Дмитрий Казаков - Солнце цвета льда

Комнату гостям отвели в одной из башен внутренней стены, отдали им целый этаж.

– Неплохо, – заявил Нерейд, изучив все уголки, выглянув в забранные решетками окна, подвигав туда-сюда легкие загородки на колесиках, покачав золоченые вазы на тумбах и ковры на стенах. – Тут я готов укрепляться духом, особенно если дадут пожрать и выпить…

Суетливые слуги, отвешивая на каждый шаг по два поклона, притащили низкий стол, уставили чашками и кувшинами. По помещению поплыл запах жареного мяса, рыбы, аромат пряностей, еще какой-то незнакомый, от которого в брюхе начинался потоп с землетрясением вместе.

Едва расположились за столом, как в помещение проскользнул Шао Ху.

– Садись с нами, – пригласил Ивар. – Тут есть и трава, и плоды… как раз для тебя.

– Нет, благодарю, – хэшан улыбнулся. – Меня ждет ночной молебен в храме Восемнадцати Архатов… Перед ним я загляну на корабль, скажу, что с вами все в порядке, что вы в гостях у императора.

– Это верно, загляни, – одобрил конунг. – А то Гудрёд сгоряча может решить, что нас кто обидел… Дружина возьмется за мечи, и Поднебесная поймет, что все прежние неприятности были детскими шалостями.

Шао Ху поклонился и исчез, а они принялись за еду.

Уничтожили целого кабана, попробовали карпов в сметане, маринованные побеги бамбука и даже собачатину, не отказались и от лягушек, чье мясо оказалось нежным и сладким. В дальних странствиях выучишься есть всякое, и не просто выучишься, а еще приспособишься получать от этого удовольствие, а уж Ивар Ловкач и его воины побывали много где…

Стол опустел, его накрыли вновь, принесли еще вина и пива.

Налопались так, что едва могли икать, а Нерейд вдобавок набуздырялся, чуть не полез в окно, когда захотелось по нужде. Выручил Кари, вовремя скрутил друга и вручил слугам, объяснив, что именно от них требуется и в какой особый покой надо проводить рыжего безобразника.

Ивар спал плохо, мешали отдаленные песнопения, звон и гудение труб.

Похоже, император и его советники обращались к своим богам, спрашивали совета, как похитрее испытать северных варваров, или может не возиться, сразу обречь на мучительную смерть?

Разбудили гостей ни свет не заря, еще драконы с тиграми не дрались.

– Куда в такую рань? – спросил Нерейд, разлепив один глаз.

– Время испытания, – объявил стоявший на пороге чиновник в фиолетовом, тот самый, что вчера явился за ними в храм. – Сын Неба, да благословят его все будды и бодхисатвы, ожидает.

– Подождет еще чуток, – Ивар сел, почесал бок: отлежал, поскольку спать пришлось по местному обычаю на тонкой циновке. – Пока мы умоемся, сходим куда надо… позавтракаем.

– Вы же вчера пировали? – глаза чиновника стали как у очень большой жабы, которой в задницу воткнули не соломинку, а целое бревно.

– Так то вчера было… – Арнвид поднялся, почесал живот.

– Ладно, обойдемся, – сказал Ивар. – Но если до обеда не закончим, то все может быть очень плохо… Ведь всем известно, что голодные варвары – это очень злые варвары!

Чиновник привел их в тот же зал, где вчера разговаривали с императором.

Правитель Чжунго обнаружился на троне, но уже в другом халате, чисто-белом, как горные снега. Чиновников стало намного меньше, но обладатель усов-сосулек остался, как и двое стариков в ало-золотом и Шао Ху, а с ним еще парочка хэшанов в оранжевых рясах.

Все сидят на подушках вдоль стены, лица неподвижные, словно неживые.

– Приветствуем вас, чужеземные воины, – сказал император. – Как вам наше гостеприимство?

– Славно, – ответил конунг. – Кормят хорошо, слуги шустрые, но шумновато…

Император удивленно задвигал бровями, похоже, что ожидал другого ответа, сказал почти с угрозой:

– Ничего, вторую ночь вы тут вряд ли проведете… Садитесь вон туда!

И он указал на ту стену, что оставалась свободной, и вдоль нее лежали подушки.

Арнвид опустился на свою довольно ловко, Нерейд с трудом подогнул под себя ноги, Кари брякнулся так, что вздрогнул пол, а золоченые драконы на потолке зашевелились.

– Во имя всевидящего Неба и предков мы начинаем, – правитель Поднебесной хлопнул в ладоши. – Янь Си, объяви церемонию!

Чиновник с жемчужиной на шапке поднялся, поклонился, и заговорил:

– Воистину благородные и справедливые испытания предстоят нам здесь. Сначала мы очистим помещение от злых духов, противных Дао, что могли проникнуть сюда вместе с чужаками. Затем же испытаем наших гостей на те умения, что пристали благородным мужам, узнаем, обладают ли они дэ, и достойны ли проверить удачу на дороге в Куньлунь. Начинаем!

Очисткой от злых духов занялись двое стариков в ало-золотых халатах.

Один зажег пучок сухих стеблей, принялся им размахивать, и по залу пополз вонючий, черный дым. Второй, бренча колокольчиками на посохе, начал бегать туда-сюда, выкрикивать неразборчивые возгласы и делать выпады, словно протыкая кого-то невидимым мечом.

– Тут и вправду есть кого гонять? – спросил Ивар, нагнувшись к Арнвиду.

– Да откуда? – старый эриль пренебрежительно махнул рукой. – Деньги отрабатывают, перед лицом правителя стараются, а сами дурачка играют… По лицам видно.

Морды у стариков были самые прохиндейские, хитрые и довольные.

Беготня закончилась, дым немного рассеялся, и вновь прозвучал тонкий голос Янь Си:

– Первое, по чему узнается тонкий ум благородного мужа – это искусство стихосложения. Кто из вас, благородные варвары, готов посостязаться с придворным поэтом Сыма Ню в создании оды?

– Что такое ода, я не знаю, но стихи сочинить готов! – громко объявил Арнвид. – Тема какая?

– Единственно возможная в данном дворце, – Янь Си поклонился императору. – Славословие Сыну Неба, благословенному всеми благими небожителями, потомку божественного Юя, несравненного Шуня…

Правитель Чжунго поднял руку, и чиновник замолк, хотя поперхнулся, запихивая обратно рвущийся из горла поток лести.

– Годится. Я готов, – сказал Арнвид.

Принесли большие песочные часы, перевернули, и поэт, худосочный, совсем молодой, принялся возить кисточкой по бумаге, хотя Ивар был уверен, что у него-то хвалебная ода готова заранее. Старый эриль откинулся к стенке, прикрыл глаза и, казалось, задремал.

– Да, еще, знайте, если вы не покажете себя достойными, – сказал Янь Си вкрадчиво, – то будете обвинены в оскорблении величества, осквернении предков, и брошены в темницу…

Ивар улыбнулся так, что чиновник побледнел и отшатнулся.

– Готов возвысить голос в присутствии императора! – воскликнул Сыма Ню, хотя песка в верхней половине осталось достаточно.

– Начинай, паря, а я уж за тобой, – разрешил Арнвид так благодушно, словно был тут главным.

Придворный поэт вскочил на ноги, и заголосил: