба:

– Встань!

Мальчик с трудом поднялся.

– Ко мне!

Подволакивая ногу, Калеб приблизился к Хампельману.

– Вот так, – удовлетворенно сказал тот. Выдернул клинок из раны – мальчик с криком упал. Хампельман примерился к горлу… Но остановился, прислушался.

– Вот ведь не вовремя, – сказал он с сожалением. – Жаль, дети, придется отложить наш ужин. Береги перстень, я за ним вернусь.

И исчез в темноте.

Дженни кинулась к Калебу. Зажала руками рану, зашептала.

– Они рядом, твои друзья, – Калеб выдохнул клуб пара. – Мне надо уходить.

– Ты же ранен!

Мальчик закряхтел, сел.

– Отвернись, – попросил он, – это… пугает.

Дженни сначала не поняла, потом смутилась. Отвернулась. Из-за спины потек густой туман.

Она кусала губы. Это все из-за нее.

– Как ты живешь… с этим?

– Мы привыкли, – коснулся ее его шепот. – Многое дали друг другу.

– Но ты перестал быть человеком! – Она обернулась. В тумане горели желтые глаза ледяной химеры.

– Я стал кем-то, у кого есть цель, – ответил Калеб. – Мне пора. В шкатулке, кроме перстня, распечатки файлов Фреймуса. Он сооружает что-то громадное под курганами Венсброу. И он собрал все Печати Фейри. Кроме твоей.

Дженни онемела.

– Прощай.

Глаза погасли.

– Подожди!

На гребне дюны появился силуэт волка, Тадеуш легко сбежал вниз, следом за ним Арвет и Людвиг, последней появилась Германика.

Дженни держала на коленях Ласа. На руке ее синим светом засиял перстень.

Людвиг почтительно склонил голову:

– Приветствую, Хранительница Синей печати.

– Нам срочно нужно вернуться на Авалон, – сказала Дженни. – Я должна поговорить с Юки.

Остров Вольных Ловцов бурлил. Из-под стрехи крыши то и дело вылетали вороны, разнося свитки с указаниями.

Август Додекайнт, который по совместительству был и смотрителем почтовых воронов, совсем сбился с ног, сортируя и подготавливая свитки, подписанные Юки.

Команда прибыла утром, и Дженни, даже не переодевшись, направилась к директору СВЛ. Новости ждать не могли. После краткого доклада она получила пиалу с чаем и блюдо с горой крохотных, с ноготок, печенюшек. Юки медлила, не отпускала ее и все выписывала на прозрачной рисовой бумаге тонкой кистью аккуратные строчки.