Антон Тудаков - Драконы никогда не спят (сборник)

– Сань, ну чо ты, я ж просто так, – примирительно скалится Петюня. Но меч не прячет. Решил чуток изменить план? Ну-ну.

Петюню чуточку пошатывает. Он в образе эдакого гуляки-буси, после боевого дежурства балдеющего за рюмкой отнюдь не чая.

– Меха! Меха – это круто, да! Я в детстве мечтал, да! – слышишь ты, как «воротнички» привечают Петюню, который просит разрешения представиться и минут пятнадцать цитирует выжимки из биографии, особо напирая на последние годы жизни и службу в РОМВД. Похоже, конфликта удастся избежать.

Все будет тихо, мирно и скучно. А душа жаждет праздника…

Петюня присаживается за столик, для него специально принесли стул. Звучит короткий – разве буси говорят длинно? – тост, звякает стекло. Петюня кивает в мою сторону и что-то шепчет. Ты видишь, как у молодых людей открываются рты. Клерки кланяются в твою сторону, ты слегка киваешь в ответ. Ох и горазд Петюня врать! Интересно, что он про тебя поведал? В прошлый раз он сочинил красочное описание битвы с древней автоматической подземкой длиной в полтораста метров, внезапно вынырнувшей из Топи у блокпоста и… короче, вы тогда были на высоте, небольшой бой, длившийся сутки-трое, легкие ранения, несовместимые с жизнью… Представьте, уважаемые, квазиживое существо из кевлара из биоэлектроники, уверенное, что Цуба-Сити надо уничтожить, и при этом способное сделать такое. Нет, даже ТАКОЕ… А вот еще история: фантомы атаковали внезапно, просочившись сквозь ядро планеты, да-да, из необитаемых секторов, зачищенных термоядом много лет назад… А ведь, подумайте только, у нас защита самая надежная: Топь пальпируется радарами и пронизана силовыми полями с останавливающим эффектом. Так вот, мы этих фантомов – в пыль радиоактивную, кинетическую энергию их преобразовали в потенциальную, даже не поморщились…

Так любит соврать Петюня.

И народу это нравится.

Народ хлопает в ладоши и заказывает Петюне выпивку.

Ты берешь третий, еще полный стакан и направляешься к компании «воротничков». Все ж таки не с пустыми руками. Едва заметное движение мышц на лице босса – и молодой парнишка в темно-синем строгом пиджаке вскакивает, предлагая тебе стул. Ты снисходительно принимаешь знак уважения. Иначе и быть не может. Ты же все-таки о-го-го… а они? Так, мелкая рыбешка в океане деловых страстей.

Кстати, насчет подземки и атаки фантомов – все чистая правда.

Звякает стекло.

Звякает…

– Дайте иллюминатор с видом на Топь, и я настрою вам зрачки так, что без проблем увидите сокрытое смогом, этой оранжевой дрянью. Я открою секрет: всех делов-то – ткни пальцем в бамбук жалюзи да глазей, сколько влезет. Я, между прочим, еще и… А?

– Ты пьян, – грубо обрываешь Петюню. – Нам пора.

И оглаживаешь усы. Имплантированы недавно, непривычно еще. Самураю никак без усов, это все знают. А свои, какая жалость, расти не спешат, вот и пришлось потратиться. Зато солидно. Петюню никто всерьез не воспринимает, а с тобой начальство будет здороваться за руку, обязательно – потому и зазывает сегодня встретиться тет-а-тет.

– Нет, что вы, нет! Это же интересно! Ну пожалуйста! – перебивая друг друга, клерки просят вас остаться.

Ты разводишь руками: если народ требует, как же ты, дав присягу этим людям, вот так вот запросто откажешь?

Официантка, крохотная девица, все лицо покрыто угрями, возникает подле Петюни. Каждый гнойник выражает почтение и готовность исполнить любую прихоть. Лю-у-уб-бую. У потолка медленно вращает лопасти вентилятор. Кажется, в бетон вмурован боевой геликоптер. Вот-вот винт раскрутится в полную силу, потолок треснет, и машина, сметая посетителей и мусор со столов, вырвется на свободу, расшвыривая по сторонам тепловые ракеты…

Петюня наконец замечает официантку:

– Да, уважаемая?

– Я… – Девушка смущена, она заламывает руки, мнет фартук. – Я бы и сама… мне не жалко… но мой сын…

– У вас есть сын? – Петюня подчеркнуто вежлив. – Вы такая молодая…

– У меня есть сын, да. Я бы и сама оплатила, из уважения, но…

– Ваш сын мечтает стать вспомогателем?

– Да, господин, он…

– С детства смотрит по тиви программы о жизни вспомогателей, о тренировках и подвигах симбионтов. И поэтому вы никак не можете пойти на преступление и принять от меня деньги в качестве оплаты за водку и закуску. Вам нужен мой ресурс. Я верно излагаю? Тем более что сын уже подал документы на вступление в академию? Чем меньше у меня ресурса, тем больше в этом году набор, тем больше шансов у вашего сына?

– Все верно, господин, все очень верно. Меньше, больше, да.

Петюня, хохотнув, допивает из третьего стакана. Операционисты с интересом наблюдают за стандартной процедурой коннекта посредством служебного мобильника. Общение с дежурным дайдзином Министерства: да, говорит Петюня в визор камеры, да, это есть добровольная передача прав на сокращение-продление максимального срока эксплуатации. Дайдзин орет в ответ, чтоб по мелочам его больше не беспокоили, – ну что это такое, а? При пересчете получается эквивалент пяти минут. Неужели нельзя завести кредит, а потом, раз в месяц… Петюня хохочет. Дайдзин, скрепив файл тремя электронными ключами, отрубается…

А ты вспоминаешь, как…

…мачты затонувшего танкера видны издалека.

Торчат из сфагнов, будто деревья мифического леса.

«Чинук» завис аккурат над помеченным пятаком твердой поверхности. Капитан Танака, самый злобный из инструкторов, отрывисто лает:

– Пошли, на! Чтоб вы сдохли, на!

Ребятки, отталкиваясь от края люка, ныряют в пустоту. Твоя очередь. Пинок под зад и напутствие:

– Сдох…

Воздух лупит по ушам, ты падаешь, ты… Главное, правильно развернуться, сгруппироваться. Ты знаешь, первый отсев начнется именно с десантирования, когда треть из вас реально гробанется, позабыв об изматывающих тренировках. Если кому и охота размазаться по очесу дерьмом и ливером, это его личная половая драма, ты поступаешь иначе, ты делаешь все верно: антигравы врубаются вовремя. Не выше, не ниже, а вовремя. И стопами к горизонтали. Торможение. Мягкая посадка. Отстегнуть бесполезные нынче леталки, в баках все равно пусто. К меху ведут несколько троп. Их надо почувствовать. Именно: почувствовать. Вас учили. Ты закрываешь глаза и слышишь, как рядом кто-то шагнул в трясину и взывает о помощи, обещая помнить доброту до конца дней. Кому нужна доброта на пару минут?

…ты безошибочно определяешь тропу. Эйфория – штука коварная. Ты едва не пропускаешь растяжку: зацепив стопой, успеваешь прыгнуть вперед, откатиться и вжаться в траву. Громыхает, свистит. Затылок мокрый. Ерунда, слегка зацепило, расцарапало кожу. Первое боевое ранение, хо-хо.

Дальше – круговерть.

Единоборство? Инструкторы академии, конечно, сволочи, но не до такой же степени. Меха пуст, как портмоне бомжа. В смысле, ни ракет, ни гранат, ни цистерн с психотропным газом. Конкретно этого «комбата» атакует ровно четверть выпуска: без малого полста человек. То есть десантировалось-то пять десятков, а сколько ныне эффективно себя ощущают – загадка. Вокруг тебя, за тобой и впереди люди в камуфляже и бронежилетах бегут к боевому роботу, застывшему на фоне мачт потопленного нефтевоза. Людишки небось кажутся андроиду такими ничтожными, такими незначительными.