Сергей Джевага - Новая Эпоха

И помедлив, он приоткрыл веки, с тусклым удивлением осознал, что голая площадка превратилась в рощицу. Вокруг возвышались молодые тонкие деревца с серебристой корой и ярко-зелеными листьями, покачивались под ударами ветра. Пространство между стволами заполонили колючие кусты и лианы, высоченные травы, гигантские цветы рассыпали желтую светящуюся пыльцу, другие щелкали акульими зубами в бутонах-пастях.

Сие было бы красиво, если б роща не пыталась убить Альена. Плющи и побеги оплели конечности, старались сломать кости, трава скребла одежду острыми кромками, корни и ветки били подобно лапам. А сквозь редкую листву проникали отсветы взрывов, твердь подпрыгивала под ногами. Развалилось еще несколько пролетов Лестницы, подножие скалы утонуло в густом облаке пыли и дыма. Но обломки улетели недалеко, начали дрейфовать среди мятущихся туч и останков острова…

Мир рушился. И в буквальном смысле, и в переносном.

Осознание заставило вынырнуть из пучины горя и самобичевания, сбросить страх с плеч. Аш пошатнулся от очередного удара лианы, притронулся к щеке. В челюсти возникла боль: ноющая, далекая.

Да, хорошо, что Эск помешал избавиться от плетения, иначе б уже сто раз погиб. Но с другой стороны лишь отсрочило неизбежное. Всплески силы на поле боя, приступ бешенства на холме, и странный мир, доверху залитый энергией, подстегнули процесс. Сейчас, стоя на площадке Лестницы, Альен ощущал происходящие в нем метаморфозы, понимал – осталось недолго. Заклинание пошло вразнос, амплитуды росли, а «мусорная» часть схемы поглощала новые участки тела и ауры. Он постоянно правил контур, отсекал опасные участки, но сие выглядело как борьба палкой с роем пчел. И добился только того, что оттягивал завершение Трансформации… не на часы. На минуты.

Хотя какая разница? Не лучше ли самому шагнуть в пропасть? Шагнуть, и завершить то, что начал годы назад, с лихвой погасить долги?..

Убрав руку от лица, правитель попытался освободиться из объятия зелени. Побеги заскрипели и затрещали, но выдержали. Хватка стала туже, словно паук ощутил биение мухи, затянул паутину. И вообще складывалось впечатление, что растительность видела в нем личного врага. Вероятно, так и было, ведь травы и корни питала своей яростью та, что шла позади них.

Иногда Аш видел Катрин за листвой, и каждый раз нервно дрожал от едкой тоски, нежности и дикого изумления. Он до сих пор не мог принять, уместить в голове, что эльфийка обитает в теле другой женщины. Как-то переместилась, дабы отомстить Эскеру, но попала в ловушку…

Второе, что задело – исступленное упрямство, с которым Иррэ стремилась уничтожить бывшего мужа. Естественно мало-помалу подбиралась и к отвесной скале, нависающей над площадкой. Там укоренились плющи и вьюны, как змеи ползли выше и выше в обход Лестницы. Но отчего-то медлила, хотя давно могла проскочить мимо. Била и била, словно позабыв о делах и целях поважнее. Словно стараясь тем самым стереть в порошок не бывшего супруга, а память и чувства. Растоптать, сжечь, развеять по ветру, ощущая ту же потребность в забвении, что Альен.

И правитель знал – так и есть.

Она старалась убить физическое олицетворение слабости и ошибок. Да, за эльфийкой водилась тяга к людям, не зря же видел те портреты в замке. Но скорее собирала трофеи, использовала очарование, чтобы добиться власти и влияния в человеческом мире. Хотя тем удивительнее выбор, сделанный десять лет назад… не торговец, не землевладелец, не лорд, а обыкновенный маг-строитель. Да и потом вместо благополучного окончания неудобных отношений вышла замуж. Вопреки здравому смыслу, логике.

История из дешевых романчиков любимых молоденькими девочками и домохозяйками. Только идиллия продлилась недолго.

Нескольких лет светлорожденной хватило, чтобы очнуться и начать думать, посмотреть на него, как и на остальных «людишек»: недолговечных, мимолетных, стареющих. И она не могла справиться. Бросалась из крайности в крайность, искала всяческие эликсиры молодости, ритуалы по продлению жизни, а потом постаралась оплакать, отвергнуть и возненавидеть…

«Ничего не вернуть, ничего не исправить, – подумал Аш. – Можно сжечь черновик, чтобы оборвать историю…»

И правитель вновь рванулся из пут. А когда не получилось, опустил голову, пристально посмотрел на растительные канаты. В стороны разошлась едва заметная волна искажений, ближайшие побеги и ростки перестали двигаться, почернели и матово заблестели. Блеск пошел дальше, расползаясь как болезнь, как клякса.

Роща затихла… и тут же мелодично зазвенела под ударом ветра, будто люстра в доме богатея при открытых окнах и разгулявшемся сквозняке.

Звон битого стекла повторился, когда Альен раздробил корни и лианы вокруг плеч и торса. Стал непрерывным, когда пошел напрямик через мертвые заросли, круша траву и кусты, разбивая ветки как наледь. Катрин ахнула от такого поворота дел, попыталась ударить новыми заклятиями. Сообразив, что не получается, заметалась по площадке в поисках спасения. Но правитель уже выпрыгнул из стеклянной рощи: в ворохе осколков, пыли, с непроницаемым лицом и холодным блеском в глазах. Поймал женщину и заключил в крепкие объятия.

Эльфийка взвизгнула от неожиданности, принялась вырываться. Но овладев собой, притихла и заискивающе улыбнулась.

– Милый… ты ведь не сделаешь мне больно?

Чужой голос. Чужие губы и глаза, чужие волосы и лицо. Но ее слова, ее мимика… и ее поступки.

Медлительность Аша дала шанс Иррэ высвободить руку и вытащить узкий нож из-за пояса. Светлорожденная улыбнулась повторно, а затем вонзила клинок в живот бывшего супруга, метя в стык между латами.

– Нам не будет больно, – подтвердил Аш, услышав хруст и звяканье покатившегося по камням обломка железа. Обнял ее крепче, посмотрел в глаза, пытаясь найти огонек души той, что любил, ощутить тепло. Но вместо этого почувствовал лишь лютый холод, родившийся где-то во внутренностях, растекшийся по мышцам и костям.

Серо-стальные пятна стремительно расползлись по одежде и коже обоих, коркой захватили ноги и руки, превращая живую плоть в металл. Через секунду Альен ослеп. Через две погрузился в спокойную дрему, наполненную ленивыми размышлениями, снами, грезами…

* * *

Мы бежали. Бежали как никогда в жизни. Оставив позади печали и радости, страхи и надежды. В целом мире остались лишь ряды ступенек, площадки. А также топот трех пар ног, сиплое прерывистое дыхание, грохот и взрывы за спиной. Существование свелось к простому набору движений: несколько длинных скачков, поворот, прыжки, поворот…

Завораживающий ритм сломался, когда до меня дошло, что не успеваем. Терну осталось пройти мизер, нам – ползти как минимум с треть лестницы. Разрыв и так велик, а неоправданная задержка и разборки свели шансы практически к нулю.