Антон Тудаков - Драконы никогда не спят (сборник)

Ты направляешься к громадине, прекрасная понимая, что вскакивать и валиться за кустик брусники, топать метров несколько и падать за карликовую березку совершенно нет смысла. Ибо робот следит за окружающей обстановкой двумя десятками ультразвуковых и инфракрасных сенсоров.

Прячься не прячься, все равно на виду.

Кто-то скажет, что это игра в одни ворота, что у нападающих нет шансов, что меха в сотню раз сильнее каждого из курсантов. Так и есть. Но – вас много, а меха один. Вы вооружены, а он может надеяться только на собственное «тело».

Ты удивляешься, почему никто не стреляет. И тут же десяток базук плюют кумулятивными зарядами.

Как бы нехотя «комбат» подпрыгивает. Он вертится в воздухе юлой, нападающих накрывает холодным дождем – это слетают с брони капли росы. Тебя пробивает на чувство восхищения: какая грация, красота неописуемая!

Ты знаешь, что тело андроида – это сотни тысяч композитных камер, пронизанных нитиноловыми нервами. Нитинол, сплав титана и никеля, обладает эффектом памяти и потому служит мускулами: нагреваясь электротоком, расширяется, остывая – сокращается. Что позволяет роботу чуть ли не танцевать над зыбким очесом и бегать по пересеченке. Нитинол и антигравы, в которых топлива под завязку, сколько хочешь топлива. Флай-режим: врубаются ракетные движки, огненные струи толкают меха в спину, он летит на тебя, он …резко уходит влево и приземляется на тройку с базуками. Ни один заряд не попал в андроида, всем ушли мимо, самоликвидаторы сработали высоко в облаках: яркие вспышки. Стопы меха сравняли стрелков с уровнем Топи. Кто были эти ребята, кто?! А если один из них – Петюня?!..

Не помня себя от ненависти к огромному стальному существу, ты вскакиваешь в полный рост и, не разбирая дороги, мчишь к «комбату».

Ты стреляешь, стреляешь, стреляешь…

А потом меха валится на спину…

Пытается встать…

Заряд почти отрывает бронированную кисть от предплечья…

Ты стреляешь, стреляешь, стреляешь…

Ты – на груди боевого робота. Ты метишь прямо в глаз-прожектор. И кажется, что… К черту! Ты жмешь на спуск…

– А это ваш любовник, да? – Девушка все еще здесь, не так уж часто ей доводится общаться с крутыми парнями, и она, превозмогая страх и природную скромность, кивает на тебя. Ага, это типа ты любовник. Ну-ну.

Почему-то все сплошь и рядом считают, что вспомогатели – «обрезанные рукава». Надо же, это определение из сленга симбионтов давно уже стало общенародным. Принято считать, что вспомогатели не только гомосексуальны, но и регулярно «ласкают рукава». Что тут объяснять, вы и так в курсе этих заблуждений. Вы сами верите в эту чушь. Хотя причина тебе вполне понятна: старинный самурайский принцип гласит, что любви достоин лишь товарищ по оружию…

– О да, конечно. – Ты целуешь Петюню в щеку, затем нежно кусаешь за мочку уха.

Девушка довольна: она знала, уверена была, а вот подтверждение ее догадок. У официантки сегодня счастливый день, она будет помнить эту встречу много-много лет.

– А правда, что вы комаров едите? – не унимается прыщавая девица.

Петюня корчит страшное лицо:

– А ну брысь!

Юная мамашка, смешно виляя бедрами, скрывается в подсобке. Операционисты смеются.

Как-то само собой проскальзывает намерение покинуть забегаловку и размять кости. «Воротнички» рады и счастливы. Движение в сторону двери с колокольчиком.

– Да вы знаете, что это за меч?!.. – ни с того ни с сего вопрошает Петюня. Операционисты не знают, а Петюне не так чтобы уж очень хочется рассказывать. Он жалеет, что спросил.

Это случилось на экзамене…

… битва закончилось, меха мертв. Точнее, вспомогатель-симбионт мертв. Валяется обнаженное тельце, не шевелится, не дышит. Капитан Танака бредет вдоль строя. Мало вас осталось, шибко не разгуляешься. Танака злобно шипит, что вы – стадо клонированных баранов и годитесь только на силос для гидропонок. Впрочем, на его обычные присказки давно уже никто не обращает внимания. Капитан тормозит рядом, и твое сердце забывает, как это – стучать. Но – пронесло. Танака бьет Петюню кулаком в грудь:

– Молодца, герой, шаг вперед!

Молодца выдвигается, герой жадно есть начальство глазами. Ты вздыхаешь. Конечно, ТАКОЕ тебе доверить никак не могли. Ну никак.

Танака протягивает Петюне меч:

– Мальчик мой, это серьезное оружие. Это честь. Это твоя честь.

Петюня гаркает:

– Рад стараться!

Танака серьезен, морщины эллипсоидами расчерчивают лоб.

– Ты знаешь, что делать.

Петюня знает. Петюня наклоняется к трупу симбионта и вопросительно смотрит на капитана. Тот указывает на грудную клетку:

– Его сердце – пламенный мотор.

Кончик меча аккуратно врезается в плоть. Глубже. Резче. Хруст ребер. Петюня, замаравшись кровью, извлекает… не сердце, нет – наноконтейнер. То, что на самом деле является меха.

Интересно, как этот парнишка себя активировал? Заставлял пульс учащаться?..

Движение к двери. Дракон неспешно опорожняет очередной стакан. На сей раз жидкость черная. Хороший цвет, в тему. Ты просишь у Пенюни меч. Петюня удивлен, но дает.

Дракон поднимает стакан, но поднести ко рту не успевает.

Лезвие аккуратно – похвалить себя, а? – мастерски отсекает модифу голову. Брызжет кровь. Осколки стекла. Официантка выглянула из подсобки, открыла рот и тихонько подвывает. Операционисты застыли восковыми фигурами.

– Пускают кого попало… Модифы… совсем нюх потеряли… – Ты накалываешь голову на кончик меча.

Операционисты хохочут.

Петюня улыбается: мол, это верно задумано, нам лишние глаза ни к чему.

Улица встречает темнотой, подсвеченной рекламой. Купите, мы лучше, наше вкусней, долой кариес… Знаем, видали.

Петюня с восторгом смотрит на небоскреб Цуба-Сити-банка. Клерк в малиновом кимоно правильно понимает интерес. Клерк выпил слишком много и уверен, что задницей накроет Фудзи, стоит ему только захотеть. Но сейчас задача проще, сейчас он желает показать великим людям свои владения. Он приглашает вспомогателей на экскурсию.

Секьюрити в вестибюле ведут себя достойно. Кланяются.

А вот на сорок пятом этаже начинаются проблемы.

Почему в охрану особо важных объектов набирают исключительно уродов? Это закон природы вроде силы тяжести и облома в первой любви. И ведь каждый из этих умственно отсталых типов всерьез считает себя самураем: тщательно, со значением умывается по утрам, стрижет ногти, бреет лоб, смазывает волосы. Кое-кто даже умеет стрелять из лука с лазерным прицелом и швырять самонаводящиеся сюрикены. Этим парням предписано одеваться в форменную одежду, и они с удовольствием это делают. Если б им разрешили ходить на работу в домашних тапках и майках, охрана все равно одевалась бы в строгие черные кимоно из шелка, цепляя поверх поясные кобуры с допотопными кольтами.