Антон Тудаков - Драконы никогда не спят (сборник)

Такой вот кольт нынче подрагивает в хилой лапке. Ствол то направлен тебе в лоб, то Петюне в пах. «Воротнички» в шоке, алкоголь мгновенно выветрился. Босс в малиновом кимоно пытается сгладить острые углы: мол, наши гости, герои города, небольшая экскурсия… Охранник орет, что продырявит голову первому, кто сделает хоть шаг вперед. Интересно, как можно продырявить голову, если целишься в пах?

Петюня таких вопросов не задает. Правая рука у него ударная. Особенно ею удобно бить, если коэффициент расширения выставить примерно… пять-шесть. Конечность длиной в несколько метров касается охранника, швыряя к стене, мозги наружу.

«Воротнички» суетятся. И пусть. Они вам больше не нужны. Ты снимаешь с меча голову дракона, тебе нравится смотреть в застывшие глаза рептилии. Что-то в этом есть… символичное? Ты порхаешь среди испуганных тел, Когарасу-мару поет песнь смерти.

Клерк в малиновом кимоно наконец прозревает; он вопит, что не надо, что глупо, он все равно не знает кодов, он не может, у него семья.

Петюня улыбается клерку:

– Покажи. Просто покажи, где камеры хранения. И я тебя отпущу.

Петюня, конечно, обожает соврать, но не в этот раз. Правда, он ничего не сказал насчет того, отпустишь ли клерка ты…

Остальное просто и даже проще. Никто никогда всерьез не задумывался над возможностью ограбления банка с помощью меха. Если хорошенько вдарить, можно проломить толстенную бронированную дверь.

На выходе охрана кланяется. Тишь да гладь. Какая еще тревога? Взгляд упирается в портрет на стене. То же мерзкое лицо, что и в кафе. Что и в миллионах офисов и квартир. Марат Судзуки. Отец-основатель Секты Лотосовой Сутры. Именно этому неряшливому и откровенно странному человеку вспомогатели обязаны тем, чем они есть. Именно он продвинул закон о лишении буси-симбионтов гражданства. Мол, запчасти не могут быть людьми. Запчасти не имеют права расплачиваться деньгами. У запчастей есть лишь определенный ресурс, который может расходоваться сверх норматива в зависимости от неноминальных условий. А перечислять жалование запчастям – это вообще смешно.

Три года в РОМВД. За номер-соту платишь сроком эксплуатации. За обед, ужин и новые носки – собственной жизнью. У тебя по определению не может быть денег. Ты же запчасть. Да, гордость нации, честь тебе и хвала. Но – запчасть.

Ты проводишь в образе меха почти все время. И свободное тоже. Меха не тратит минуты на проезд в метро, не покупает бензин для моноцикла. А потом… как бы вдруг… ты понимаешь, что без брони некомфортно. Холодно, что ли. Ты – обнаженная плоть. Надо прикрыть себя. И ты прикрываешь: тратишься на шмотки, на тряпье, давно вышедшее из моды и потому дешевое. Закутываешься по самые уши. И мечтаешь вернуться на дежурство, уйти в Топь, отражать атаки врага, нависнув нитиноловой мощью над сфагновыми мхами. Но однажды начальство, этот мерзкий, отвратительный краб по прозвищу Планктон, говорит тебе:

– Вы позорите наши ряды, вы – как прыщ. Я гарантирую, что избавлюсь от вас. И усы вам не помогут. Не помогут вам усы. Подумаешь, усы. Угадайте, кто в этом году будет принимать экзамен у курсантов?

А что тут гадать. Ясно: ты будешь. А после экзамена тебя не будет. Вообще. Так уж устроен мир. Меха, принимающий экзамен у выпускников, обречен. Меха ВСЕГДА погибает. Да, он утаскивает в могилу не менее половины желторотиков, но… О великая мать Аматэрасу, как же это мерзко, когда нет шансов! Там, в Топи, когда подземки прут, будто черви после дождя, шанс есть. Есть шанс погибнуть с честью. Но быть мишенью для юнцов…

– И еще… поступают сообщения, что вы завели себе привычку расплачиваться деньгами. Прямых доказательств у меня нет. Но я их добуду. Правда, мы можем решить проблему полюбовно…

Надо понимать, босс устроил за тобой слежку. Но посылать модифа-дракона?! Это уже откровенное неуважение!

Лет пять было, не больше, когда тебе впервые повстречался настоящий «комбат». Не на экране тиви, не на страницах комикса, а вживую, на стрите. Это была… нет, не любовь, иное что-то, но вроде того. Твой возраст не позволял произнести клятву, ты прекрасно понимаешь это, но почему тогда память с пугающим постоянством выдает один и тот же текст:

– Достигнув совершеннолетия, я приросту костями к экзоскелету! Я пропитаюсь гелем управления! Я стану настоящим буси! Клянусь! Клянусь! Клянусь!

Бред. Не мог ребенок такого сказать, не мог. Откуда этот пафос?.. Но память…

Присяга – сродни программированию спинного мозга.

И вот ты – в РОМВД, районном отделе меха вспомогательного действия. Проще говоря, ты – вспомогатель. Или «комбат». Или вонючка. Да-да, вас, героев, лучших из лучших, частенько называют вонючками. И есть за что.

Мечты мечтами. Но далеко не всем желающим доверяют управление меха. Мечтают-то многие, да почти все мальчишки. И даже девчонки. И если вторым надеяться почти не на что – разве только мадам росту два метра и в плечах себя шире, то у первых есть вполне реальный шанс. Надо… много чего надо. Но и престижней профессии в Цуба-Сити нет. Даже Император на втором месте, а премьер-министр – на третьем. На первом вчера, сегодня и послезавтра были и будете вы, симбионты боевых роботов.

Не зря же вы приноравливались к бесшумно-плавной поступи Sony Combat 300IQ. Не зря подписали отказ от гражданства и позволили хай-тек-хирургам (механикам-наноэлектронщикам?) надругаться над вашими юными телами.

Как это? Что это? Хороший вопрос. Ты просто чувствуешь собственные приводы, пневматика отрегулирована великолепно. У тебя-человека могут быть сломаны руки и ноги, но ты-меха все равно на ходу и выполняешь поставленную задачу. Это есть первый принцип вспомогательности: робот первичен, человек лишь дополнение, которое можно заменить.

Режь людскую плоть, извлекай наноконтейнер.

И все.

Кстати, в Цуба-Сити не принято грабить банки безнаказанно. Так уж повелось.

Копы не смогут причинить вред только… кому? Правильно – меха. Значит, надо развернуться на полную катушку, чтоб рога шлема вперед, руки к животу, прыжок. Энергозащита, следуя вектору потенциальной опасности… Мечты. Рано. Да и не получится при всем желании. На плечах отличные спортивные сумки, вместительные крепкие. Три блокпоста – и ни единой проверки. Тишь да гладь. Да и кто вас, героев, остановит? Особенно на моноциклетных желобах, где с «мегусом» тягаться бесполезно.

– Мне надо домой.

– Куда?! – не верит ушам Петюня. – Санька, ты чего, ты в своем вообще?..

– В своем. Надо. Встретимся через полчаса. Ты знаешь где.

Капсула скоростного лифта уносит тебя вверх.

Туда, где ждет бамбук жалюзи, босс по прозвищу Планктон и… крабовидное тело в гавайской рубахе, вышибив ударопрочное стекло, падает вниз. Ты пожимаешь плечами. Больше дома делать нечего.