Дмитрий Казаков - Солнце цвета льда

– Стреляйте! – объявил Янь Си. – И пусть рука ваша будет тверда, а дух – спокоен!

Ханец поднял лук и спустил тетиву одним невероятно быстрым, красивым движением. Раздался глухой стук, и стрела со светло-серыми утиными перьями затрепетала в центре мишени.

Нерейд, руки которого тряслись после вчерашнего, а дух, хоть и спокойный, но вонючий, ощущался за дюжину шагов, одобрительно кивнул.

– Дай-ка теперь я, – сказал он.

Тетива со скрипом поползла к плечу, надулись жилы на запястье, и стрела помчалась к цели. Грохнуло, полетела пыль, дворец вздрогнул, и в двери там, где висела мишень, появилась дыра.

Советники императора растерянно переглядывались, сам он лупал глазами, точно забравшаяся на трон сова.

– Хлипкие у вас двери, – Нерейд нахмурился. – Из бумаги, что ли? Дай-ка я во вторую поцелю…

– Нет, не надо! – поспешно воскликнул император. – Опусти лук, могучий варвар, настало время для последнего состязания, самого главного – в воинском искусстве, что есть отражение мощи человеческого духа и совершенства тела.

– Наконец-то, – проворчал Ивар. – А то я уж засиделся, да и стыдно конунгу прятаться за спины дружинников. Эй, как драться будем, на мечах, в доспехах, со щитами или без?

– Зачем? – Янь Си выглядел уже не так уверенно, как в начале испытаний, но злобы в его взгляде хватило бы на дюжину ночных всадниц. – Плоти не нужны низменные орудия из металла и дерева.

– Это чего значит? – спросил Кари.

– На кулачки зовет, – Ивар снял пояс с мечом, отдал Арнвиду. – Отчего бы не потешиться?

Вышел в центр зала, обнаружил напротив себя обнаженного по пояс ханьца, не особенно могучего, но перевитого жилами и мускулами, с мозолистыми костяшками и цепким взглядом. Тот поклонился, конунг в ответ кивнул, затем поплевал на ладони и сжал кулаки.

Не успел оглянуться, как получил в ухо, в живот, и в промежность.

Последний удар заставил охнуть, и Ивар махнул, целясь в голову противника, но не попал. Ханец оказался за спиной, принялся молотить руками и ногами, попадая по бокам и позвоночнику.

– Эй, конунг, не спи! – крикнул Нерейд с насмешкой. – Подушку забыл!

Ивар разозлился, повернулся резко, и на этот раз угадал маневр противника. Поймал того на встречном движении, и тяжелый кулак северянина врезался ханьцу в середину груди.

Хрустнуло, изо рта жилистого бойца выплеснулась кровь, и он мягко упал на пол.

– О, готов! – с досадой воскликнул Ивар. – А я только разогреваться начал! Давай еще одного!

Окаменевший император повел рукой, бросил умоляющий взгляд в ту сторону, где сидели хэшаны в оранжевых рясах. Один из них, располагавшийся рядом с Шао Ху, поднялся, выждал, пока слуги утащат поверженного, и вышел к конунгу.

– Покажи, на что годен! – бросил тот, чувствуя, как кровь быстрее бежит по жилам, а мышцы полнит свирепая сила.

Давно не дрался вот так, без оружия.

Хэшан метнулся вперед стремительно, как смазанная жиром молния, Ивар отшагнул назад, выбросил кулак. Получил по уху, по роже, по шее, даже вроде бы в живот пару раз, а сам ударил единожды, и подумал, что промахнулся – не встретил сопротивления.

Приготовился сплюнуть с досады, но обнаружил, что противник отскочил, шипит и трясет рукой.

– Что? – спросил Ивар, облизывая разбитые в кровь губы.

– Ты ему предплечье сломал, – сказал Арнвид с восхищением. – Вот зверюга, хуже берсерка!

– Тебе хватит? – спросил конунг, глядя на хэшана. – Давайте теперь парочку, и лучше с оружием! Эх, размахнись рука, раззудись плечо, помашем клинками, потешим Видрира!

– Э… повелитель? – Янь Си бросил отчаянный взгляд на императора, тот кивнул.

Ивар только успел взять оружие, как в зал явились двое крепких по местным меркам парней, один с двумя прямыми мечами, каждый не длиннее предплечья викинга, другой – с большим лезвием на древке.

– Ничего, и этих приголубим, – конунг поплевал на ладони, и вытащил клинок из ножен.

В полумраке большого зала выкованное сидхе лезвие грозно сверкнуло, по нему побежали желтые блики. Ивар взмахнул пару раз, разминая мышцы, и пошел навстречу ханьцам, что разошлись в стороны.

Атаковали слаженно, быстро, как ядовитые змеи, большое лезвие рухнуло сверху, словно упавший с неба месяц, прямые мечи, что называют цзянями, заплясали над самым полом. Останься конунг на месте – получил бы не одну рану, а то и остался бы лежать с разрубленным черепом.

Но он прыгнул вперед, а затем метнулся в сторону, рубанул сплеча.

Воин с длинным оружием попытался парировать, но древко вывернуло у него из рук. Большой меч-дао улетел в ту сторону, где сидели важные чиновники, наверняка попортил бы кому-нибудь одежду, но Шао Ху поймал его в изящном прыжке, прижал к полу.

Ханец с двумя цзянями понял, что остался один, завизжал страшно, пошел в атаку. Ивар заплясал, отбивая сыплющиеся с разных направлений удары, не очень сильные, но быстрые, ощутил, что вспотел, одежда на спине намокла, едкие струйки потекли по лицу, груди.

Стоял звон, летели искры, одобрительно глядели с потолка драконы.

В один момент Ивар понял, что противник хочет не просто победить, ранить или обезоружить, а стремится убить, делает такие выпады, какие не остановить. Увидели это и те из зрителей, что понимали в воинском искусстве – поморщился Шао Ху, покачал головой другой хэшан, брови императора гневно сшиблись на переносице.

– Чжан Тэн! – крикнул он. – Повелеваем тебе прекратить и покончить с собой, ибо ты опозорен!

Воин с двумя мечами завыл, точно голодный волк, отпрыгнул.

Лицо его исказилось, и Ивар, спешно восстанавливавший дыхание, подумал, что придется биться насмерть. Но противник отшвырнул один клинок, а второй бестрепетно воткнул себе в горло, сделал широкий надрез. Кровь ударила струей, темные капли забарабанили по полу, а самоубийца нашел еще силы отвесить поклон в сторону трона, и только после этого упал.

– Э, он мне все сапоги забрызгал, – возмущенно сказал Нерейд. – Ну и свинство, честное слово!

Ивар стоял, держа меч перед собой, и глядел на императора.

Ноздри того трепетали, в глазах блестели искры гнева, и Янь Си боялся взглянуть на повелителя.

– Ну что же, клянемся могилами предков, – сказал, наконец, хозяин Поднебесной, – всем очевидно, что чужеземные воины обладают всеми признаками благородных мужей, они почтительны, в служении высшим уважительны, в кормлении низших милостивы, в управлении низшими справедливы… Они обладают дэ, а Дао само ложится им под ноги, словно верный пес!

Ивар с трудом сдержал удивленный возглас, оглядел зал: в двери огромная дыра, пол залит кровью, валяется труп, один из хэшанов обзавелся сломанной рукой. Если счесть все это проявлением милости и почтительности… Хотя во всяких странах разные обычаи, а спорить с похвалой могучего правителя станет только решивший лишиться жизни дурак.